Источник информации – все тот же, американский блогер, которого уже не раз у нас обсудили, процитировали и осудили. С которым заочно поссорилась Этери Тутберидзе, назвав его человеком «без совести и чести»: «Дейв, ты дерьмо и несешь бред». (Кстати, сам Лиз это и опубликовал). И от личного знакомства с которым пришлось открещиваться Татьяне Тарасовой, вынужденной объяснять, почему Лиз оказался на фото перед ее машиной во время недавней поездки в США («Я с ним не знакома, садилась в машину, а Лиз, наверное, сделал фотографию»).
Не будем копаться во всем этом, но то, что блогер реально вхож во всякие тусовки фигуристов, – 100 процентов. То, что питается тем, что слышит и добывает в них, – тоже 100 процентов. И это к вопросу внутренней этики: журналисты, ведущие какой-то вид спорта, всегда знают очень много. Другое дело, что каждый решает для себя сам, что допускать огласке, а что все же оставить на уровне слухов.
Молнии о пробе Б прилетели за два дня до контрольных прокатов, на которых Камила должна выступать в числе прочих членов сборной команды фигуристов России в Москве. Как обычно, информация породила всякое разное в оценке. От эмоционального «не верю» до злорадного: «что и требовалось доказать». На основании вот этих строк: «Вчера я узнал, что проба Б – положительная».
Переводя на бытовой язык: половинка той пробы, что была положительной, оказалась… тоже положительной. Пробы А и Б – это один и тот же тест, только располовиненный. А открывают сразу, Б – по необходимости. Эта пробирка Б остается для того, чтобы исключить ошибку лаборатории.
И – что? Вы слышали хоть какую-то версию во время Олимпийских игр или после о том, что есть предположения об ошибке лаборатории в Стокгольме, которая тестировала пробу Валиевой? Их просто не было. Да, результаты лаборатория задержала, выложила их аккуратно под Олимпийские игры. Но все разговоры, оправдания и рассуждения – абсолютно всех сторон и на любом уровне – велись исключительно на одну тему: объяснение того, как запрещенный препарат попал в организм Камилы.
И, теоретически рассуждая (поскольку официальной информации у нас все же нет), если проба Б могла оказаться отрицательной, то ее бы вскрыли и обнародовали результаты уже прямо во время Олимпийских игр. Не обнародовали. Значит, вероятность попадания запрещенного препарата в организм спортсменки была велика. Как, почему, откуда – это вопросы, на которые ответы скоро услышим.
Пока никто, кроме определенной группы ответственных лиц, не знает, что вскрыло или какие подозрения рассеяло, дело лучшей фигуристки в истории фигурного катания. Мы всей страной, сердцами и билбордами были на стороне Камилы. До вынесения решения со стороны России осталось подождать немного: конец сентября – начало октября. Потом свое слово скажет, видимо, Спортивный арбитражный суд.
Ни первое решение (нашего антидопингового дисциплинарного комитета), ни реакция на него МОК, WADA и ISU от нас не зависят. Но можно хотя бы не заглатывать без разбора информацию, потому что тема зависла, а хочется уже движухи. Не в «защищенном лице» дело, не в возрасте Валиевой, просто уважение (и к себе в том числе) не количеством билбордов измеряется.
