Правда, стрелять и бежать наши спортсмены будут без всяких новых ограничений. И это уже хорошо. Даже очень хорошо. Хотя так и тянет сказать – пока. Но по решению исполкома IBU Союз биатлонистов России сохранил прежний статус – временно ограничен в правах. А это значит, что спортсмены имеют право участвовать во всех стартах под российским флагом и с сохранением квот.
Мерзкое это слово «пока». Прилипчивое такое.
На самом деле, у нас оказалось даже немало сторонников: 20 голосов было за возвращение полноправного членства России, 29 против, 2 голоса не определились в пристрастиях. До 50 процентов необходимых голосов не хватило немного.
Само собой, представитель Канады сначала предложил и вовсе исключить пункт о восстановлении членства СБР из повестки дня. Причем поводом стало все еще существующее несоответствие Российского антидопингового агентства кодексу Всемирного антидопингового агентства. Этот пункт вовсе не входил в те три критерия для восстановления СБР, выдвинутые после частичного лишения прав организации. Но – чего же не предложить? У канадцев нашлись и сторонники: Дания и Гренландия.
Тут даже и сказать нечего. Гренландия, правь биатлоном!
Спасибо сторонникам. Жаль, что было открытое голосование, глядишь, при тайном и удалось бы добрать те самые необходимые голоса.
Но, как ни хотелось убеждать себя в том, что прозвучавшие обвинения в адрес олимпийских чемпионов Светланы Слепцовой и Евгения Устюгова (при том, что никто пока толком не понимает, «какие ваши доказательства») – это все-таки прошлое, за которое мы уже понесли наказание, стремительно и вовремя созданный отрицательный фон свою роль сыграл.
Конечно, президент СБР Владимир Драчев прав – наказывать за одно и то же вроде как неприлично. Но это ведь суждения из разряда эмоций. А логика, по которой всплывают все новые и новые обвинения, подсказывает другое. В Россию вцепились намертво. И в СБР, и в министерстве спорта, и в любой структуре, связанной с большим спортом, прекрасно знают, чьи фамилии и в каких списках фигурируют. Ждать, что их по какой-то причине не назовут, глупо. И оправданий никто не услышит. И учитывать, когда было совершено предполагаемое нарушение, никто не будет. Если не идти на опережение в бесконечных обвинениях – на основе показаний Родченкова или, как принято ее называть, «украденной» базы московской лаборатории – то не факт, что кто-то из биатлонистов последнего пятилетия (минимум) вообще останется в живых. Нужно снимать вопросы до обвинений, адвокаты должны работать «до», а не только «после». Дорого, но не дороже цены, которую платит страна за события.
А пока представителей России в рабочих комитетах и группах IBU не будет. Влиять на ситуацию внутри, мягко говоря, сложновато. Поджидаем за дверью. Добиваться того, чтобы нам теперь эту дверь окрыли, как и другим членам биатлонной семьи, будет трудно. Биатлонистов у нас много, а озвучивать по несколько фамилий предполагаемых нарушителей (можно и вообще без доказательств) перед важными решениями никому ведь не возбраняется.
