— Екатерина Феоктистовна, когда вы были совсем юной певицей, вас заметила Людмила Зыкина.
— Мы познакомились, когда я училась в студии эстрадного искусства. Людмила Георгиевна поняла, что мне этого мало, и отвела меня за руку в училище имени Ипполитова-Иванова к своему педагогу — Елене Константиновне Гидевановой. Я сдавала математику, литературу, писала сочинение, но меня приняли вне конкурса. Уже потом я поступила в ГИТИС.
— Вы дружили с Людмилой Зыкиной?
— Я к ней домой ходила, но близких отношений у нас не было. Она всегда держалась просто, естественно, по-русски. Для меня это была глыба, звезда, я очень стеснялась и робела в ее присутствии. Хотя она очень хорошо ко мне относилась и любила моего маленького сына Гришу. Привозила ему подарки, а однажды подарила большого плюшевого медведя — редкость по тем временам. Он по-прежнему живет у Гриши.
— Вашей сокурсницей была Алла Борисовна. К Примадонне можно обратиться в трудный момент?
— Что бы мне ни говорили о Зыкиной или Пугачевой, я всегда знаю, что это мои два бога. Они даже похожи характером. Обе сильные, целеустремленные, с огромным талантом, который от земли русской идет. Это их роднит. Зыкина учила меня, как не волноваться перед выходом, как дыхалку держать, по сей день следую ее советам. А Алла в дни перестройки, когда я приехала из Германии и меня в России почти уже забыли, подставила свое плечо и дважды приглашала в “Рождественские встречи”. Причем с такими шлягерами, которые сразу пошли в народ!
Алла — необыкновенно талантливый человек. Вы знаете, как она рисует? А еще она великолепно может скопировать любого артиста, да так, что просто валяешься от смеха. Если бы она не была певицей, стала бы прекрасной драматической актрисой. Мало родиться талантливым, надо быть трудолюбивым и добиваться всего самому. Эти люди прошли пот, кровь и слезы, чтобы сделать себя. И Зыкиной было непросто. И мужики ей попадались никчемные, кроме одного. Отнимали у нее время, энергию. Сегодня половина эстрады ничего не может, но их толкают. А мы до пенсии нужны людям. Нас заказывают, хотят. У меня, например, на два-три месяца все расписано. А Пугачева, если бы захотела, могла бы работать сутками. На нее такой спрос!
— Может быть, она решила взять тайм-аут?
— А зачем ей работать? Надо и для себя пожить. Что я знаю, кроме самолетов, поездов и гостиниц? Я объехала весь мир несколько раз, но ничего не видела. Когда я стояла в имении Дюпона на Кубе в Варадеро и мне показывали единственный в мире частный орган, я была как во сне и практически ничего не слышала, потому что все время думала: как бы мне сегодня спеть хорошо, Господи! Почему Алла не может себе позволить поездить просто так, не с гастролями?
— А говорят, что сцена — наркотик, на который подсаживаются артисты. Вы можете представить себе жизнь без концертов, без восторженной публики?
— Когда я долго не пою, мне кажется, что я умерла. Уедешь отдохнуть, а уже через несколько дней начинаешь ощущать пустоту. Я очень рано начала работать. Молоденькой девушкой в среднем по 6 месяцев в году гастролировала за границей. Мне в жизни повезло: певиц с русским народным репертуаром было мало, а я неплохо пела, к тому же была хорошенькая. Я объехала всю Африку по три раза — от Чада до Замбии, всю Финляндию. В Индии меня принимал Радж Капур. А Лолита Торрес так сумела меня влюбить в свой Буэнос-Айрес, что он стал одним из моих любимых городов.
— Помните первую поездку на Запад?
— В семнадцать лет я в первый раз приехала в Америку, меня поселили в гостинице “Лексигтон” недалеко от здания ООН. Мне дали одноместный номер на сорок втором этаже. Когда я утром проснулась и подошла к окошку, кругом плыли облака. Я подумала, что умерла и попала в рай. Мне было 17 лет.
— Вас часто приглашали на правительственные концерты. Скажите, у вас были покровители из мира сильных сего?
— Это естественно, потому что у каждой артистки всегда есть покровители. Но я не хочу об этом говорить. Они любят артистов, им с нами весело.
— Вы семь раз были на Кубе, встречались с Фиделем Кастро. Какое он производил впечатление?
— Он прекрасно воспитанный человек, а тогда был необыкновенно красив и галантен. Создавалось впечатление, что он влюблен во всех женщин мира, потому что мог перед тобой встать на колено. Он очень любил все русское. И песни ему наши нравились, и водочка наша...
— За границей ценят красоту русских женщин. В чем ее особенность, на ваш взгляд?
— Красота русских женщин — это миф, который раздут самими россиянами. Вы не представляете, какие интересные индианки! А до чего прелестны молодые грузинки! Среди русских очень много милых женщин, но до красоты им далеко. Красивых актрис у нас можно по пальцам пересчитать. Это Ирина Скобцева, Элина Быстрицкая, Алла Ларионова. Неплохая была в молодости Людмила Гурченко.
— А Мария Ладынина?
— Да вы что! Красота — это ведь гармония.
— Тогда за что русских женщин так ценят за границей?
— Мы милые, доверчивые, мягкие, открытые — необычные, может быть, именно за это нас и любят иностранцы. Посмотрите на западных женщин — они же очень сухие. В Италии я каждый год катаюсь на лыжах. Там все тебе улыбаются, но это улыбки из вежливости, которые так легко стираются с лица. Если я улыбнусь, все вокруг тут же начинают смеяться.
— Но таких, как вы, среди наших звезд очень мало. Как вам удалось сохранить эту природную естественность?
— Я смеюсь внутри над всеми, потому что вижу эту игру. Что такое жизнь? Это сцена. Все играют какую-то роль. Я чувствую искренних людей. Сейчас, как никогда, мы стали очень высокомерными. Когда по телевизору показывают актеров или ведущих, неестественных, чего-то изображающих, я сразу переключаю канал.
— Вы веселый человек?
— Выживаю благодаря юмору. У нас вся семья такая. Мы сами над собой смеемся. Мои любимые передачи — “Комеди Клаб”, “Комеди вумен”, “Шесть кадров”. Я покупаю их в записи и беру с собой на Кипр, когда еду на месяц отдыхать.
— Екатерина Феоктистовна, но, по-моему, вам было не очень смешно, когда вы оказались участницей программы “Розыгрыш”? Вы повели себя очень мужественно, когда вступились за девушку, которая работала под Патрицию Каас и была “разоблачена”. Не страшно было?
— Я испугалась этого негра, он же мог девушку убить. Мне стало ее жалко, и я закрывала ее спиной, крича: “Она ни при чем, ловите негра!” Этот момент вырезали и многое другое. Например, когда в клубе ждали прибытия “Каас”, там все завалили цветами, шоколадом, коврами. Я возмущалась: “У нас есть певицы на сто голов выше, но так их не встречают! Господи, да разве это певица! Приехала бы Бейонсе или Тина Тернер — нет, носятся с этой Каас! Подумаешь, спела два вальса и две штуки танго. А тут еще под фонограмму — стыдоба!”
— Когда все закончилось, вы посмеялись?
— Нет, я заболела. Два дня пластом лежала. Не вставала, никуда не выходила, отменила концерты. Я очень тяжело пережила, что меня так унизили, снимали отпечатки пальцев и не поверили, что я Шаврина. Моя сестра Таня, которая является моим директором, знала, что это розыгрыш, но ничего мне не сказала. Потом она ходила за мной, с ложечки кормила, только бы я ее простила.
— Простили?
— Ну, конечно!
— Не могу не спросить про ваши эротические фотографии в Интернете с такой подписью: “Звезда русского фольклора выступает без трусов!”. Не верится…
— Как? До сих пор? Это же фотомонтаж. Посмотрите внимательно. Они же приделали мне попу, как у Дженнифер Лопес! И тело какое молоденькое! Я после этой фотографии даже сапоги себе купила, чтобы в них выступать.
— Вы потрясающе молодо выглядите. Щеки румяные, кожа гладкая — ни одной морщинки, стройная фигура. Правильное питание?
— Иногда делаю свою любимую маску: желток, мед, оливковое масло и овсяные хлопья. Из еды жру все, но яблоко в день обязательно. Как говорят итальянцы, “Una mela al giorno toglie il medico di torno”, что в переводе значит: “Одно яблоко в день — и доктор забудет дорогу к твоему дому”.
— У вас всегда красивые сценические платья. У кого шьете наряды?
— Шила всю жизнь у Юдашкина, сейчас у Володи Середина. Он приехал из Парижа, здесь у него студия. Но наряды можно сейчас не шить, потому что очень многие вещи, которые мне сделали модельеры, на сцене не смотрелись. И висят сейчас мертвым грузом на даче. Раньше молодые певицы были бедненькие, и я раздавала свои платья, а сейчас актеры живут неплохо. Платье обходится почти в 400 тысяч только потому, что там логотип модельера. Сегодня все можно купить.
— Вы легко тратите деньги?
— У меня вообще их не бывает! Как только появляются, сразу раздаю или что-то покупаю. Улетают сквозь пальцы.
— Я знаю, что у вас есть дома на Кипре, под Москвой и в таежной деревне под Тюменью! Где вам больше нравится?
— Я обожаю свой подмосковный загородный дом, и если у меня есть хоть три часа свободных, я туда еду. Надоедает Москва — улетаю на Кипр. Но под Тюменью такая природа! Красивее сложно представить! Я там просто кайфовала! Меня вся деревня кормила ягодами, ко мне очень хорошо относились. Я провела там свет, помогла сделать дорогу до кладбища. Выхлопотала им почтовое отделение. Положено определенное количество жителей, чтобы работала почта. А там не хватало восьми человек. Абсурд наш российский! Цирк!
— А почему вы говорите о таежном домике в прошедшем времени?
— Случилась беда. Однажды оставила свой “Ситроен” в гараже, засовчик задвинула и уехала со спокойной душой. Знала, что меня там любят. Но пришли из другой деревни, за 200 километров, вскрыли гараж и угнали машину. В доме все разворошили, сажей измазали. Деревенские имеют привычку прятать деньги в русской печке. Видимо, воры подумали, что я тоже храню там деньги. Мне было так противно, что я даже больше туда не приехала.
— Можете себе позволить крепкое словцо в похожей ситуации?
— Несмотря на то что я выросла в простой многодетной семье, у нас мама была как княгиня. Староверка, она не позволяла говорить даже слово “черт”. И когда папа хотел ее очень обидеть, мог послать ее к черту, и мама сразу говорила: “Федюша, успокойся!” Поэтому у меня прививка с детства, лишь иногда в женской компании словечко промелькнет.
— Что вам в себе не нравится?
— Рост и то, что в детстве не выучила английский, — в школе у нас преподавали немецкий. Я много езжу, язык необходим, поэтому в сорок лет начала учить английский. Еще мне не нравится, что я блондинка. Я люблю темноволосых людей.
— Значит, вы в душе страстная брюнетка. Когда в последний раз были влюблены?
— Мне некогда влюбляться. Моя жизнь — это скачка. Совсем нет свободного времени. Я в восемь утра сажусь за руль и выхожу из машины в одиннадцать вечера. Я даже не знаю, как у меня дети получились! У меня был супруг, очень красивый мужчина, хотя красавцев я не люблю, но так вышло. Как только мы разошлись, я ни в кого не влюблялась ни разу.
— А разве композитор Григорий Пономаренко, автор ваших первых хитов “Нарьян-Мар”, “Колокольчик” и “Тополя”, не был вашим мужем?
— Это называется любовь по принуждению. Он был моим сожителем.
— Что делает женщину сексуальной?
— Если женщина хочет понравиться мужчине, сексуальность сама откуда-то лезет. Это проявляется и в походке, и в одежде. Но в первую очередь сексуальность — это взгляд. Если мне хочется понравиться какому-то мужику, все происходит молниеносно, но я такие вещи пресекаю. Только слышу: “Ой! Я в вас так давно…” — сразу обрываю и говорю, что опаздываю. Или делаю из себя простушку и начинаю вести себя как с подружкой.
— Но ведь у вас был жених из Германии?
— Эта история — одно из сильных разочарований в моей жизни. Кристиан был моим нареченным мужем. Он знаменитый врач, обеспеченный человек. Я много раз туда ездила, его мама заваливала меня подарками. Он приезжал в Москву. Подарил Краснопресненскому району два оборудованных автомобиля “скорой” для детской больницы. Однажды приехал, а у меня выездной концерт. Кристиан несколько раз звонил мне домой и говорил: “Пусть Катя быстрей зайдет, у меня для нее хороший подарок!” Он остановился в гостинице “Украина”. Иду к нему в номер. Тепло встретились, решили пойти в ресторан, и тут Кристиан говорит: “Вот подарок!” В прихожей висит целлофановый пакетик, разворачиваю, а там белые тапочки парусиновые. Может, он не знал, что у нас в таких в гроб кладут? Нет, они были дорогие, кнопки сбоку, подошва красивая. Я не знала, что мне делать: хохотать или плакать? После этого я больше с ним не встретилась!
Мужики бывают очень смешные. Один звонил: “Катюша, что тебе привезти? Хочу подарить тебе оригинальный подарок!” Когда я приехала его встречать в аэропорт, он нес что-то неподъемное. Это оказался конь из чугуна. Черный! Я даже не стала брать, оставила его в машине. Зачем мне чугунный конь?
— А хорошие подарки мужчины дарили?
— Я могу быть вся в подарках, но побаиваюсь брать, чтобы не чувствовать себя обязанной. Не люблю зависимости. Поэтому всегда делаю ответный подарок.
— Разве не хочется, чтобы рядом был любимый мужчина?
— Нет. У меня десятки подруг, которые меня безумно любят. Они спокойно доверяют мне своих мужей, потому что знают: с Катькой бесполезно. Если бы я встретила мужика, который умней меня, интеллектуальней, и мне с ним было бы интересно, возможно, я бы сделала выбор.
Я люблю и ценю свою свободу. Я ведь очень рано родила детей, все шикарно устроились. Зачем мне нужны мужики? Ведь если я влюбляюсь — всё! Не могу ни думать, ни работать.
— Значит, лучше наблюдать за штормом с берега, чем оказаться в волнах!
— Однажды я давала концерт в Нижнем Новгороде. Тысячный зал. Бесконечные зрители поднимались на сцену с цветами, конфетами, шоколадом. И каждый норовил меня потискать. А я была в юдашкинском белом платье с птицей на груди, которая от этих объятий уже набок съехала. И в конце уже, когда остались две песни, с левой стороны, которая была перекрыта охраной, появляется мужик в белом свитере и несет роскошный букет цветов. Видя это, я специально медленно объявляю следующую песню, чтобы он успел преподнести цветы. И поскольку все меня тискали и я втянулась в этот процесс, уже сама направляюсь к нему, а он, не глядя на меня, протягивает этот букет. И у меня само собой вырвалось: “А поцеловать?..” Но он не оборачиваясь спустился в зал. А на первом ряду сидела женщина, которая все время подпевала, приплясывала, передавала на сцену записки с вопросами зрителей, и вдруг на весь зал как скажет: “Да плюнь ты на него, Катерина! Он сегодня со своей Клавкой пришел, она нам всем глаза выцарапает!” И я поняла, что очень осторожно надо быть с мужчинами, прежде чем объясняться в любви, потому что где-то всегда стоит Клавка…
