“Закрытый показ” — отличная программа на Первом канале. И Гордон, ведущий, там просто замечателен. Провокатор, каких мало. В лучшем смысле этого слова. Но что самое интересное в этом показе? Вы скажете — фильм — и будете глубоко неправы. Самое интересное — как этот фильм обсуждают. Бездна смыслов, граничащая с заумью. Но так захватывает.
Ясно, что завсегдатаям-интеллектуалам неважно, на какую тему они сегодня будут перетирать. Скажут поразмышлять о кино — поразмышляют, о судьбах мироздания — нет проблем, о сатире энд юморе — за милую душу. Главное, самовыражаться, иногда умничать, порой выкрикивать глупости… Неважно. Драйв есть, и ладно.
Казалось бы, при чем здесь новое русское кино? Такое замечательное, неподкупное, малобюджетное. С прекрасными молодыми режиссерами, которые 20 лет уже как получили свободу и могут снимать то, о чем хочется. Что наболело. Гуляй, творец, цензуры-то нет, не телевизор, чай.
Но умеют ли наши гении снимать кино — вот вопрос. Наверное, умеют, раз хоть и редко, но метко получают за бугром призы на фестивалях. Но это очень отдельные люди — Звягинцев там, Попогребский. А остальные?
На прошлой неделе показывали фильм хорошего режиссера Бориса Хлебникова “Сумасшедшая помощь”. О чем это? О том, что у нас в России кругом ужас-ужас, полный мрак. Все пьют, мочат друг друга, в лучшем случае сходят с ума. Беда в том, что эти мрак и ужас какие-то неупакованные, неформатные. А по-простому — неумелые, расплывчатые. Можно начать смотреть такое кино, а потом спокойно переключить на какую-нибудь Тину Канделаки, на футбол, подождать, пока забьют или пока Тина собственноручно сделает укол в ногу интервьюеру (а такое было на канале РЕН!), затем переключить обратно: а, вы еще здесь, ребята, никого еще не грохнули, не отравили? Или уже того… Ну да ладно, и так все ясно. Потому что неясно ничего. Напустят дыму, а рассеется ли он в конце, нет — какая разница. Если не рассеется, так даже лучше, загадочности можно напустить.
Такое вот кино. От балды, от сердца или от ума — непонятно. Одно хорошо: в конце, кто доживет, будет дискуссия. Вот тогда и проснемся.
