А бывший старший тренер женской сборной Анатолий ХОВАНЦЕВ уже отдыхает от российского биатлона. Его отчет в подготовке к Сочи вряд ли кто потребует...
— Анатолий Николаевич, мы-то услышали по телевизору, что вас уволили. А вам кто сказал?
— На трассе я этого не слышал, все молчали. Отработал, вернулся на стрельбище, первым мне сказал Сергей Коновалов (тренер, отвечающий за стрелковую подготовку. — Ред.), потом пресс-атташе официально объявила, что я больше не работаю.
— Когда Коновалов сказал, не мелькнула мысль, что это такой мрачный розыгрыш — в стиле событий на трассе?
— Вообще-то он мне сказал: мы сняты. Я ему сразу говорю: тебя-то — за что? Да нет, даже не было сомнений в том, что это правда.
— А потом с кем-то из “больших людей” — Прохоровым, Кущенко, Барнашовым, наконец, — разговаривали?
— Я сначала занимался вопросами отправки оружия, поскольку на мне все это замыкалось, после этого Сергей Кущенко пригласил меня к себе. Да, был разговор… Я его не буду передавать, потому что не верю тому, о чем мы говорили. Я сейчас ни во что не верю из того, что идет со стороны федерации.
— Помню, как в начале сезона вы говорили о том, что в нынешнем руководстве СБР есть адекватность. А вам обещали, например, свободу действий? Что вообще обещали?
— Уже когда пригласили в команду, было объявлено, что старших тренеров не будет. Будем работать втроем — Ефимов отвечает за лыжную технику и функциональную подготовку, я — и за функциональную, и стрелковую. Перед стартами этапов Кубка мира объявили, что я старший тренер.
— Тогда уже беспокоились, что что-то идет не так?
— Беспокоило то, что план, который я представлял, менялся — сначала Барнашовым, потом экспертным советом. Кто-то что-то свое вносил. Хотя пригласили тренера, значит, доверяйте, а он пусть отвечает потом, но за свое. Не было старшего тренера долгое время — это тоже вносило раскоординацию в отношения тренер—спортсмен. Но все равно по итогам летней подготовки я даже сейчас могу сказать, что она проходила нормально. За исключением, может, одного момента, когда по вине менеджеров вместо Раубичей мы сбор проводили в Тюмени. Менеджеры перепутали сроки и забронировали нам Раубичи на август. А в августе мы были в Оберхофе.
— Когда вы все-таки начали понимать, что вывернуть на задуманную прямую не удается?
— Первый момент — это большой перерыв после летнего чемпионата. Причем аргументирован он был тем, что гостиницу, которую руководство хотело получить, нам давали только с 14 октября. Мы вообще-то могли жить командами и в разных гостиницах, но почему-то надо было поселить всех в одну, все сорок человек. Из-за этого дальше пошла подвижка в сроках, сбор в Эстерсунде получился сжатый по срокам, а нужно было вместить и базовую подготовку, и специальную работу, и отбор в команду, которая поедет на этапы. В общем, скомкали подготовку.
Руководство сначала говорило: мы целенаправленно готовимся к чемпионату мира. Но говорило только до первого этапа. Дальше начались требования подиумов, потому что высокое руководство, начальство требовали. И началась гонка. Возникли проблемы у той же Слепцовой. Она амбициозна, ей надо выигрывать, а не просто стартовать. Потом, скажу коротко, чтобы уже не углубляться, начались всякие замены, люди появлялись, которые вообще не должны были выходить на старт. Люди, которые должны были покинуть команду, бегали… Глазырина, которая начала хорошо выступать на Кубках Европы, была снята уже старшим тренером молодежной команды с одного из этапов, потом приехала в Ижевск и выступила там хорошо на отборе, снова поехала на этапы Кубка Европы, затем в Америку, где она хорошо выступала. В результате мы не взяли ее на чемпионат. Ее личный тренер первый подошел ко мне и обратился с просьбой не брать ее на чемпионат мира, потому что заездилась и набегалась… Он прав, ему надо думать о будущем. Но ведь надо было думать заранее, кого из молодых повезем, и везти. Денисова, например, хорошо себя проявила в Америке. А Глазырину, конечно, надо было освобождать от участия в чемпионате Европы. Но главный сказал — еще молодая, нечего ей делать на мире.
— Вы сейчас в шоке?
— Ну, такого уж шока не было…
— Но, наверное, не каждый день увольняют прямо на трассе?
— Не припомню, конечно, такого. Да и не только в биатлоне. Не разбираясь, не вникая… Немцы, что ли, у себя дома не проваливались? И был у нас 95-й год после Лилехаммера, когда девчонки остались без медалей тоже, и всего одна медаль была у мужчин. Ничего, устроили разбор полетов, а на следующий год в Рупольдинге выдали лучший в истории чемпионат мира. А если бы в 1995-м вот так же головы порубили, как мою сейчас снесли? Биатлон настолько в сложных условиях проходит… Случайно, что ли, говорят, что он непредсказуем? Девчонкам ведь действительно еще и не повезло: практически только спринт проходил в нормальных условиях, когда ветер не такой сильный был. Да, не получилось. Но нельзя сказать, что они никак не были готовы к этому чемпионату. Ольга Зайцева заболела. Не бежала не потому, что мы ее сохраняли, потому что температурила.
— Вы действительно были против того, чтобы Светлана Слепцова ездила в Америку? Вспомнила об этом, потому что до сих пор многим кажется — вот, выступи мы по-другому в смешанной эстафете…
— Не только я, вот напротив меня сидит ее личный тренер, которого тоже никто не услышал. Какие-то специалисты посоветовали Кущенко везти Слепцову в Америку — разбегаться. У нее не настолько сильное здоровье, чтобы бежать все Кубки мира. Вот и полетела вниз на американском этапе — начали хвататься за голову, что с ней делать? И все равно — она не в таком уж плачевном состоянии была в Ханты-Мансийске. В смешанной эстафете просто тактически безграмотно прошла первый участок. Решила разорвать всех. А потом начинался длинный подъем, а она “закислилась”, и все. Дальше не сориентировалась с ветром на лежке. Ну а потом уже начало колбасить…
— В российском биатлоне вы себя видите в ближайшее время?
— Нет. После такого увольнения вряд ли смогу где-то работать. Что буду делать, пока не знаю. Хотелось бы, конечно, работать. Но — вот заходил вчера к Зайцевой, она, и не только мне, сказала, что в такой обстановке не хочет дальше тренироваться. Ни в каком кошмарном сне такое развитие событий не мог представить. Поначалу казалось, что новая команда, новый менеджмент — все это должно сработать.
— А что мешает этой команде?
— Слишком много пиара во всем. И людей много, которые, включая менеджеров, пытаются управлять командой.
— Как вы думаете, насколько эту часть помощников можно сократить? Давайте сэкономим деньги Михаилу Прохорову.
— Не моя тема. Я знаю ошибки. Главное, что они сделали, — приучили спортсменов обходить тренеров.
— Осталась какая-то доля оптимизма по поводу судьбы нашего биатлона в ближайшие годы?
— Мужская команда в более хорошем состоянии. А у девочек — если Оля Зайцева закончит, сложно будет сформировать команду. Хотя возможности есть. Но в циклических видах спорта нужно потратить очень много времени, прежде чем кого-то вырастить. Сейчас в команде были только две девушки, способные выигрывать, — Зайцева и Слепцова. Остальные — середняки. С молодыми надо работать.
— Но основная проблема будет и в том, что сложно теперь сформировать тренерский штаб.
— Этот момент есть, конечно. Все коллеги называют происходящее только одним словом: кошмар! Знаете, деньги деньгами, но сама атмосфера в команде — она нехорошая.
— Владимир Барнашов должен оставаться главным тренером?
— В этой ситуации, думаю, он должен нести ответственность.
Читайте о письме болельщиков, требующих отставки Прохорова на сайте MK.RU
