— Кодекс Всемирного антидопингового агентства — это фактически кодекс чести, — говорит известный спортивный врач Зураб ОРДЖОНИКИДЗЕ, главный специалист Департамента здравоохранения Москвы по спортивной медицине. — Уважающий себя спортсмен не должен достигать преимущества над соперником недозволенными методами. Нечестных способов победить немало (на заре современных Олимпиад атлеты часто «срезали» дистанцию, а один на Играх в Лондоне-1908 так хотел победить в марафонском забеге, что часть дистанции проехал на такси. — «МК»), но основной и самый «эффективный» в наше время — фармакология. А теперь главный вопрос: почему ведется борьба с допингом? Во всех странах, подписавших конвенцию, люди думали прежде всего о сохранении генофонда своих народов, да и всей планеты, наверное.
— Проблема планетарного масштаба?
— Спортсмены — это уже избранные люди. Обманывая антидопинговые структуры, будь то национальные, как РУСАДА, или международные, как ВАДА, спортсмен обманывает главным образом самого себя. Он не задумывается, что станет с его здоровьем в далеком (а возможно, и в недалеком!) будущем. Разве не ясно, что, принимая средства, стимулирующие работоспособность, он наносит ущерб всем органам и структурам организма? А если заглянуть совсем уже в будущее — что станет с его потомками? Скажут ли они ему «спасибо» за врожденные патологии?! Конечно, через 100 лет причина может и затеряться — что прапрадедушка или прапрабабушка принимали неприемлемые для себя стимуляторы…
Поэтому изначально надо задушить на корню все эти лаборатории — как сертифицированные, так и нелегальные. Но недаром срок давности по допингу в спорте составляет 8 лет. Если спортсмен купается в лучах славы, но при этом одержал победу нечестно, всегда есть риск, что наука, которая не стоит на месте, поймает его и через два олимпийских цикла.
— Вопрос, который задавать приходится всем: почему так активно взялись за российский спорт?
— Не надо искать подвохов. Мое мнение, что есть причины. Стимулирующие средства применялись издавна. Сначала — травки, потом в женском спорте началось применение мужских гормонов…
Не так давно обозначилось понимание всех этих процессов. Раньше было Управление медико-биологического обеспечения сборных команд СССР при Госкомспорте, я там трудился с 1982 года. Так вот, приведу интересные цифры. В 1956 году в Москве проживало неполных 5 млн жителей, спортом занимались 500 000. Тогда действовало 29 врачебно-физкультурных диспансеров. Теперь — 2016 год. И в Москве действуют всего лишь 7 ВФД и одна клиника спортивной медицины. Зато многие городские поликлиники получили лицензию на прием у себя спортсменов — даже высокой квалификации. При этом не имея никакого опыта обеспечения спортсменов! И им надо будет стоять в общей очереди. А ведь у них график жизни по минутам расписан: тренировка, питание, дневной сон, снова тренировка и восстановительные процедуры. И найдется ли у него время сидеть на приеме в городской поликлинике с талоном в руках?..
Спортивная медицина находится в ведомстве Федерального медико-биологического агентства, а заказчиком выступает Министерство спорта. И мы получили эффект, выраженный в русской поговорке «у семи нянек дитя без глаза». И кто теперь будет отвечать за эти скандалы?
— Что касается приема лекарств, дело ведь в стремлении не только достичь преимущества над конкурентом, но и сберечь свой организм во время сверхнагрузок?
— Нагрузки профессионального спортсмена чудовищно высоки. Спорт начался с легкой атлетики, а я бы ее тем не менее назвал тяжелой. В 2013 году мы работали на летнем чемпионате мира в Москве. Выездной госпиталь, который мы создали в подтрибунных помещениях БСА «Лужники», не простаивал никогда. Было все: обезвоживание, рецидивы травм… Вот вам и «легкая» атлетика!
Сейчас приведу несколько шокирующих цифр. Обычный человек в день тратит около 2000 килокалорий на поддержание жизнедеятельности. Спортсмен — примерно в 6 раз больше. Этого хватит, чтобы 12 тонн воды температурой 18 градусов по Цельсию подогреть на один градус. А это очень серьезная задача.
Сейчас — еще одна пугающая цифра. Систолическое («верхнее») давление у тяжелоатлета в момент подъема штанги подходит к значениям 380! И это еще не предел: доходило до 450. И даже если поделить на три — уже явная гипертония! Поэтому, конечно, фармакологическая поддержка нужна.
Сердце обычного человека, не связанного со спортом высших достижений, перекачивает 5 литров крови в минуту. У спортсменов на пике тренировок и в соревновательном процессе — под 30. Выходит, в среднем за час спортсмен прогоняет по кровеносной системе 1800 литров. Если помножить на годы в спорте, это огромное озеро. А сердце между тем становится большим. А когда карьера заканчивается — то еще и дряблым…
— Как прокомментируете бредовую легенду о стимулирующих «коктейлях» на основе алкогольных напитков на зимних Играх в Сочи?
— В спорте высших достижений алкоголь априори стимулятором быть не может. Доказано, что этот компонент, пусть и улучшая всасываемость в кровь, не может повышать спортивные результаты.
— Но не все же медицинские препараты изначально объявлены злом! Как тот же мельдоний, который, по идее, призван сердце оберегать…
— Статистика: одних только 350 миллионов человек на планете Земля профессионально занимаются футболом. Легкоатлетов — еще больше. У каждой команды, каждой федерации есть определенное количество врачей. И примерная цифра по миру — как минимум 300 000 специалистов. Комиссия ВАДА при этом составляет, если не ошибаюсь, 30 человек — на полтора миллиарда вовлеченных в эту сферу. И эти 30 человек вершат столько судеб! Так почему нельзя разослать запрос по всем инстанциям: как новый «неугодный» препарат выводится из организма, насколько долго?.. А сейчас они спохватились, начали исследовать. Не поздновато?
— А как вы расцениваете доклады о якобы роли нашего государства в создании допинг-индустрии?
— Я бы, конечно, не поддержал тех, кто сверлит дырочки в стене и готовит «коктейли». Но вместе с тем я не поддержу и ВАДА. За то, что привязались к тому же мельдонию, за их политику двойных стандартов. Если так будет продолжаться и дальше, они скоро нам укажут, с какой утром вставать ноги и какую щеку брить первой, а спортсменам запретят верить в приметы, хотя они во все века суеверны. Да что там говорить, я сам иногда это в себе нахожу…
— Расскажите поподробнее!
— Вот пример. 1988 год, Корея, XXIV Олимпийские игры. Город Пусан, 1/4 финала футбольного турнира, играем с Австралией. Я врач олимпийской сборной. Мы выше на две головы, сильнее раз в пять. По тактике, стратегии, по индивидуальным качествам наконец! Однако игра не клеится: вроде и моменты создаем, но нет результативных атак… Естественно, нужна победа.
Все вроде бы со вчерашнего вечера делал по всем «законам» футбольных условностей: встал с правой ноги, побрился справа налево, надел «победную» майку… Что же не так? Смотрю — и вдруг понимаю. На скамейке запасных сидит Вячеслав Микляев. Наш переводчик по совместительству, а в Федерации футбола СССР — начальник отдела международных связей, фактически отдела выездов. Да что ему здесь делать?! Этого не должно быть! И быть не может! Я взглядом, изобразив удивление на лице, указал Бышовцу на Микляева: мол, никогда не сидел он с нами во время игры! Тут, расшифровав мою глазную «морзянку», Анатолий Федорович прокричал:
— Слава! Ты что здесь расселся?! Давай дуй на трибуну! И побыстрей! Быстрей, тебе говорят!..
Микляев, чертыхаясь, демонстративно поплелся занять место, которое было обозначено в билете. Весь этот путь, с учетом чашки бесплатного кофе с круассаном, у него занял примерно 15 минут. И вот он уселся в кресло и посмотрел на табло. Каково же было удивление, когда он увидел ярко подсвеченные цифры — 0:3 в пользу сборной СССР! Так мы обыграли австралийцев и вышли в полуфинал. Результат был вроде бы закономерным, но и полностью отрицать влияния примет на ход каких либо событий, на мой взгляд, нельзя.
