Выставка начинается словами, написанными от имени роботов: «Мы машины. А ты — нет. Это так?». Эти «живые» механизмы, во избежание путаницы, с порога заявляют: «Мы — произведения искусства». От входа на выставку открывается вид на черный коридор, рассеченный на линии светом люминесцентных ламп. Он ведет к центральной конструкции из металла и проводов. Два глаза — колонки, нос — из мигающих зеленым огоньков, туловище — словно игрушечный подъемный кран.
— «Маяк», — объясняет автор, — это Wi-Fi-точка доступа в Интернет, к которой может подключаться любой посетитель выставки. Машина систематизирует данные с телефона — озвучивает их и строит в ритмический поток. Меня всегда завораживало, как мигают лампочки на старом роутере. Я вижу в этом визуальный ритм. По сути, это озвучивание процесса передачи данных…
Подключаюсь к «Маяку». Потыкала в телефон — действительно, урчание и мигания устройства участились. Аппарат зазвучал. Но сказать, что каждое нажатие отзывалось нотой, нельзя. Кажется, прибор синтезирует мелодию, подчиняясь своим законам. Здесь вообще многие механизмы-произведения — только на первый взгляд контактные. Например, небольшие приемники позволяют подключиться к несуществующим сетям, названия которых складываются в стихи. Читать неудобно, но какова поэма — на новом, сетевом языке!
Другой экспонат печатает предсказания о будущем, за последние несколько лет написанные учеными и писателями. Роботу-принтеру требуется, чтобы кто-то отрывал листки с прогнозами, но люди не спешат их забирать. Вне зависимости от читателя аппарат печатает новые и новые послания, чередуя умные цитаты со странным набором букв.
Почти все устройства — музыкальные. Они шумят, гудят и шелестят одновременно, сливаясь в автоматизированную какофонию. Кажется, в этом мире машин — свой язык и песни, своя цивилизация. Некоторые устройства по определению замкнуты на себе. Как машина, работающая по принципу «звука ветра» — восточного талисмана, музицирующего от прикосновений или потоков воздуха. Аппарат поет совсем не так, как традиционная подвеска, — это механический звук алгоритма. Три устройства, подвешенные под потолком, обдуваются вентиляторами. Трубы вокруг первого колеблются — прибор считывает с них код (как с билета при проходе в метро). От этого на второй конструкции открываются и закрываются маленькие дверки. Третий прибор отзывается на сигнал электронными звуками. Инструмент запрограммирован не повторять однажды «сыгранную» мелодию, а бесконечно искать новые вариации. Каждая машина задумана подобным образом: проанализировать, найти закономерности, понять и научиться.
Но все ли поддается анализу? Инсталляция «Black Box» запрограммирована анализировать акт любви. Художник загрузил на интерфейс аппарата данные с датчиков (дыхание, температура, пульс и пр.), записанные, собственно, во время акта, и четыре home video в придачу. Теперь при каждом пережитом «анализе» машина с пятью торчащими вверх ногами испускает небольшой фонтанчик воды… «Обнаженка» в научном искусстве похожа на шутку. И все же всплывает насущный вопрос: а что на самом деле происходит с машиной? Способен ли автомат, озвучивающий живопись Кандинского, понять ее? А клеточный аппарат, преобразующий узоры ракушек в мелодию, — открыть в себе музыкальный вкус? Можно ли сказать, что механизм ищет баланс (в процессе истерически дергается, а потом, отыскав, словно засыпает), как человек? Может ли машина чувствовать?..
«Искусственного интеллекта не существует, — убежден :vtol, — есть нейронные сети, обучение, о серьезном ИИ мы говорить не можем. Я смотрю на эту тему с абстрактной точки зрения, как художник». Дмитрий Морозов называет свой метод «сircuit bending»: он выводит приборы на предельные и нестандартные режимы работы, создавая так художественные высказывания. Слушать и разглядывать его механизмы — все равно что читать научно-фантастический роман.
