Репортажи, однако, произвели обратный эффект. Не стесняясь телекамер, нетрезвая Наталья грубо обращалась с дочерью, пихала ее, шлепала и обещала выбить из нее “португальское воспитание”.
Вместо радости за девочку зрители ощутили тревогу. Вчера в интернете начался сбор подписей под петицией за возвращение Сандры приемным родителям. За один день под ней подписались около девяти тысяч человек.
Короткие фрагменты из новой жизни Сандры, которые показало телевидение, повергают в ужас. Семья — явно пьющая. Дом запущенный. Из девчачьей спальни с Барби и розовыми обоями Сандра переместилась на печку — матрас без простыни и занавеска на проволоке, которую задергивают, чтоб свет не мешал. Это ее место. Теперь она там будет спать.
Но хуже всего, что она приехала из Португалии с любимым другом — собакой Люсей. Так вот, эту чудесную собаку — рыжего лабрадора, который, надо думать, прежде спал у ее кровати, — здесь посадили на цепь. Теперь Люся будет жить в будке, сидеть на цепи, и в дом ее не пустят ни за что. В деревнях это не принято.
Посадить лабрадора на цепь — все равно что посадить на цепь ангела. Это добрейшие собаки с нежной, ранимой душой, и с ними нельзя так обращаться.
Я считаю, если кого и надо срочно спасать, так это Люсю.
Сандра как-нибудь привыкнет к новой семье, приспособится. Научится щи хлебать, матом ругаться и какать, заткнув нос, в дощатом сортире. Потом выпивать начнет — с мамой за компанию. Ничего страшного, в России миллионы детей живут с родителями-алкоголиками, получают тумаки и спят на нарах. Зато они вырастут нашими, русскими, а не какими-нибудь португальцами.
Жалко, конечно, девочку, но ей не поможешь. У матери — все права.
А вот Люсю можно спасти. Надо начать сбор подписей под петицией, призывающей отобрать ее у Зарубиных и передать в хорошие руки.
Еще проще — рассказать про Люсю Путину. У него ведь тоже лабрадор. Он знает, что их ни в коем случае нельзя держать на цепи.
Помогать Сандре вернуться в Португалию он, конечно, не будет, потому что патриот. А вот Люсю, я думаю, он сумеет освободить.
Так что на него теперь вся надежда.
