Увы, сейчас все может измениться. Стоимость и без того недешевого лечения растет адекватно курсу валют. Врачи пребывают в растерянности: что они будут говорить пациентам в ближайшие дни, они не знают.
«Пока западные лекарства для онкологических пациентов еще есть на складах и закуплены, как это ни странно, по курсу примерно 60 руб. за евро. Но они очень быстро выметаются, — рассказывает в Сети известный онколог из Санкт-Петербурга Илья Фоминцев. — Следующие закупки пойдут по курсу примерно в 160 рублей за евро. Это примерно в три раза увеличит рублевую стоимость и без того недешевой терапии. Ждем этого примерно через месяц. Это сделает терапию совсем недоступной для пациентов, если они платят сами, и я не совсем понимаю, как будет работать ОМС. Тарифы на такое не рассчитаны. Они и раньше были не самые рентабельные, часто имеющие даже отрицательную рентабельность, а в этих ценах все тарифы будут минусовыми. Кто, когда и, главное, на какие шиши их поменяет, мне совсем неясно. У российских аналогов очень часто действующие субстанции из Швейцарии, из США или из Китая. То есть с ними будет примерно то же самое. Вчера говорил с патоморфологом. Исчезают реагенты и стекла для иммуногистохимии. Смотреть, говорит, будем, видимо, гематоксилин-эозином (устаревший метод окраски материалов для гистологического исследования. — Авт.). А не все из молодых умеют это делать. Ну, это, в общем, примерно как возвращаться к перкуссии и стетоскопу в век КТ и МРТ. Кстати, что там с КТ и МРТ?»
По мнению доктора Фоминцева, софинансирование ОМС со стороны пациента могло бы немного поддержать ситуацию. Но вряд ли надолго.
Известный доктор-травматолог Андрей Волна говорит, что из хороших новостей сегодня можно отметить, что медикаменты и изделия медицинского назначения под санкции не попали. И что даже в самой тяжелой экономической ситуации лечебные учреждения работают (и будут работать) по оказанию помощи населению.
Однако больше особо оптимистичного сказать нечего. Андрей Волна характеризует нынешнюю ситуацию в цифрах. Общий объем российского фармрынка, по оценкам аналитического агентства DSM group, в 2020 году составлял 2040 млрд руб., что было равно 25 млрд евро. При этом государственный сегмент, то есть объем рынка, обеспеченного государственными деньгами (больницы, льготное лекарственное обеспечение и т.д.), составляет лишь 36%. Остальное приходится на коммерческий сегмент (прежде всего это аптеки, куда все мы с вами ходим периодически).
«Стационарный (госпитальный) сегмент фармацевтического рынка в России составляет 20% от общего объема. В последние годы в госпитальном сегменте отмечался рост прежде всего за счет дополнительного финансирования таких национальных проектов, как борьба с онкологическими и кардиологическими заболеваниями. Также в последние годы отмечался рост рынка за счет препаратов для лечения орфанных (редких) заболеваний. Доля импортных лекарств на фармацевтическом рынке — 56%, отечественных — 44%. В сегменте лекарств стоимостью более 500 руб. за упаковку (в ценах до 24 февраля 2022 года) доля импортных медикаментов приближается к 70% и растет в прямой взаимосвязи с повышением цены и эффективности. Препараты, произведенные на территории России, принято подразделять на локализованные и собственно отечественные. И в том, и в другом случае доля импортных лекарственных субстанций колеблется здесь от 80% до 90%. Фармацевтическая субстанция — это собственно «основа» лекарственного препарата, определяющая его эффективность. Основные поставщики субстанций — это Индия и Турция. Для дорогих препаратов высокой избирательной эффективности (например, для лечения онкологических заболеваний) — США, Швейцария, иные страны высокоразвитой фарминдустрии», — рассказывает Андрей Волна.
Еще одна серьезная проблема, которая нас ждет в ближайшее время, — огромный шаг назад в области диагностики онкологических (да и многих других) заболеваний. С «тяжелой медицинской техникой», массовыми закупками которой мы так бравировали многие годы — прежде всего это аппараты КТ, МРТ, ПЭТ-КТ, аппараты для рентгенографии, рентгеноскопии, электрокардиографии, ультразвуковых исследований, — начнутся огромные сложности. Да, они у нас есть. Но их нужно обслуживать, к ним нужны расходники. «К крупному диагностическому оборудованию относят также аппараты искусственной вентиляции легких и мониторирования в условиях операционных и отделений реанимации, операционные столы, операционные лампы, роботические комплексы (прежде всего это роботические системы Da Vinci) для хирургии рака простаты и других хирургических целей, артро- эндоскопические стойки для хирургии и исследований и другое оборудование. Доля импорта крупного оборудования составляет не менее 85%. Расходные материалы (как правило, одноразовые) к импортному оборудованию — также заграничного производства. Многие виды оборудования не производятся в России вообще (особенно серийно). Это роботические комплексы, например. А то, что производится (недавно появились первые аппараты МРТ), изготавливается в тесной кооперации (по сути — это «отверточная» сборка) с зарубежными известными производителями. Отечественные аппараты КТ, а также рентгеноскопии и рентгенографии, комплектуются импортными трубками (это самая дорогая, «рабочая» часть аппаратов). Все крупное оборудование нуждается в постоянном сервисе (техническое обслуживание и ремонты) от производителя», — продолжает доктор Волна.
Почти все, что «вживляется» в организм (искусственные суставы, пломбировочный материал и имплантаты в стоматологии, кардиостимуляторы, протезы сосудов, клипсы, скобки, шовный материал), у нас тоже, как правило, импортное. Импортными в основном также являются и такие разовые изделия, как интубационные и ларингеальные трубки, катетеры, системы для вливаний, дренажи, комплекты операционного белья. «Как мы видим, доля импортных лекарств, оборудования, изделий медицинского назначения, а также комплектующих к ним на российском рынке медицинских услуг достаточно велика. И воплотить в жизнь идеи быстрого «импортозамещения» в ситуации, когда российский медицинский рынок так глубоко интегрирован с международным, не так уж легко и просто», — говорит Андрей Волна.
Эксперты, конечно, продолжают надеяться на лучшее: прямых санкций на поставки лекарств и медоборудования, как уже говорилось, нет. Но ситуация будет сильно зависеть и от курса рубля, и от экономической и политической ситуации, и от налаживания логистики поставок, которая сегодня сильно страдает. Ну а в отдаленной перспективе на качестве оказываемых медуслуг скажется и изоляция наших врачей от мирового сообщества: для них уже практически закрыты возможности получить международно признанное образование, стажировки в зарубежных клиниках, участвовать в международных форумах, принимать у себя специалистов из других стран.
