О Валерии Харламове написаны десятки книг и снято множество фильмов, а рассказать что-то новое о нем практически невозможно. Любой рассказ рано или поздно сведется к перечислению медалей, кубков и титулов, что покорялись Харламову. Судите сами: 2 олимпийских «золота», 8 побед на чемпионатах мира и 7 на европейских первенствах, государственные награды, звание заслуженного мастера спорта и лучшего хоккеиста СССР
Мы же захотели узнать Валерия Борисовича с житейской стороны, для чего и пригласили в редакцию наших старых знакомых, друзей Валерия Харламова — экс-капитана сборной СССР Бориса Петровича Михайлова, выходившего на лед с нашим героем в одном звене, и доктора Андрея Петровича Сельцовского, который, вполне вероятно, знал легендарного игрока даже лучше, чем родные и партнеры по команде. Ведь именно Сельцовский оперировал Харламова после первой автомобильной аварии и курировал восстановительный процесс. И именно благодаря ему обожаемый миллионами нападающий вернулся-таки на лед, хотя многие врачи говорили о неизбежном завершении игровой карьеры.
— Борис Петрович, недавно ушел из жизни Владимир Крутов. Почему именно его сравнивали с Харламовым?
Борис Михайлов: И Валера, и Володя были выдающимися мастерами, способными на квадратном сантиметре льда обыграть соперника. Но сравнивать их можно не только по уровню исполнительского мастерства, катания или силе броска. Они были похожи не только на льду, но и обладали схожими человеческими качествами. Валера и Володя мало говорили, но много делали. Их житейская скромность и делает их похожими. Чем сложнее складывалась игра, тем ярче проявляли себя на площадке эти хоккеисты. Удержать их в подобной ситуации было невозможно.
Харламов не мог играть со сборными уровня, скажем, Германии. Неинтересно. А как наступало время самых сложных матчей — включал полные обороты.
— Помните первую встречу с Харламовым?
Б.М.: Я пришел в клуб в 1967 году. Валерка уже занимался с юношами. Тарасов и Кулагин повезли команду на сбор в Кудепсту, пригласив с собой ряд молодых игроков, в числе которых оказался и Харламов. Нас поселили в одном номере. Впрочем, каком номере — мы размещались по 4 человека в комнате с удобствами в коридоре. И вот моими соседями были Володя Петров и Харламов. Признаться, кто был четвертым сейчас, не вспомню. Кажется, Сашка Смолин. Тренерский штаб устроил нам настоящий ад — тренировки следовали одна за другой.
После сбора Валерку с Гусем (еще одним молодым игроком, приглашенным на сбор с первой командой, Александром Гусевым) отправили в Чебаркуль выступать за местную «Звезду». Мы приезжали с ЦСКА в Чебаркуль играть на Кубок, и уже тогда город только и говорил о дарованиях — Харламове (40 играх за «Звезду» 34 шайбы) и надежно действовавшем в обороне Гусеве. (Сегодня каток носит имя Харламова. — А.П.)
Играли мы в
— Великий хоккеист так боялся маму?
Андрей Сельцовский: Его отец — дядя Боря — был спокойным мужиком. А вот мама могла и приложить. Боялся — не совсем то слово. Скорее — уважал.
— Сегодня сложно представить такую ситуацию.
А.С.: Так и люди другие были, и время. Такой скромности от звездочек современного спорта не приходится ждать. Я вот помню, как приехал из командировки, добрался на работу, а там Харламов в проходной спит. Накануне ответственного матча. Попасть на хоккей тогда было очень сложно, а Валера обещал мне билетик. Так вот привез. Не застал меня и решил дождаться, чтобы лично его передать.
Б.М.: Не люблю, когда пытаются сравнивать игроков былых лет и нынешних, как и хоккей того времени и современный. Нет в этом смысла. Я знаю, что Харламов — великий игрок, что Петров — выдающийся крайний нападающий. А про меня статистика и партнеры все расскажут. Вот чемпионат мира с удовольствием смотрел. А НХЛ мне неинтересна. Мне гораздо дороже золотая медаль чемпионата СССР, а что там за океаном... Мне Кубок Стэнли нужен, как зайцу светофор.
— Так в чем все же секрет Харламова?
Б.М.: Это комплекс качеств. Несомненно, он хоккейный гений, но этого недостаточно для того, чтобы стать легендой спорта. Его любовь к игре, скромность, человеческие качества — все это вместе и делает Харламова фигурой такого масштаба. Любовь к игре и людям он не терял никогда. Бывало, гуляем с ним по парку, заговорились, а потом смотришь — а Валерки нет рядом. Мяч или шайбу с детворой уже гоняет.
Или был такой случай. Играли на жутком морозе, замерзли все. А Харламов подъезжает и говорит, что пасовать на него больше не надо. Почему? Руки, говорит, замерзли так, что не чувствую их. Вроде катается, открывается, защитников на себя оттягивает, мешает им, а клюшку на самом деле еле держит. Но со льда не ушел. Характер!
— Как скромность Харламова, о которой уже столько сказано, могла сопутствовать карьере великого спортсмена? Разве скромность может идти рядом с амбициями?
Б.М.: Валеру носил на руках весь Союз, для него везде готовы были раздвинуть стены, он завоевал все возможные титулы, но это его не изменило. Мне кажется, что это характеризует его как человека и личность гораздо больше, чем забитые шайбы и завоеванные медали.
А.С.: Характер необходим. Если ты хочешь чего-нибудь добиться в любой сфере, надо приложить усилия. Это и называют профессионализмом. Но характер проявляется в сложные минуты. И у Харламова были такие минуты. Крайне сложно ему пришлось в больнице. Причем главной проблемой была вовсе не боль, которая, доложу я вам, была приличной, а процесс восстановления. Одно — выкладываться на льду, и другое — работа во время реабилитации.
Б.М.: Все хоккеисты не любили бег, работу со штангой. Особенно если бежать рядом с Тихоновым. Виктор Васильевич бежал как лось — не догнать. После тренировки вставал вопрос: играть в футбол или бежать кросс — все шли играть. Но без бега не оставались. Когда Валера восстанавливался после аварии, ему приходилось много бегать. А травмы были серьезные — пострадала грудина, ребра, лодыжка. И вот бежим мы кросс по парку, он рядом. Топает и топает больной ногой, аж надоело. «Хватит топать!» — кричу ему. Он отстал, чтобы не мешать, а потом скучно стало одному бежать, догоняет. И опять: топ-топ рядом.
А.С.: Хоккейные звезды — люди необычные. Они были словно из другого мира. Ведь вся страна была известна в первую очередь благодаря ракетам, балету Большого театра и хоккеистам ЦСКА. Знаю, насколько тяжело было Харламову просто пройтись по улице. Узнавали абсолютно все. Но все понимали, что за этой известностью стоит тяжелейший труд, результатом которого являются многочисленные медали и кубки, что завоевывали наши игроки. Ведь это бесподобное катание и быстрые руки — плод многолетних тренировок. На одном таланте так не сыграть.
Сколько у нас в больнице лежало известных людей — партийные чиновники, артисты, но редко кто здоровался с персоналом. Валера же, когда шел по коридору, не забывал поприветствовать никого. Это же говорит о его характере, его нраве. И люди тянулись к нему. Причем не просто пожать ему руку или получить автограф. Приходили тихо в приемную, чтобы не побеспокоить, и спрашивали: «Скажите, а что Харламов читать любит?» Люди просто хотели сделать ему приятное, принеся интересную книгу, не обременяя разговорами.
— Сложно было быть лечащим доктором самого Харламова?
А.С.: Он был обычным пациентом без особых запросов. Конечно, было понимание, что мне доверили лечить символ эпохи, легендарную личность. Но Харламов не проявлял признаков звездной болезни. А как умел благодарить! Помню, подошел ко мне и предложил после работы стакан чая с бутербродами. Понимаете, не бутылку или коробку конфет, а чай с бутербродами! Он понимал, что за целый день я устал, и что чай — то, что мне сейчас надо. Какая звездная болезнь?
— Проблем с мотивацией у того поколения спортсменов не наблюдалось?
А.С.: Не все держалось на голом патриотизме, но он играл далеко не последнюю роль. Когда необходимо было сделать последний шаг до победы, последний шажок до успеха, силы находились. Вот сегодня много говорят об иностранном тренере для сборной по футболу. Но что может сказать иностранец, не владеющий русским, игрокам в раздевалке? Я вот лично помню, как Тарасов пел «Врагу не сдается наш гордый «Варяг», и знаю, как это действовало на команду. А что иностранный специалист?
