Мне не надо дважды давать команду “коврик”. Не задумываясь, вслед за детишками устраиваюсь меж двух живых полюсов — золотистых ретриверов Олли и Ники. Они — мама с дочкой — греют меня своими ласковыми спинами.
Канис — по латыни значит “собака”.
А канис-терапия, в свою очередь, — научное название давно известного явления: собака может быть не только другом, но и врачом. Лишь недавно в нашей стране появились реабилитационные программы для больных детей, где главное действующее лицо не строгая тетя доктор, а ласковая собака. “Солнечный пес” — так называется программа, созданная Татьяной Любимовой и ее единомышленниками.
Доктор Олли
Татьяна — иконописец, ее муж Сергей — резчик по камню. Православная семья. Когда их первенцу Сашеньке поставили безнадежный диагноз, молодые родители не стали мучить себя проклятым вопросом: за что? Только спустя годы они поняли, для чего им было послано это испытание.
Детский церебральный паралич (ДЦП) бывает разным. У Саши оказался самый тяжелый случай. Лежачий больной — это определение большей частью применяется к взрослым людям, которых сбил с ног страшный недуг. Но когда крохотный ребенок не может двинуть ручкой — это катастрофа.
Сашенька не держал голову, не переворачивался, не говорил “агу”. Таких врачи называют “человек-овощ”. Ему не оставляли ни одного шанса, но разве способно сердце родителей смириться с приговором?
У Саши был сохранный интеллект. Кто с ним общался — психологи и дефектологи, — видели, что он адекватен и все понимает. Когда мальчику исполнилось два года, Татьяна и Сергей записали его на иппотерапию. И через несколько недель произошло маленькое чудо: Саша начал держать голову.
Несмотря на пессимистичные прогнозы, пошла положительная динамика, которую с огромным удивлением отмечали не только папа с мамой, но и врачи. Надо было видеть, с каким лицом ребенок занимался. Предельно сосредоточенный, серьезный, он старался изо всех сил.
— И тогда наш доктор Алла Алексеевна Уманская настоятельно посоветовала взять собаку для нашего ребенка, — рассказывает Татьяна. — Мы и не знали, что он мечтал о собаке, потому что раньше при нем никогда не обсуждали эту тему. Но теперь, как только мы заговаривали о том, что хотим взять щенка, Саша внимательно прислушивался. Выбирать песика мы поехали вместе ним, у сына даже температура поднялась на нервной почве. Он дышать боялся, чтобы не спугнуть это счастье, когда Олли (так мы назвали щеночка) к нему пошла и его облизала.
И началась совсем другая жизнь. Собачке ничего не надо было объяснять. Она каким-то непостижимым образом сама все поняла. Олли залезла к больному мальчику на кровать и положила ему голову на животик. И малыш каким-то чудом дотянулся и обнял своего нового друга...
Олли стала настоящей нянькой. Сигнализировала, что ребенку пора менять памперсы, приносила Саше игрушки, когда он плакал. Раньше Татьяна разрывалась на части между сыном и домашними делами. Теперь Олли ложилась рядом с мальчиком, прижималась к нему теплым боком, и под ее уютное сопенье Саша быстро засыпал.
— Когда наша собака подросла и мы начали гулять с коляской, я заметила большую разницу в восприятии прохожих, — говорит Татьяна. — Без собаки нас жалели, давали какие-то рецепты мгновенного исцеления, прохожие косились с брезгливым любопытством, а тут люди просто заговаривали с большой и красивой собакой.
На самом деле Любимовым невероятно повезло, что им достался пес с задатками терапевта. Эти способности явно передались Олли по наследству. Заводчица рассказывала Татьяне, что не пускает свою собаку гулять с ребенком, у которого проблемы со зрением. Собака так старательно следит за мальчиком: оттесняет его от бордюров, обводит вокруг колодцев, всячески оберегает от любых опасностей, что забывает о себе. Это уже получается работа, а не прогулка!
— Теперь могу сказать, что мы чудом избежали ошибки, — признается Татьяна. — Сначала приобрели собаку и лишь потом обратились к инструктору, который начал ее дрессировать. Слава богу, что мы не взяли первого попавшегося щенка. Не клюнули на объявления из разряда подешевле. Сейчас мне кажется, что мы интуитивно искали собаку с задатками терапевта, потому что все, что мы знали о голден-ретриверах, была картинка, на которой собачка подает книжку человеку в инвалидной коляске. Мы могли наделать много ошибок. Ведь часто получается так, что мучаются и ребенок, и собака. Надо очень тщательно выбирать щенка.
Многие родители больных детей наслышаны о том, что общение с домашними животными может быть полезно. Увы, это срабатывает не всегда. Например, ребенок-аутист существует как бы во враждебном мире, и дом для него часто единственное место, где он чувствует себя в относительной безопасности. А тут появляется щенок, радостный, глупый, непредсказуемый, разрушающий хрупкую скорлупу защищенности. И родные с тревогой замечают, что вместо улучшения — серьезный откат. В результате щеночек растет никому не нужный, брошенный. Или его отдают в “добрые руки”.
Маленькому Саше было отмерено всего 6 лет. Можно сказать, что Олли внесла в последние годы жизни мальчика счастье. Она согревала ребенка своей преданностью.
Позже у Татьяны и Сергея родились здоровые дети — мальчик и девочка. Наверное, многие люди на их месте просто закрыли бы навсегда самую черную страницу своей жизни — потерю сына. А Таня пошла учиться на педагога-дефектолога, чтобы помогать другим детям. Трудным, неудобным, особым, которых наше общество предпочитает выносить за скобки, чтобы не замечать.
Соне не страшно!
“Солнечный пес” работает уже шестой год. В группу входят пять обученных собак пород голден-ретривер и лабрадор-ретривер. Большинство четвероногих врачей обучали и тестировали кинологи Учебно-кинологического центра “Собаки — помощники инвалидов”. Три золотистых ретривера — питомцы Любимовых. Это Олли, ее дочка Ника и внучка Джой. Три поколения терапевтов.
Раньше занимались в скверах на свежем воздухе, но для детей, ослабленных болезнью, это не лучший вариант. Теперь появились две точки на карте города: в центре и в Южном Бутове. Директор московской школы №1492 Татьяна Ивановна Аникина совершенно бесплатно предоставила для занятий прекрасный зал. По субботам по школьной лестнице поднимается пестрая компания: собаки-терапевты, потом — родители с детьми. Кого-то несут на руках, кого-то привозят в коляске, кто-то идет сам.
Конечно, Татьяна Любимова в одиночку эту нагрузку никогда бы не осилила. Помогают волонтеры Наташа Захарова и Юля Горбатова, которые безвозмездно жертвуют пятницами и субботами ради чужих детей. Детей, которые никому не нужны, кроме мамы и папы, а чаще только мамы, потому что мужчины, увы, не в силах тащить на плечах такую ношу. Семьи маленьких инвалидов за занятия ничего не платят. Как правило, они едва сводят концы с концами. Матери не работают, потому что дети нуждаются в помощи круглосуточно. Инвалидная пенсия — вот и весь бюджет.
— Мы берем детей с любыми диагнозами, — рассказывает Татьяна. — В основном это психоневрология: ДЦП, Даун-синдром, аутизм, задержки психического и речевого развития. Есть дети с соматическими заболеваниями, слепые, с нарушением слуха. Возраст тоже самый разный: от года до двадцати. Стараемся никому не отказывать, потому что люди, как правило, приходят в тяжелом психологическом состоянии. С ребенком-инвалидом трудно жить. А врачи у нас особо не стесняются, говорят несчастной матери в лицо: “Зачем вам такой ребенок? Оставьте в роддоме и родите себе другого! Какой смысл заниматься с “овощем”?!”
Как объяснить, что этот малыш, каким бы он ни был, все равно любимый человечек? Татьяна всегда сравнивает особого ребенка с всадником, едущим по обочине магистрали.
— Мы несемся на полной скорости, и у нас все сливается перед глазами. Помните, как у Брэдбери? Желтое пятно — поляна с одуванчиками, зеленое — лес… А всадник видит каждый одуванчик. Он замечает, как падает листок под солнечными лучами, слышит пение птиц. И наши необычные дети, живущие в своем медленном мире, могут рассказать о нем гораздо больше, чем мы, когда проносимся мимо. Надо только дать им возможность это сделать. А нам достаточно прислушаться.
Например, к Соне — девочке с диагнозом “аутизм”. Она не может говорить, но научилась писать и выражать себя в стихах. Девочка необыкновенно одаренная. Подборки ее стихов опубликованы, есть они и в интернете. Татьяна Любимова одно время даже просила Сонину маму не показывать перед занятием последние работы девочки. Ну как, скажите на милость, обучать элементарным жестам ребенка, у которого рождаются такие строки: “Осень — что ты для меня? Муза, мать, подруга? Средь хрустальнейшего дня листьев кружевная вьюга”.
Соня пишет глубокие философские эссе хорошим взрослым языком, но про собак она сочиняет, как ребенок, коротенькими фразами, в которых отражаются непосредственные детские впечатления. Собаки возвращают ее в мир детства. Они помогли ей избавиться от страхов. Когда Соня на рождественской елке в первый раз в своей жизни вышла перед залом, она записала в своем дневнике: “С Олли ничего не страшно”.
Кто сказал “гав”?
Наблюдая за собаками, поражаюсь их ангельскому терпению. Нам бы хоть немножко от этого золотого запаса! Конечно, к собакам, которым предстоит работать с особыми детьми, требования очень высокие. Четвероногие терапевты должны отличаться не только спокойным и приветливым нравом, отсутствием агрессии и послушанием.
— В течение рабочего дня им приходится и подолгу неподвижно лежать, и служить в качестве живой опоры детям с проблемами движения, и преодолевать разные препятствия, и приносить названную вещь, и танцевать, — Татьяна справедливо гордится своими помощниками. — При этом есть дети, которые не могут произнести команду, сделать понятный жест. Поэтому у нас железное правило: чем тяжелее ребенок, тем короче поводок. Но всякое бывает. Есть дети, которые все полчаса кричат так, что уши закладывает. Сначала кричат от страха, потом от радости. Волонтер идет с собакой, в руках поводок-перестежка. Он контролирует обоих — два непредсказуемых начала: ребенка и собаку.
Иногда случается перехватывать ножку малыша в сантиметре от собачьего бока. Кто-то может и пнуть собаку, и укусить, и за шерсть дернуть. Конечно, такие вещи мы пресекаем. Но собака к этому должна быть готова, чтобы всегда адекватно реагировать. Она не имеет права не то что зарычать, но даже огрызнуться или гавкнуть. Лай без команды запрещается, потому что есть настолько тяжелые дети, что один незапланированный “гав” во время занятия может свести на нет результаты работы нескольких месяцев. Даже отойти от “неудобного” ребенка, как сделал бы любой пес в такой ситуации, нашим собакам нельзя. Они чувствуют, что со многими детьми нельзя делать резких движений, — опытные собаки движутся плавно, как в замедленной съемке. У ребенка с ДЦП может так свести ногу, что он невольно причинит собаке боль. Один наш мальчик даже боялся ложиться с собаками, чтобы не сделать им больно. Приходилось его успокаивать: “Я рядом. Я успею тебя расслабить!”
Татьяна предупреждает родителей, чтобы не рассчитывали на чудесное исцеление больных детей. Канис-терапия — не панацея. Но для тех и других уже выход из дома и предвкушение занятия очень много значат.
Они не любят выходить из дома еще и потому, что элементарно стесняются своих особых детей и неприятного внимания других людей. Они как будто постоянно ждут удара и боятся, что им и здесь укажут на дверь. И на первых порах нужно хоть немножко смягчить напряжение в семье, научить родителей радоваться маленьким успехам детей.
И, если малыш делает один шажок вперед, Татьяна радостно кричит его маме: “Ну вот! Смотрите! Он сделал это, он смог!” А мама все равно сомневается: “Правда?..” И когда она начинает верить в своего ребенка, он расцветает на глазах.
Чудеса все равно происходят. У детей, страдающих синдромом Дауна, олигофренией, появляется координация движений, улучшается память, растут контактность и самостоятельность. Самое главное — они начинают общаться.
— Собаки что-то пробуждают в ребенке, — Татьяна гладит родоначальницу врачебной династии Олли. — Ведь они чем отличаются? Они любят человека таким, какой он есть. Они умеют и спасать, и водить незрячих. Единственное, что не могут собаки наших пород, — это охранять. Для них все люди — друзья. У детей потрясающим образом повышается самооценка, ведь, когда ребенок берет в руку поводок, он уже не один, а в команде. И в этой команде он — главный. Какой бы ни был, как бы сильно ни отставал в развитии, именно он дает команду собаке. Даже лежачий, скованный болезнью ребенок расслабляется. Устроившись между двух собак, он попадает в пространство любви.
Ребенок развивается по определенному сценарию. Сначала начинает следить глазками, потом двигать ручками, затем тянет погремушку в рот, трясет ею, переворачивается. Если ребеночка положить между собаками, он начинает повторять все эти этапы. Сначала только следит, потом подключается рука. Если он не начинает двигать ножками, можно предположить, что на этом этапе развития что-то произошло. Опираясь на сохранные функции, специалисты могут корректировать состояние ребенка. Поэтому для каждого малыша составляется своя программа.
Смех от счастья
Костя давно дружит с “Солнечным псом”. У ребенка ДЦП в легкой форме. Учится в коррекционной школе, однако сам себя обслуживает, ходит, говорит. На фоне других деток с тяжелыми диагнозами Костя — как маленький принц. Но измученная мама этого как будто не видит. Костя кажется ей слишком медлительным, слишком рассеянным. Так хочется, чтобы он стал как все!
— И вот однажды положили Костю между собаками — есть у нас такая команда — “коврик!”, когда собаки лежат спинами друг к другу, а ребенок между ними греется и расслабляется, — говорит Татьяна. — И от избытка чувств потерся Костя головой о мохнатую собачью голову — и вдруг рассмеялся. Мама его, как всегда, раздраженно спрашивает: “Ну что ты смеешься?!” А сын с неподражаемой интонацией ей вдруг отвечает: “От счастья!”
Когда я собиралась на занятия в “Солнечный пес”, в голове крутились грустные картины. Я готовилась к встрече с несчастьями, возведенными в высшую степень, с тем, чего так не хочется видеть. Но все оказалось иначе. Это был какой-то островок счастья, на котором словно не существовало ни времени, ни проблем.
Вот малыш с ДЦП ведет собаку. Инструктор — рядом и наготове. Но ребенок с каждым шагом становится более уверенным. Чем больше он увлекается игрой с собакой, тем быстрее забывает, что у него что-то не так. Начинает путать “плохую” руку и хорошую. Олли подает ему в руки мячики, а потом бастует: “Сделай сам!”
— Родители счастливые, — соглашается Татьяна. — Потому что они наконец-то видят своих детей успешными. Ведь на первое занятие мамы приходят просто черные от горя. Они привыкли, что их отовсюду гонят и никуда не берут. Вечные упреки: “Зачем такого родили?!” И укоры, что государство платит деньги. На самом деле, если этим детям дать возможность, они прекрасно могут работать. Они, конечно, не смогут вычислять интегралы, но вполне справятся с работой, требующей ручного труда. Им просто надо найти место в этом мире. И вдруг такая мама замечает, что ее ребенок что-то может, а еще большая красивая собака его слушается и ему рада…
По словам моей собеседницы, многие родители больных детей сами нуждаются в помощи психотерапевта. На Западе, если еще не рожденному ребенку ставят диагноз “синдром Дауна”, его родители получают полный пакет информации. Где получить помощь, какие у них есть права, координаты родительских организаций и реабилитационных центров. С ними тут же начинает работать психотерапевт. У нас же ставится тяжелый диагноз — и родители остаются один на один со своей бедой. Есть исследования, что если родители не получали никакой помощи — через год начинаются необратимые изменения в психике.
Снежана Митина, мама Павлуши, — исключение из правила. Тяжелейший диагноз сына не сбил ее с ног. Наоборот. Детей, страдающих этим редчайшим генетическим заболеванием — синдромом Хантера, в нашей стране не более двух сотен. Долгое время никакого лечения не было, и дети умирали, не успев повзрослеть. А потом появилось эффективное лекарство. Не у нас — на Западе. Цена — состояние, но разве деньги что-нибудь значат, если речь идет о спасении жизни? Снежана практически в одиночку добилась невозможного — регистрации препарата, который реально помогает.
“А почему вы не сфотографировали нашего мальчика? — с удивлением спрашивает у меня мама Павлика. — Он у нас знаменитость!”
Пытаю Татьяну на предмет чудес. Она рассказывает, что Соня, которая пишет стихи, в первый раз сказала слово “мама” именно на занятиях с собаками.
Потом я слышу про мальчика с ДЦП, который ходил, только держась за папину руку. Так он впервые появился в “Солнечном псе” в октябре, а уже в апреле начал бегать. Сначала мальчик опирался на поводок, а потом многоопытный терапевт Олли начала то отставать, то забегать вперед, и он ее корректировал, а в это время поводок провисал. Ребенок сделал несколько шагов с провисшим поводком — и вдруг понял, что ходит! Даже без папы! И на радостях побежал. Упал, конечно, но, держась за Олли, сам поднялся.
Один из последних счастливых случаев — это мальчик Андрюша с тяжелой формой аутизма. Ребенок ни с кем не общался, в глаза не смотрел. Такие дети отличаются тем, что живут в собственном мире и мало кого замечают. Андрюша начал посещать занятия за два месяца до Нового года. А на Рождество группа “Солнечный пес” устраивает елку. В празднике принимают участие все дети, приглашаются гости. Заблаговременно начинаются репетиции сказки, в которой каждому ребенку достанется роль. Ну а в сказке героев с собаками ждут разные приключения. В этот раз действие происходило в цирке.
Так вот, Андрюша, уже в костюме и в образе, в последний момент отказался выходить на “манеж”, но когда ребята пошли маршем с собаками — не выдержал. Пересилил себя и решился. Он был страшно счастлив, что смог! Прошло время — и все заметили, что аутичный ребенок после занятий начал прощаться с собаками. Потом Андрюша обратил внимание на волонтеров. А когда увидел спящую Олли, пожалел ее: “Собачке холодно, ее надо укрыть”.
— Наш Андрюша даже блеснул на семинаре, в котором участвовали 25 гостей, — рассказывает Татьяна. — Мальчик один работал на площадке, я давала ему сложные задания, он прекрасно справился. Перед уходом поцеловал всех собак и со всеми попрощался за ручку! А недавно позвонила Андрюшина мама и рассказала, как трогательно он утешал плачущую девочку в детском саду.
В конце каждого занятия собаки катают детей на коляске. Для особых детей пространство враждебно, но собаки бегут медленно, и перспектива открывается мягко. Надо видеть в этот момент восторженные глаза детишек, особенно тех, кто плохо передвигается. Мне начинает казаться, что это не коляска, а колесница, а собаки — кони, несущие всадников в счастливую даль. Многие не выдерживают и дают единственно возможный выход распирающему душу чувству.
Они поют.
P.S. “Солнечный пес” будет рад любой помощи с вашей стороны. Нужны специальная амуниция и реквизит для занятий, ошейники, шлейки, поводки-перестежки, игрушки. Периодически возникает необходимость в транспортировке детей. Помогите хоть одному больному ребенку! Сделайте благое дело. E-mail: svetlova@mk.ru.
