Когда организация принимает кодекс этики, конечно, это «жжж» – неспроста». И все нынче прекрасно осведомлены: фигурное катание – не только таланты, сила и красота, но и выяснение отношений. На льду – само собой, а за его пределами – как получится, но зачастую с применением лучших интеллектуальных сил внутри вида спорта. Шедевральных цитат из перепалок уже много. Список пополняется прямо сейчас, когда вновь схлестнулись олимпийские чемпионы Ягудин и Плющенко, тяжелая артиллерия в лицах Татьяны Тарасовой и Яны Рудковской – само собой. Добавляется к этому еще и экстремизм фанатов в соцсетях, которые в рядовых событиях всегда видят что-то свое, до боли (она же – грязь) родное.
Почему этот кодекс появился, понятно. Вакханалию вокруг фигурного катания хочется остановить всем, и не только федерации. Хотя, справедливости ради, все же инициаторами скандалов являются либо те, на кого ФФККР уже не может оказать никакого влияния, либо «сбитые летчики». Именно они, уйдя с большого льда, вдруг решают рассказать о том, как тяжело им жилось в этом мире ограничений и жестокости.
Кодекс опубликован, а нарушения правил будут на контроле комиссии по этике. Названы и наказания: предупреждение, публичные извинения, штраф, аннулирование результата соревнований и дисквалификация для фигуриста. Есть еще наказания для тренеров и судей: от запрета занимать руководящие должности в системе ФФККР до запрета посещать мероприятия, проводимые под эгидой федерации. В случае нарушения условий соглашения о конфиденциальности по вине лица, получившего доступ к определенной информации, есть штраф в размере 100 тысяч рублей.
Не будем разбирать каждый пункт Кодекса. Очевидно, что его составители решили предусмотреть всё и сразу. Слова не экономили. И, наверное, не стоит с ехидцей анализировать слова о том, что «все лица, составляющие Профессиональное сообщество ФК, должны быть образцом профессионализма и безупречной репутации, способствовать формированию благоприятного морально-психологического климата». С чего-то ведь начинать надо. Правда, сообщество-то – внутри общества, так что идеальная модель отношений на отдельно взятом льду не работает.
Но побольше этики в фигурном катании все просили, Кодекс и родился. В принципе, случившийся в итоге – это набор всех правил, что приняты в приличном обществе и отвечают корпоративной этике. И не прозвучал бы он в оценках с негативным оттенком, не будь, во-первых, столь длинным и разжевывающим элементарные вещи (что всегда выглядит глуповато, даже если это рекомендация чистить зубы перед сном). А во-вторых, очень спорным в вопросах открытости.
Сразу – насчет «не сболтни лишнего», поскольку это касается распространения информации, которая всегда в фигурном катании обсуждается: например, кто и где выступит, когда, с кем будет соперничать. До старта, конечно, после уже есть другие темы. Инсайд, а зачастую он же – обычные предположения, основанные на логике, – был, есть и будет. Все в одном мире живем.
К инсайдерской информации в Кодексе этики отнесены: содержание переписки, телефонных переговоров; сведения о подготовке, принятии и исполнении отдельных решений руководством ФФККР по организационным, медицинским, судейским, научно-техническим и другим вопросам; списки кандидатов в сборные команды России для участия в официальных соревнованиях до их официального опубликования на сайте ФФККР; проект единого календарного плана, составы судейских бригад… Даже – содержание индивидуальных планов подготовки спортсменов, сведения о фактах проведения, целях, предмете и результатах совещаний и заседаний органов управления ФФККР, и все это до официального опубликования на сайте.
Это, правда, всё – сплошные секреты? Фигурное катание – не космическое все же производство. Даже если в нем есть свои Ракеты. Впрочем, разойдись какие-то правила из Кодекса как рекомендации для спортсменов, особенно юных, никто бы особенно и не отреагировал (хотя несколько пунктов из благостного ряда, как себя надо вести, все же выбиваются). Но теперь не очень понятно, для кого они созданы? У тренеров, и уж тем более судей, есть и свои трудовые договоры, и свои правила поведения, и свой надзор. А сами фигуристы у нас – все же не случайные люди на льду, чего уж им не доверять до такой степени? Другое дело, если есть конфликт, то его надо рассмотреть, чтобы и выводы были, а, если надо – и наказание.
И с Кодексом, и без него вопросы, для оспаривания которых нет правовых документов, так и останутся вопросами. В Кодекс, например, внесен пункт о том, что тренер, который хочет взять чьего-то спортсмена, должен позвонить действующему тренеру этого спортсмена. Это как раз из разряда той самой жизненной этики, которая очевидна, но, сами понимаете… И, поскольку нет у фигуристов контрактной системы, всегда можно в эту сторону и кивнуть. И тогда, чего это условный Плющенко станет звонить условной Тутберидзе (или наоборот), если спортсмен пришел с предложением о переходе сам?
Из идеальной же модели жизни, видимо, вырос пункт и о том, что спортсмен призван «сохранять самообладание в случае проигрыша, с достоинством отдавая должное победе и мастерству соперника». Сейчас прямо вот открою Америку: то, что случилось на Олимпийских играх в Пекине после оглашения результатов в женском одиночном катании, – не единичный случай истерики призера в спорте после проигрыша. Спортсмены плакали, кричали и обвиняли кого-то после потери мечты раньше, будут это делать и впредь. Потому что проигрыш – это боль. А она не всегда может молчать. А Трусовой очень не повезло, что находившиеся рядом и сделавшие видео ее отчаяния, тут же это все и выложили в сеть. (Кодекса этики, видимо, у них прописанного не было. Но такова еще и нынешняя стремительная жизнь, все становится известно молниеносно.)
Есть в пунктах Кодекса весьма сомнительный запрет: воздерживаться от публичных выступлений, в том числе в средствах массовой информации, в период проведения соревнований, если иное не было обговорено с пресс-атташе ФФККР. Работа репортера – это зачастую хорошо спланированная случайность: оказаться вовремя там, где можно получить информацию. И официальные пресс-конференции или массовое скопление диктофонов в смешанной зоне перед спортсменами – далеко не предел мечтаний журналистов, скорее, унылая необходимость от безысходности.
Да и не припомню случая, чтобы кто-то из фигуристов что-то запалил именно во время стартов. Самые главные конфликты случились вне соревнований, и не очно, а заочно: в интервью или социальных сетях. Последний громкий скандал случился после обвинений фигуристки Елизаветы Нугумановой своей тренерской группы в унижениях, преследованиях и угрозах.
И, честно говоря, весь вышедший кодекс могло бы сегодня перекрыть расследование этих обвинений (кстати, все же без обещанных фигуристкой доказательств). Обвиняющих слов было сказано очень много. А официальных выводов, кроме того, что в Питере не увидели «ситуацию, которую федерации Санкт-Петербурга надо было бы расследовать», никаких.
Еще, как следует из раздела «Особенности профессиональной этики спортсменов», фигурист должен «воздерживаться от негативных публичных высказываний, суждений и оценок выступления соперников в ходе соревнований; не отвечать на гипотетические вопросы («что, если…?» и т. п.). Вот, если честно, последний пункт – прямо смешно стало. Интересно, как он вообще родился?
Вообще, все же не стоит преувеличивать опубликованные запреты и рекомендации. Какие-то из них вполне реальны и жизненны. И спортсмены, и специалисты их знают. Драматизировать ничего не стоит тем более. И не думаю, что предполагаемые наказания заставят замолчать поголовно всех спортсменов, после чего любители фигурного катания окажутся в информационном вакууме под девизом «без комментариев». Кто рассказывал то, что считает нужным, тот и будет говорить. Не было Кодекса этики, теперь есть. И – пусть. Только фанатизм в любом деле – зло.
