Зураба Орджоникидзе можно назвать олицетворением советской и российской спортивной медицины. За плечами специалиста — многолетний опыт работы на крупнейших мировых турнирах. Именно под его присмотром футболисты завоевали золотые награды Сеула-88. А в 2014 году заслуженный врач Российской Федерации возглавлял горный Олимпийский медицинский центр в Сочи.
Ваше благородие, господин футбол!
Кому ты поле брани, а кому-то —
шведский стол.
Пульс уже под двести, и кровь кипит в ногах,
А кто-то ставит бабки на нас, как на бегах.
Ваше благородие, господин вратарь!
На последних рубежах ты и бог, и царь.
На щеках грязища, глаз уже заплыл,
А кто-то, в ложе крякнув, рюмку пропустил.
Ваше благородие, господа в защите!
Вы за грубость их строго не взыщите.
К тридцати годам мениски все уж стер,
Шикует на Канарах его антрепренер.
Ваше благородие, господа хавбеки!
На редуты вражьи делайте набеги.
Надо возвращаться, да нету больше сил.
А кто-то за Онопко «лимончик» запросил…
Ваше благородие, госпожа Фортуна!
Мы с тобой родня вдвоем с самого Сеула.
Помоги немного да прикоснись крылом —
И тогда победный гол мы еще забьем…
— Сами написали?
— Конечно. Перед чемпионатом Европы 1992 года. Кстати, на прошлой неделе я нашел свой старый блокнот с моими первыми стихами. И мне сразу стало смешно.
— Почему же?
— Я их с тех пор и не видел. Стихами это трудно назвать. Скорее — порывом души.
— Где вы черпаете вдохновение для своих произведений?
— Многое из написанного посвящаю жене. Ирина часто поет вместе со мной. У нее музыкальное образование. Причем я узнал об этом только через четыре года после знакомства. Когда она рассказала, я пошел к заведующему травмпунктом, в котором работал, и одолжил денег на пианино — ее любимый инструмент. Она об этом ничего не знала. В итоге я купил Rosler. У нас дома был маленький лифт — пришлось тягать его на восьмой этаж! Слава богу, не поцарапали…
Когда она пришла домой, сразу побежала на кухню: нужно было готовить еду для сына. Через час его уже пора было забирать из яслей. В суматохе даже не заметила громадное пианино! Пришлось ей показывать (посмеялся Зураб Гивиевич). Когда она увидела, то сразу кинулась искать семейные сбережения. У нас было рублей 300, а еще 400 я одолжил. За музыкальный инструмент я заплатил 700. Огромные деньги по тем временам! Ирина просто села играть. Я сам сходил, забрал малыша. Накормил его. Казалось, она не заметила, что я куда-то ушел. В тот день она растворилась в музыке.
«300 лет династии врачей»
— Сейчас ей некогда играть. Врачует. У нее интересная профессия. Она гинеколог-эндокринолог. Занимается бесплодием. Многие в наши дни прибегают к ЭКО (искусственное оплодотворение. — Ред.), а Ирина помогает с помощью психологии и эндокринологии. Кстати, благодаря ее помощи у Владимира Высоцкого появилась внучка.
Старший сын Гиви — известный человек. В совершенстве знает английский и немецкий. Стоматолог и кандидат наук. Как и Миша, наш младший. Работает челюстно-лицевым хирургом. Моя сестра — тоже врач, как и ее муж. Уже 300 лет наш род занимается врачеванием.
Несколько лет назад Гиви читал лекцию в Военно-медицинской академии в Санкт-Петербурге. После доклада к нему подошел седой мужчина, который рассказал, что в молодости ему с этой же кафедры преподавал Гиви Орджоникидзе (отец Зураба Гивиевича. — Ред.). Вот такая связь времен…
Продолжая экскурсию по кабинету, мы остановились у фехтовальной маски.
— Это подарок Карины Азнавурян. Именно в ней она стала двукратной олимпийской чемпионкой! На мой вопрос: «Тебе не жалко?» — ответила: «Для вас ничего не жалко».
А эту гитару мне подарил профессор Владимир Иванович Карандашов. Ей 102 года! На ней играла еще его прабабушка.
— Это самый старый предмет из всех?
— Раньше у меня был чайник, которому 150 лет. Сейчас же самое древнее — это здание. Оно было построено в 1829 году.
— В вашем кабинете умещаются все трофеи?
— Много памятных вещей и фотографий я храню на даче. Вот, кстати, мяч, подаренный мне Дмитрием Хариным…
— С игроками команды 88-го еще общаетесь?
— Со всеми на связи! С ребятами из других стран в том числе. Только давно с Лешей Михайличенко не виделись, а так с каждым общаемся.
«Золото» Сеула
— Анатолий Федорович (Бышовец) всегда сплачивал команду. Он считал: если ребята вместе в быту, то и на поле будут биться друг за друга. Мы сыграли 72 игры, среди которых всего шесть ничьих. Для меня он всегда бронировал самый большой номер в гостинице. Футболисты ко мне часто заходили. Мы играли на гитаре и сочиняли песни. Бышовец понимал, что игроки будут сближаться. Так и налаживалась игра вместе с отношениями в коллективе.
За два дня до отлета на Олимпиаду умер мой дядя в Тбилиси. Прилететь на похороны я не успевал. Решил отправить телеграмму уже из Кореи. Переводчик тогда сказал мне: «Зурик, это очень дорого. Пиши покороче». В итоге отправил такой текст: «Дорогой дядя, извини, что не успел проститься с тобой». В Тбилиси послание попало, естественно, через Москву. А с нами на турнир поехал капитан специальной службы, который сопровождал команду. Причем он проходил как терапевт и жил с массажистом Владиславом Вилориевичем Баньковым. Я же был в отдельном номере. Как-то ночью он спросил Вилорыча: «Зураб в номере? Иди проверь». Они думали, что я сбегу. Как я узнал позже, за мной перестали наблюдать только к концу соревнования.
27 часов в воздухе
— Вместе с командой мы как-то летели в Новую Зеландию. У нас была пересадка в Дели, но успеть не удалось из-за задержки рейса. Пришлось отправиться в Бомбей (ныне Мумбаи. — Ред.), а оттуда до Сингапура, где и заночевали. Прямо в аэропорту! На шитых овечьих шкурах. Визы-то у нас не было. Это произошло в 87-м году. Только на второй день мы отправились в Сидней, а оттуда уже добрались до Веллингтона.
— Сколько времени заняло путешествие?
— В воздухе мы провели более 27 часов! После заселения в отель вся команда отправилась на обед. Потом хозяева завели нас в зал длиной метров 160 со словами: «А как же десерт?» Мне тогда запомнился павловский торт. Как я потом узнал, рецепт завезли после революции. Он был высотой сантиметров 25. Все начали его есть. Я сказал: «Ребята, зачем сладкое перед игрой? Завтра матч!» А Алексей Чередник мне ответил: «Гивиевич, сгорит, как в топке!» На следующий день мы одержали уверенную победу.
А ночью там затонул наш прогулочный корабль «Михаил Лермонтов». Судно налетело на риф, но всех удалось спасти. Капитана тогда арестовали. Через три недели мы улетали обратно, а он оказался в том же самолете в наручниках. Не знаю, за что его должны были наказать! Корабль долго тонул, лишь один человек потерялся. Мы всех спасенных, кстати, видели. Они оставили много консервов. Но зачем они нам? Сборную тогда принимали как королей.
Победа по заказу
— Однажды с нами на игру первый раз поехал Александр Тукманов, который потом стал вице-президентом Российского футбольного союза. Команда тогда плохо играла. Даже ничьих не было. А перед матчем мы ему сказали, что обязательно победим. Так за пять минут до конца игры с египтянами мы проигрываем 0:1. Он поворачивается к Банькову и говорит: «Ну, Вилорыч, обещали же выиграть». Тот отвечает: «Все будет». Хотя матч был товарищеский. Все уже думали, как поедут покупать «варенки»… И вдруг за 3 минуты до конца в штрафной арабской сборной заметался мяч, который попал в ногу Вальдасу Иванаускасу. А он уже бежал в сторону своих ворот. Счет сравнялся. Мы тогда вздохнули — хоть не проиграли. За 30 секунд до свистка вратарь соперника выбивает мяч. И попадает прямо в затылок тому же Иванаускасу! Парашют — и 2:1 в нашу пользу. Победа! Свое слово мы сдержали.
Вместе с командой мы однажды прилетели в Гватемалу для подготовки к чемпионату Европы 1992 года. Местные болельщики приходили на стадионы с пакетами апельсинов. Они просто надкусывали и выпивали их, а корки обычно кидали друг в друга. И вот идем мы с массажистом на стадион. А нам навстречу шагает полицейский. Фанаты начали кидать в него апельсины. Один из них попал мне на новые белые кроссовки! Я ответил тем же. Тогда начался настоящий град. Мы быстрей кинулись на скамейку запасных. Под козырек, который был похож на блиндаж. В нас летели даже куски мяса! Места для игроков и персонала у бровки были сильно «утоплены». Поле было плохо видно. Пришлось руками разгребать эти завалы еды, чтобы увидеть саму игру.
Крепкие ноги Андрея Тихонова
Среди множества фотографий и портретов на стенах кабинета Зураба Гивиевича висит и изображение Александра Ивановича Тихонова — советского биатлониста и четырехкратного олимпийского чемпиона.
— Однажды он приехал на соревнования в Грузию. Ему тогда было 27 лет. При встрече — чача, шашлык, водка, рыба… А на следующее утро в шесть утра — подъем, а в восемь уже начинались соревнования (чемпионат СССР по биатлону. — Ред.). Лыжи надел тогда еле-еле: Александр Иванович накануне перебрал, с утра его мутило. На следующий день он вернулся в номер после стартов — уже с золотой медалью. Вот такое было здоровье у человека! — сразу вспомнил историю со своим другом Зураб Гивиевич.
— Уровень физической подготовки спортсменов за 30 лет сильно изменился?
— Тогда питание было совсем другое. А экология изменилась не в лучшую сторону. Воздух стал гораздо грязнее, а продукты — не всегда самые свежие. Человеческий спорт уже подошел к своему пределу. Раньше команды были выносливее.
— Например?
— Спартаковца Андрея Тихонова могли бить по ногам всю игру. А он вставал и бежал. И показывал прекрасный футбол все 90 минут. Даже потом не приходил на лечение.
— Приходилось ли вам говорить спортсменам, что им нужно заканчивать карьеру после тяжелой травмы?
— Был один случай. Игроку удалили почку. Но он написал заявление об отказе от медицинской помощи. В итоге провел долгую карьеру. Ему помог специальный пояс, который делается индивидуально. Как маска при переломе носа.
Когда игрок получает травму, важно, чтобы он мог наблюдать за всеми тренировками и матчами. Пусть даже с костылями на скамейке запасных. Это нужно, чтобы не потерять связи и взаимодействия с партнерами. Игровые и командные.
— А как же случай с Марией Комиссаровой (лыжница получила травму спины во время ОИ-2014. — Ред.)?
— Ее прооперировали шикарно. Но кто-то посоветовал ее семье отправиться в Германию. Перелет и лечение стоили огромных денег. Думаю, определенные люди смогли на этом навариться. Что дали зарубежные процедуры и операции кроме потери времени и денег? Лишь усугубили ситуацию. Все могло сложиться иначе, но сейчас уже сложно говорить.
— Олимпиада и чемпионат мира помогли улучшить ситуацию со спортивной медициной в стране?
— Нет, конечно. Сегодня мы своими деньгами кормим Австрию, Швейцарию и ту же Германию. Спортсмены едут лечиться туда, к сожалению. Нужно понимать, что травмы не выносятся наружу. Чтобы соперники не знали, кто будет в старте, а кто нет. У нас есть свои шикарные хирурги.
В завершение нашей беседы Зураб Гивиевич протянул свою визитку. На лицевой стороне написаны лишь две буквы О и З, символично совпадающие с номером вызова скорой медицинской помощи…
