Еще в прошлом году главный онколог Минздрава, руководитель Национального медицинского исследовательского центра радиологии академик РАН Андрей Каприн в интервью СМИ заявил: «Некоторые ученые полагают, что в мозге человека есть центр, который контролирует деление клеток, а выводит его из строя стресс (в результате чего начинается хаотичное деление клеток — начало рака). Онкологическая служба, как известно, была создана 30 апреля 1945 года — за 10 дней до окончания войны. Говорят, что Сталин вызвал академиков и спросил их, какое направление медицины после войны будет самым востребованным. И получил ответ, что главным последствием горя, страданий, лишений и длительного отсутствия медицинской помощи станет рак».
...Хронический стресс — явление, свойственное цивилизованному миру. Он стал эпидемией. Если краткосрочные стрессы оказывают организму пользу, заставляя его «встряхнуться» и сосредоточиться, то хронические несут исключительно вред, подтачивая здоровье всех органов и систему и становясь спусковым механизмом развития множества заболеваний, в том числе онкологических. По этому поводу в мире проведены десятки и даже сотни исследований.
По данным National Institutes of Health, хронический стресс, как правило, практически невозможно диагностировать, но он может привести к таким серьезным проблемам со здоровьем, как болезни сердца и сосудов, сахарный диабет, депрессия, тревожное расстройство, рак и другие заболевания.
По данным American Psychological Association, хронический стресс связан с шестью основными причинами смерти, включая болезни сердца, рак, заболевания легких, несчастные случаи, цирроз печени и самоубийства.
Американские центры CDC сообщают, что прямым результатом хронического стресса является смерть 110 миллионов человек ежегодно. Это семь человек каждые 2 секунды. В Америке посчитали потери от хронического стресса: их оценили в 320 миллиардов долларов только в 2021 году.
Международное исследование причин смерти 485 тысяч пациентов, умерших в результате тяжелого течения ковида, показало, что основной фактор, приводящий к тяжелому течению болезни и смерти, — депрессия.
Согласно исследованиям японских ученых из Национального онкологического центра, которые проводились между 1990 и 2012 годами и отслеживали 79 301 человека (мужчин и женщин) в возрасте от 40 до 69 лет, длительные периоды стресса повышают риск развития рака у мужчин на 20% по сравнению с теми, кто говорит, что они без стресса. Из опрошенных у 12 486 развился рак. Команда сказала, что стресс особенно повышает риск развития рака печени и предстательной железы.
Стрессовые гормоны — это самые мощные спонсоры рака. Как рассказал обозревателю «МК» старший научный сотрудник ЦКБ РАН Сергей Кацалап, с точки зрения официальной науки стресс не является причиной рака, однако за последние 20 лет накопилось множество исследований, говорящих о том, что стрессовые гормоны и онкологические процессы очень тесно связаны: «Расписаны механизмы, как гормоны стресса влияют на метастазирование (например, по раку молочной железы, ангиосаркомы, рака простаты и пр.). Таким образом, стресс ускоряет рост опухолей и их метастазирование в организме».
Напомним, что стрессовые гормоны — это кортизол, адреналин и норадреналин. Последние два влияют на бета-адренорецепторы и помогают запустить процесс опухоли. «Лет пять назад вышла интересная работа, где исследователи изучили 29 типов злокачественных опухолей на предмет наличия бета-адренорецепторов, на которые действуют гормоны стресса. Оказалось, эти рецепторы есть на всех опухолевых клетках, то есть они так или иначе будут реагировать на гормоны стресса. Установлена пятерка лидеров по количеству этих рецепторов на мембране раковой клетки: это рак пищевода, поджелудочной железы, почки, легкого и меланома. При этом меланома — абсолютный чемпион, количество рецепторов при ней на порядки выше, чем при других видах онкологии. Из клиники мы прекрасно знаем, что сегодня меланома не управляется медициной никак. И ее течение очень сильно зависит от стресса. То есть она управляется стрессовыми гормонами. Если человек обследовался, и его направили на консультацию к онкологу — это уже стресс, и если диагноз подтверждается, стресс усиливается, опухоль прогрессирует. Сегодня, несмотря на появление моноклональных антител, иммунотерапии, все равно результаты в ее лечении не те, которые получали в эксперименте, — у животных стресса нет, и на культуре клеток стресса тоже нет. Поэтому для достижения лучших результатов лечения необходимо уделять внимание психологическому состоянию больного, и не меньшее, чем самому опухолевому процессу. Противострессовые мероприятия, вероятно, следует начинать еще в процессе диагностического процесса», — продолжает Сергей Кацалап.
В Тайване на протяжении 10 лет с 2001 года наблюдали за примерно 25 тысячами жителей, и ровно половина из них получала неселективный блокатор бета-адренорецепторов, который просто их отключает. Это очень старый, простейший, копеечный препарат. Итог: за 10 лет в группе тех, кто его получал, заболеваемость раком была ниже на 25%, чем там, где лекарства не получали. «Я не знаю ни одного другого доказанного способа снижения онкозаболеваемости, который бы дал такой же или близкий результат. Немецкие ученые также публиковали исследование, показавшее, что мужчины, которые принимали этот бета-адреноблокатор по поводу артериальной гипертонии, болели раком простаты на 50% реже тех, кто его не принимал, — говорит Сергей Кацалап. — За рубежом его включили в схемы лечения онкоболезней. Началось с ангиосаркомы, которая очень агрессивна, — и на 30% улучшились результаты лечения, что очень много. Сегодня он включен в схемы лечения рака молочной железы. Но не у нас. У нас в стране об этом никто и не думает».
Возможно, настает время подумать. Особенно на фоне уже начавшегося дефицита и резкого подорожания лекарств, в том числе и без того дорогостоящей терапии рака. Бороться со стрессом сейчас стало просто жизненно необходимо. Любыми способами. По крайней мере, нужно пытаться.
