Рождество Христово — один из самых любимых, но при этом самых непонятых праздников. С одной стороны — это второй, после Пасхи, по значению праздник в христианстве, глубоко насыщенный религиозными смыслами. С другой — это тот праздник, который больше других потерял свое прямое религиозное значение и стал во многом мифом, волшебной сказкой, народным обычаем. Недаром в большинстве случаев употребления вторая часть названия — Христово — отпадает за ненадобностью.
Рождество Христово — это событие, перевернувшее историю человечества, по крайней мере, его «западной», христианской части, в отличие от цивилизации Востока. Даже летоисчисление стали считать «от Рождества Христова» (несмотря на то, что ученые в итоге пришли к выводу, что Иисус родился на несколько лет раньше своего «рождества» — монах Дионисий Малый, основоположник летоисчисления от Р.Х., ошибся при подсчетах). Даже секулярное «нашей эры/до нашей эры» все равно связывает свой отсчет с той же точкой — рождением Христа.
Для вдумчиво верующих христиан евангельское событие наполнено глубочайшим смыслом — в мир людей пришел Бог, но пришел не так, как можно было бы ожидать — громыхая молниями и небесными колесницами, поражая всех ужасом, видный от края до края света, но как Человек, который, к тому же, пришел в мир тайно, в уничижении — родившись от бедной девушки Марии на задворках мира, в пещере, где держали скотину.
На этом фундаменте строится (вернее, должна была строиться) история христианства — Бог пришел в мир не судить и править, как царь, а пожить вместе с людьми в скромности и бедности, принять на Свои плечи их горести и страдания, научить любить друг друга, показать верный путь в Свое царство, и в конце концов смиренно принять Крест, умереть, воскреснуть и уйти на небо, вновь открыв рай тем, кто захочет Ему подражать.
Другое дело, что историческое христианство, в лице его ветвей — католицизма и православия, а также и протестантизма, чаще шло по искаженному пути, проповедуя не кроткого Иисуса, а карающего Бога-Саваофа, Бога Ветхого Завета, только прикрываясь названием «Благой Вести» — Евангелия. Как хорошо сформулировал один автор, в исторической церкви иерархи взяли на себя функцию неких регентов при «малолетнем» Иисусе, который сам не способен управлять церковью, поэтому эту власть в свои руки взяли они, «князья церкви» (в общем, старая тема «Великого Инквизитора»).
Складывается впечатление, что и до сих пор эти «князья» больше заняты не проповедью учения о Боге-Младенце, а игрой в собственные бирюльки: борются за «канонические территории», меряются, чья митра круче и кто из них самый «святейший», а кто аж «вселенский». Что мы и наблюдаем в войне Константинопольского и Московского патриархов за Украину.
Кстати, в ночь на Рождество в храмах торжественно поется песнопение: «С нами Бог: разумейте, языцы (народы, поклоняющиеся не истинному Богу), и покоряйтесь: яко (так как) с нами Бог!» Даже это песнопение можно понимать двояко: с одной стороны, как проповедь — «услышьте нас, заблуждающиеся, у нас есть истинный Бог, приходите к Нему, покоритесь Его учению»; с другой, как угрозу — «бойтесь, все народы, нашего могущественного Бога, и покоряйтесь — и Ему, ну и нам, разумеется!»
Вот второй вариант «проповеди-угрозы» был очень распространен в веках: отсюда и крестовые походы, и уничтожение «неверных», «еретиков», «раскольников», ненависть даже к таким же христианам, только другой деноминации. До сих пор эта идея «воинственного Бога» сидит глубоко в крови.
Историческое христианство в итоге не смогло победить и глубоко укорененное народное язычество, оно смешалось с ним, получилось двоеверие, которое до сих пор процветает среди формальных, только по факту крещения, христиан. Отсюда и существовавшие веками рождественские, святочные суеверия, гадания, колядование, переодевания в нечистую силу, буйное пьяное веселье, доходящее до кощунства и проч.
Но, впрочем, виноват в этом, скорее, не сам народ, а церковь, которая на место языческих праздников и обычаев просто прикрепляла церковную табличку: названия менялись, но поменять суть, объяснить, чем реально отличается жизнь по Евангелию от жизни языческой — не удосужились.
В современном мире понимание сути Рождества Христова все дальше и дальше уходит от своего первоначального смысла. На Западе это уже давно и прочно семейный праздник — со своими традициями, добрыми и правильными, но как бы отдельными от религии.
В России Рождество понимается скорее как детский праздник. (Вспоминается один анекдот из православной жизни: идет епархиальный спектакль, в котором разыгрывают сценку из Рождества Христова — с пещерой, звездой, волхвами и святым семейством. По проходу девушка несет куклу в пеленках. Ребенок в зале громко спрашивает маму: «Это кто?» - «Младенец Иисус». - «Что — настоящий?!»).
Думается, однако, что это нормально и, возможно, не менее «правильно», чем правильное, «по Закону Божьему», понимание сути праздника. Может быть (и даже наверняка), Христу радостно смотреть на людей, которые в Его «день рождения» собираются поколениями, едят жареную индейку, ходят в гости, поют колядки и «Щедрика/Carol of the Bells», получают подарки. Может, в этом мало религии как таковой (молитв, ладана и священников), но зато в этом много человеческого добра — а разве не являются добро и любовь Бога, ставшего Человеком, основой христианства?
Люди во все века хотели и хотят верить в сказку, в которой побеждает добро. В это верят не только дети, но и взрослые, поэтому так много сочиняется «взрослых» сказок — фэнтези. Не потому, что людям надо отвлечься от тяжелой жизни и «улететь» в несуществующие миры, а потому, что сказочная идея победы добра — это лишь некая форма, отблеск христианской идеи спасения. Примерно так это видел великий мифотворец Джон Толкин, объясняя эту идею другому, почти столько же великому сказочнику, Клайву Льюису, когда они обсуждали смысл христианства и мифа:
«- Но ведь мифы — ложь, пусть даже ложь посеребренная, — возражал Льюис.
— Нет, — отвечал Толкин, — мифы — не ложь.
-…Мы — от Господа, — продолжал Толкин, — и потому, хотя мифы, сотканные нами, неизбежно содержат заблуждения, они в то же время отражают преломленный луч истинного света, извечной истины, пребывающей с Господом. Воистину, только благодаря мифотворчеству, только становясь «со-творцом» и выдумывая истории, способен Человек стремиться к состоянию совершенства, которое было ведомо ему до Падения. Наши мифы могут заблуждаться, но, тем не менее, они, хотя и непрямыми путями, направляются в истинную гавань — в то время как материальный «прогресс» ведет лишь в зияющую пропасть, к Железной Короне силы зла».
Льюис признавался потом, что после этой беседы стал из просто верующего в абстрактного бога — христианином.
Так что, если задать вопрос — как правильно праздновать Рождество Христово, то ответ будет простым: так же, как и проводить любой другой день в году — стараясь быть в мире и с Богом, и с ближними. А уж будет ли кто в этот день молиться, пойдет в храм или в гости, нарядится и будет распевать задорные песни, или просто проведет его в тишине и уединении — дело личное, тут нет смысла советовать или учить кого-то. Но то, что уже пошла третья тысяча лет, как мир радикально изменился, думаю, отрицать бессмысленно. И принес это изменение один Младенец из Вифлеема:
Он спал, весь сияющий, в яслях из дуба,
Как месяца луч в углубленье дупла.
Ему заменяли овчинную шубу
Ослиные губы и ноздри вола. (Б.Пастернак)
