— 28 марта в Москве произошло действительно уникальное событие: встретились представители трех из пяти действующих мировых федераций и приняли решение создать Всемирный союз кеокушин. По сути дела, это значит возродить единую школу.
— Юрий Петрович, поведайте, что из себя представляет течение.
— Начнем с того, что развивался кеокушинкай с 1964 года. В переводе с японского означает “общество абсолютной истины”. Создал движение Масутацу Ояма, кореец по происхождению. Стиль — контактный, и в этом секрет его популярности. Человек всегда пытался выяснить, кто сильнее. Это естественная форма мужского соревнования. И все стили в мире боевых искусств — это своеобразный ответ на вопрос, как можно совершенствоваться в бою при минимуме травм. В кеокушин есть полный контакт в корпус и полное запрещение ударов руками в голову. Это мудрый выбор: пропустить удар ногой в голову при спарринге можно 1—2 раза в год, а рукой — несколько на каждой тренировке. Важно и умение выдерживать удары в корпус любой силы, и эти навыки приходят на помощь не только на татами, но и в кризисных ситуациях. Высокая эффективность привела к росту популярности стиля. Вот статистика: признание в 140 странах, около 15 миллионов человек в мире — приверженцы кеокушинкай.
— Насколько известно, с некоторых пор эти самые миллионы людей, практикующих кеокушинкай, оказались оторваны друг от друга...
— Да, после смерти Масутацу Оямы школа рассыпалась на осколки. Основных пять. Это привело к резкому уменьшению конкуренции, дроблению школ. И возникла странная ситуация: бойцы, которые только недавно работали по одним правилам, занимались вместе, даже на соревнованиях друг у друга не могут выступать: это жестко карается! Мы в России проблему решили несколько лет назад. Создали Ассоциацию кеокушинкай-карате. Да, мы могли провести чемпионат России, но долгое время было бесполезно пытаться организовать чемпионат Европы или мира.
— По причине той самой раздробленности?
— Да, но именно в Москве произошло уникальное событие, когда встретились представители трех из пяти действующих мировых федераций, и было принято решение создать Всемирный союз кеокушин. По сути дела, это значит возрождение единой школы.
— Какая главная цель обсуждалась на встрече? Идет ли речь о вступлении в олимпийскую семью?
— Первая наша цель — стать сильнее. Создать лучшие условия для подготовки спортсменов, более высокую конкуренцию, более высокий уровень. Кеокушин даже сегодня успешно противостоит другим школам, но ясно: объединенное движение станет гораздо сильнее. Вторая цель — внедрение в мировое спортивное движение. Создан Институт Всемирных игр боевых искусств. Ну а вершиной были и остаются Олимпийские игры.
Сегодня у нас есть две проблемы в этом отношении. Раздробленность мы уже обсудили. А вторая проблема в том, что олимпийское движение все больше гуманизируется, и для него понятие “контактное карате” звучит неоднозначно. Надо доказать, что травматизм в кеокушинкай даже ниже, чем в олимпийских видах, взять те же футбол и хоккей.
— Для Международного олимпийского комитета в наши дни важна телегеничность...
— Да, и она очень зависит от правил и судейства. И во многом — от класса бойцов. Что касается правил, то даже небольшими изменениями можно убить зрелище. Надо понимать, что это очень тонкий баланс. Организованные, с хорошим судейством поединки кеокушинкай, на мой взгляд, красивые. Особенно когда они демонстрируются ведущими мастерами, а у нас таких достаточно. Полгода назад была межцелевая встреча против школы ушу-саньда — так вот, из шести встреч пять закончились нокаутами, некоторые на 10-й секунде. Поверьте, там есть что посмотреть, можно ставить на любой экран с точки зрения скорости, техничности.
— Но успевает ли человеческий глаз зафиксировать то, что происходит на татами? Если бой, как вы говорите, длится 10 секунд.
— Иногда это очень трудно разглядеть непрофессионалам в общем рисунке боя. Бывают случаи, когда человек упал, а зрители недоумевают: “А что это он?” Но в фехтовании тоже далеко не каждый поймет: а почему запищало? Где там выпад прошел?..
— Сколь долго боец может выдержать битвы?
— Очень длительное время. Например, экзамены на черные пояса построены на десятках боев подряд. Есть мастерские тесты. Это 50—100 боев. Ограничений нет. У нас есть тест на один из поясов — когда ты делаешь дыхательный комплекс. Смысл таков: при правильном дыхании человек должен выдерживать любой удар в любую часть тела. Кроме головы, ну и паховой области. Когда я сдавал такой тест, меня пытались “пробить” мои коллеги по сборной СССР, тяжелее на десяток кило и больше. Я выдержал.
— Сколько центров кеокушинкай действует в России? Вы в них бываете?
— Более тысячи. С удовольствием проводил мастер-класс во Владикавказе, причем спонтанно. Просто была командировка. Сложная. Но вечер оказался свободен. Сидеть в номере гостиницы как-то не хотелось, и возникла шальная мысль: а не устроить ли показательную тренировку? Спросил: есть ли интерес? И сказали: “Да, конечно”. Собрались люди, в том числе и с черными поясами, с прекрасным уровнем техники. Это было очень приятно, что там столько поклонников, столько мальчишек и девчонок занимается.
— Ну а как вы сами оказались в кеокушинкай и добились таких результатов?
— Очень просто: увидел объявление в институте. Тогда уже занимался борьбой достаточно прилично. На уровне призера города. И пришел, думая, что ничего интересного мне не предложат: где карате, а где Пермь? Но я всегда уважал людей, которые много работают, — так вот, в Перми с этих 1978—1979 годов люди действительно много трудились. Стало интересно. И занимаюсь по сей день.
— Получается часто?
— Не могу себя не покритиковать. В прошлом году старался 4—5 раз в неделю, сейчас получается 2—3, но я осознаю, что этого мало. Думаю, смогу организовать свое время так, чтобы поддерживать форму чаще.
— Доводилось слышать, что само понятие карате в СССР было под запретом.
— Да, был такой этап борьбы с ветряными мельницами, когда само по себе занятие карате уголовно преследовалось. У меня была довольно сложная ситуация. Я тогда входил в сборную СССР. Выезжали на соревнования, представляли страну, а на Родине тем временем заниматься было нельзя. Продолжать заниматься в рамках этих ограничений? Искали всякие формы. Самая простая — тренировать силовые структуры, чем я и занялся. Тренировал спецназ. И получил удостоверение инструктора по рукопашному бою.
— Смысл того самого запрета вам понятен?
— Нормальная советская логика, что, дескать, как только людей научат драться, они выйдут на улицу и всем вокруг наставят синяков. Логика странная. Ни одному мастеру боевых искусств никогда в голову не придет физически доказывать, что он сильнее.
— Хорошо, а если это не агрессия, а самооборона?
— Скажу так: на подготовленных людей нападают редко. Я помню смешную ситуацию на сборах в Болгарии. Коллинз, англичанин, был нашим учителем. Мы куда-то направлялись, и он шел чуть впереди, а мы, учащиеся, сзади за ним. Вдруг навстречу выбежал парень, а за ним два полицейских. Что-то истошно кричал, чтобы нас отпугнуть и как-то мимо пробежать. Коллинз даже не изменил выражения лица. При приближении к нам парень стал делать странные зигзагообразные движения. А потом спрыгнул с дорожки и убежал в другую сторону. Видимо, на психологическом уровне понял, что бежать на этого человека не нужно.
Нечто подобное произошло и со мной. Я возвращался домой после тренировки, когда какой-то парень выхватил у девушки сумку и побежал в мою сторону. На дворе зима, и тропинка узкая-узкая. Я иду ему навстречу. Не разойдемся! И тут грабитель бросил сумку, нырнул в глубокий снег и побежал.
— Три представителя мировых федераций собрались вместе в Москве. Каков их статус отныне?
— Мы будем вместе работать, постараемся пополнить олимпийское движение. Но мы прекрасно понимаем, что повернуть время вспять невозможно. У каждой федерации своя история, своя школа, свои представители. Мы создаем союз на основе полного уважения, самостоятельности принятия решений всех входящих федераций. Это ассоциация, а не унитарная организация. Каждый руководитель школы будет продолжать абсолютно самостоятельно руководить ею, и все решения союза будут приниматься единогласно, институтом сопредседателей, в который входят руководители всех трех мировых школ. И России оказано уважение: четвертым сопредседателем избран ваш покорный слуга, председатель президентского союза Ассоциации карате России.
— Насколько известно, не вошли еще две федерации.
— Мы общались. Но позиция не является антагонистической. Мы услышали примерно такое: “Вы попробуйте, мы посмотрим. Не исключая возможности, что к вам присоединимся”.
— Сильно ли разошлись стили?
— Мы в России проводим совместные соревнования. Есть небольшие различия, но они видны только узким специалистам. Правда, когда первые такие соревнования проводили, все опасались, что засудят их бойцов и что одна школа по результатам станет менее уважаемой, а другая — более. Не в обиду будет сказано, детский сад. Но мы определились, что у нас есть судьи от каждой федерации, и они чередуются. И все стали понимать: какой смысл засуживать, если завтра это коснется уже вашего бойца? Так что следующие соревнования стали спокойнее. А вот в мире все это еще предстоит пройти. И я прекрасно понимаю, насколько будет сложно. Мы надеемся, удастся провести первый общий чемпионат мира. Пока не говорим о сроках, но цель уже есть!
