У гениального российского ученого Николая Ивановича Вавилова было двое детей от двух браков. Младший сын Юрий по сей день здравствует и трудится над изучением архивов, по крупицам собирая историю жизни отца. А вот о старшем сыне Олеге до последнего времени было известно очень мало. Практически все, что было известно, больше касалось самого Николая Ивановича Вавилова. Кандидат исторических наук Яков Григорьевич Рокитянский, биограф Вавилова, долгие годы искал свидетельства жизни Олега Вавилова. И ему повезло. Он познакомился с вдовой Олега, Лидией Васильевной Курносовой. На основе ее рассказов и документов, которые ей удалось сберечь, он собрал уникальные сведения о жизни старшего сына Николая Вавилова.
Вот что удалось выяснить.
Первая жена Н.И.Вавилова, Екатерина Николаевна Сахарова, была очень непростым человеком. Окончила Петровскую сельскохозяйственную академию, некоторое время работала в Бюро по прикладной ботанике, которым руководил Николай Иванович Вавилов. Брак распался через 15 лет. Олег родился 7 ноября 1918 года.
Вот что писал Вавилов Е.И.Барулиной, которая в 1926 году стала его второй женой: “Жену свою знаю давно, со студенческих лет. Это была самая умная, образованная слушательница в Петровке… Была попытка пойти одной дорогой, но из этого ничего не вышло… этому мешал и тяжелый характер Екатерины Николаевны. И единственное, что связывает нас, — сын, которого нельзя не любить. Я очень хотел бы, чтобы он был дорог и тебе. В нем много моего, и мне хотелось бы передать ему лучшее, что смогу”.
Екатерина Николаевна много сделала для того, чтобы с детских лет Олег читал, изучал языки, интересовался наукой.Шести лет от роду он умел считать до 100 на русском и английском языках, зимой 1928 года начал читать по-немецки. Отец часто брал его с собой в командировки и экспедиции, а если Вавилов уезжал один, из всех городов присылал сыну письма и открытки. Несколько чудом уцелевших открыток — крошечное окошко в мир отца и сына, наполненный теплом и нежностью.
Физикой он заинтересовался, будучи подростком. В ФИАНе начал работать, еще учась в школе. В 1941 году, окончив физфак МГУ, стал научным сотрудником ФИАНа.
Из воспоминаний Лидии Васильевны Курносовой-Вавиловой: “Мы познакомились в университете. Я поступила на механико-математический факультет. Олег учился на физфаке… Олег иногда был грубоватым, мог сказать резкое слово. Но при этом он все же был деликатным человеком. Он был верзилой, очень застенчив, красив… со мной всегда предупредителен и нежен… Олег каждый день приходил на мехмат МГУ, ожидал меня у балюстрады и провожал. Мы стали неразлучны. Зимой ходили на лыжах, а весной и летом — в походы… В начале 1938 года он привел меня к себе домой и сказал: “Бабушка, Лида будет жить у нас”. Олег с матерью жил у бабушки, матери Николая Ивановича Вавилова. Как следует из воспоминаний Лидии Васильевны, мать Олега держалась дома особняком, была холодна в проявлении чувств, а если к Олегу приходили гости — даже в день его рождения, — она не выходила из своей комнаты.
“Когда Николай Иванович приезжал в Москву, он всегда приходил к нам, иногда приводил иностранных коллег. Екатерина Николаевна угощала их бульоном из кубиков, разлитым по чашкам. Готовить она совсем не умела. Мы с Олегом ходили в студенческие столовые или дешевые кафе”.
Олег тяжело пережил развод родителей и нередко упрекал мать в том, что она не сумела сохранить семью. Он был очень привязан к отцу. А точнее, он был с ним неразрывно связан и, даже когда Николай Иванович был далеко, ощущал его присутствие. Николай Иванович немало потрудился, чтобы эта связь стала такой прочной. И сын, и отец очень дорожили ею. Поэтому, когда Вавилов был арестован, Олег считал, что это недоразумение. Он ведь знал, что отец — всемирно известный ученый, всю жизнь посвятивший науке, и никакой вины за ним нет и быть не может. Разумеется, Олег деятельно пытался помочь отцу, отправлял передачи на Лубянку. В октябре 1941 Николая Ивановича перевели в Саратов, где находилась вторая жена Вавилова с сыном Юрием.
Вавилова искали по всей стране, но никто не мог себе представить, что в это время он находился в Саратовской тюрьме НКВД, в нескольких минутах ходьбы от дома. Вавилов погиб 26 января 1943 года. Спустя несколько месяцев Олегу удалось выяснить в местном отделении НКВД дату его гибели.
* * *
20 декабря 1945 года Олег Вавилов защитил в ФИАНе кандидатскую диссертацию на тему “Переходные эффекты мягкой компоненты космических лучей и гамма-лучей”. Он не был просто сыном гения и племянником президента Академии наук СССР, которому уже за одно происхождение полагались почести и звания. Он был необычайно одаренным человеком, без устали работал, и научные перспективы его были блестящими. Кроме того, он был, судя по всему, человеком удивительным. Из воспоминаний Ж.С.Такибаева: “В 1945—1948 годах я был аспирантом отдела теоретической физики ФИАНа и познакомился с Олегом Вавиловым. Он… отличался открытостью, бесхитростностью, простодушием, внешне был похож на русского богатыря…”
Спустя месяц после защиты диссертации Олег решил провести отпуск на Северном Кавказе. Из воспоминаний жены, Лидии Васильевны Курносовой-Вавиловой: “Олег решил провести отпуск, катаясь на лыжах, в составе группы аспирантов и профессоров МГУ. На Домбае Олег бывал неоднократно. Я его отговаривала: “Разве нельзя отдохнуть летом? Мне не нравятся твои спутники”. Но он настаивал, говорил: “Я устал. Не отдыхал уже несколько лет… В группе много интересных ребят, есть математики, Шафаревич, например. Надо развеяться”.
…Хорошо помню день отъезда. Поезд уходил вечером. У Олега не было ни куртки, ни рюкзака. Он позвонил Володе Тихомирову, и тот привез… Когда уходил, сказал матери: “Ма, я поехал”. Мы обнялись, поцеловались. И он быстро убежал на вокзал. Не думала, что больше не увижу его живым.
10 февраля, когда группа горнолыжников уже вернулась из Домбая, мне позвонили из Центрального совета ДСО “Наука” и сказали, что произошло несчастье. Я спросила: “Вы говорите, что он разбился, а его не нашли?”
Вначале молчание. Затем слова о том, что там навалило много снега… Я позвонила Игорю Шафаревичу, поскольку он был одним из организаторов группы, и попросила рассказать, что же произошло. Потом записала содержание разговора в записную книжку”. Игорь Ростиславович Шафаревич, академик РАН с 1991 года и знатный борец с евреями, 10 февраля сказал Лидии Васильевне следующее: “Олег погиб на лыжах при восхождении на Семенов-Баши. Ушли вместе со Шнейдером. Погода плохая. Розыски ничего не дали. Все уехали обратно. В связке шел со Шнейдером, он оставил ледоруб, отвязался, Олег тем временем пошел дальше, и, возвращаясь, он, Шнейдер, не нашел Олега”.
Спустя 17 дней на Кавказ выехала поисковая группа, в составе которой была Лидия Васильевна. Поселили всех в том же домике, где жил Олег. Вместе с друзьями Олега приехал и Шнейдер, который принимал участие в восхождении с Олегом Вавиловым и должен был показать место его гибели. Идти в горы Шнейдер не хотел, по сути дела, его заставили. Некоторые члены группы пытались его ударить, открыто обвиняли в гибели Олега.
Лидия Васильевна принимала участие во всех восхождениях, но они ничего не дали. В начале марта пришлось возвращаться в Москву.
Неизвестно, чем бы закончилась эта история. Лидия Васильевна страдала от воспоминаний о поездке, которая так бесславно закончилась, но есть сила обстоятельств, и человек вынужден смириться. Кто знает, может быть, Лидия Васильевна приняла бы вызов судьбы и поставила точку на последней странице трагедии, но тут произошло непредвиденное. Кто-то начал распускать слухи о том, что Олег бежал в Турцию. И она потеряла покой. Лидия Васильевна поняла, что обязательно должна снова вернуться на Кавказ, найти тело мужа и доказать всем, что он был честным человеком.
Во второй раз выехали в середине мая. Из воспоминаний Л.В.Курносовой-Вавиловой: “Жили в том же домике. Каждый день шли на поиски. Я всегда ходила одна, иногда даже с температурой 39°. Сидоренко (глава поисковой группы, заслуженный мастер спорта А.И.Сидоренко, руководил во время войны группой альпинистов, которая совершила восхождение на Эльбрус и сорвала фашистский флаг. Он лишился пальцев на ногах, но продолжал совершать восхождения. — Прим. авт.) и его помощник издали наблюдали за мной, как бы чего не случилось… Стало очень тепло. Снег осел. К середине июня в группе стали говорить о необходимости возвращения в Москву, о том, что все равно тело Олега найти не удастся. Я возражала, говорила, что в случае чего останусь одна. Было решено уехать через несколько дней. 10 июня во время очередного восхождения я разгребала снег с помощью ледоруба… нагнулась и вдруг увидела что-то красное. Это была ковбойка Олега. Я начала разгребать снег и увидела его — как живого: темные волосы, густые брови, даже румянец на щеках. Я отгребла руками снег и крикнула Сидоренко: “Я нашла Олега!” …Мы обернули тело Олега в палатку и в течение часа спускали его к подножию горы. Он явно погиб не от лавины и не от падения с высоты. Снег засыпал его уже после того, как он умер… Я верхом отправилась в Тиберду и вернулась с милиционерами. Они оформили документы и вручили мне свидетельство о смерти… В нем говорилось, что у него справа в височной области след от удара ледорубом. Тогда я как-то не обратила на это внимания…”
* * *
О гибели Олега Вавилова в горах Северного Кавказа я впервые услышала от Якова Григорьевича Рокитянского, но тогда, несколько лет тому назад, никто бы не поверил в то, что тайна гибели Олега будет раскрыта.
Однако это произошло. Заговорили архивы. Подробности сенсационных находок нам рассказал Я.Г.Рокитянский.
— Неужели найдены документы, касающиеся гибели Олега Вавилова?
— В Государственном архиве Российской Федерации, в фонде Всесоюзного комитета по физической культуре и спорту, обнаружен целый комплекс бесценных документальных свидетельств этой истории. Выяснилось, что комитет тщательно фиксировал, анализировал и расследовал случаи, связанные с гибелью альпинистов. О существовании такого дела узнал исследователь репрессий против покорителей гор, альпинист Ю.С.Пустовалов.
Он сообщил об этом Юрию Николаевичу Вавилову. Юрий Николаевич познакомился с документами, затем это сделал я. Мы сделали ксерокопии всех найденных документов, и теперь в распоряжении историков имеется почти вся летопись этих драматических событий: 170 листов. Среди найденных документов — протоколы обсуждения гибели О.Вавилова, отчеты участников поездки на Кавказ и конкретные сведения о его последних часах. Особенно много материалов об организации и ходе поисков тела, отчеты, обмен телеграммами. На поиски тела О.Вавилова его дядя, президент Академии наук СССР, дал 10 тысяч рублей. В двух поездках участвовали именитые альпинисты, однако тело нашла его жена, самая яркая и героическая женщина, с которой я когда-либо встречался. Когда почти вся группа уехала, а два оставшихся альпиниста собирались сделать то же самое, Лидия Васильевна упорно продолжала искать тело мужа. Когда Сидоренко услышал ее крик и подошел к месту, где она нашла тело Олега, он увидел, что Лидия Васильевна за несколько минут поседела. Она похоронила Олега на альпинистском кладбище в Домбае, прикрепив к камню привезенную из Москвы табличку: “Здесь погиб в феврале 1946 года Олег Вавилов — талантливый ученый, самый дорогой и близкий мне человек”.
— Как сейчас выглядит общая картина событий?
— В группе альпинистов, в состав которой входил Олег Вавилов, было 9 человек. Ее возглавлял опытный альпинист, профессор МГУ математик В.В.Немыцкий. В число участников входил также ныне известный академик И.Шафаревич. В самый последний момент к группе присоединился Борис Иванович Шнейдер, 1905 года рождения, аспирант Института философии, преподаватель марксизма-ленинизма. Он был инструктором альпинизма, окончил специальную школу, покорил 27 вершин. Все говорит в пользу того, что именно этот человек был агентом НКВД и получил от секретных служб того времени специальное задание: убить Олега Вавилова. По-видимому, у него был помощник А.Д.Беляев, который вместе с ним записался в группу и на всех этапах помогал осуществить преступление. 24 января группа выехала из Москвы, а 29 января уже находилась в альплагере “Наука” в Домбае.
— Что известно о действиях Шнейдера в это время?
— Вел он себя нервно и агрессивно. По дороге на Кавказ и после прибытия в лагерь он настаивал на восхождении на вершину горы Семенов-Баши, которая находилась рядом с лагерем. Это упорство — свидетельство того, что ехал не отдыхать, а выполнять ответственное задание. Это восхождение не входило в план группы, для него не было необходимого снаряжения, например окантованных ботинок. Но Шнейдер настаивал, его энергично поддержал А.Д.Беляев, который твердил об “элементарности подъема и абсолютной безопасности, если идти правильным путем”. Этот аргумент оказал воздействие на Немыцкого, который нарушил инструкцию и дал согласие на восхождение. Шнейдеру удалось привлечь к нему и Олега Вавилова. Вавилов был альпинистом со стажем, восхождение на сравнительно невысокую гору показалось ему не особенно сложным.
Он был очень прямодушным человеком и не подозревал, что ему грозит смертельная опасность. Чтобы не вызывать опасений у Олега, Шнейдер включил в группу еще одного человека — студента МГУ Ю.С.Саясова.
Подъем начался 3 февраля, переночевали в коше и утром 4-го двинулись дальше. Вскоре Шнейдер посоветовал Саясову не подниматься на гору, остаться внизу и покататься на лыжах, с тем чтобы на обратном пути вернуться в лагерь вместе. Свидетель был ему не нужен. И в последующем все действия Шнейдера были очень тщательно продуманы с точки зрения главной цели.
— Можно ли сказать, что теперь известно, как был убит старший сын Вавилова?
— Прежде всего отметим, что Шнейдер сознательно вел Олега к крутому обрыву — единственному смертельно опасному месту горы Семенов-Баши. Впоследствии, анализируя это восхождение, известные альпинисты отмечали, что было множество возможностей безопасно добраться до вершины. Изучив этот маршрут, мастер спорта по альпинизму А.А.Малеинов отмечал: “Путь, избранный Шнейдером и Вавиловым, более чем странный.
Этим путем (с подъемом на скалы высотой, превышающей 6-этажный дом) могли пойти только сумасшедшие.
При выходе из коша по снежным склонам представлялось возможным обойти скальный район слева, несколько удлинив путь… На пути до скал Шнейдер и Вавилов упустили 4 возможности избежать явно опасного подъема”. Хотелось бы отметить, что путь определял не Олег, а Б.И.Шнейдер. Это было не сумасшествие, а выполнение спецзадания НКВД по уничтожению человека.
На теле Олега был обнаружен след от удара ледорубом. В документах это орудие убийства упоминается дважды. В первом случае Шнейдер рассказал, как он на скалах развязал страховочные веревки, связывавшие его с Олегом, под тем предлогом, что он где-то поблизости забыл свой ледоруб. В результате Олег оказался на краю пропасти в беспомощном положении, без всякой страховки, в ботинках, не пригодных для альпинизма.
Дальнейшее напрашивается само собой: подобрав оставленный ледоруб, Шнейдер незаметно приблизился к Олегу и нанес ему удар в правый висок. И Олег упал в пропасть. Позднее внизу были обнаружены лыжи Олега и веревки. Сбросить Олега со скалы “просто так” было рискованно, он мог бы и уцелеть.
— Что было дальше?
— Выполнив задание НКВД, Шнейдер повел себя как квалифицированный убийца. Ледоруб он захватил с собой, чтобы его не нашли на месте преступления. У скал Шнейдер провел немало времени. Позднее он рассказывал, что “был в отчаянии”, курил, пытаясь успокоиться. Думаю, главная задача состояла в том, чтобы выиграть время. Начался снегопад. Не исключено, что он спустился вниз и припрятал тело Олега так, что опытные альпинисты в ходе двух командировок не смогли его найти. Вечером Шнейдер начал спускаться, встретил Саясова, они переночевали в коше, а затем уж двинулись в лагерь. Вернулись они 5 февраля в 4 часа вечера. И эта задержка не была случайной. Ведь уже темнело. Убийца прекрасно понимал, что вечером товарищи Олега вряд ли пойдут искать его тело.
— А как отнеслись к известию о гибели Олега его спутники? Ведь, согласно правилам альпинистов, они должны были отправиться на поиски погибшего?
— Шнейдер изложил свою версию гибели Олега: мол, он сам упал в пропасть, — и путано объяснил причины задержки на обратном пути. Еще он сказал, что слишком устал, чтобы вести членов группы на поиски Олега. Его горячо поддержал А.Д.Беляев, который прикинулся больным, чтобы не принимать участия в этом деле.
Профессор В.В.Немыцкий не настаивал. И другие члены группы не горели желанием немедленно отправляться на поиски, хотя гора была рядом с лагерем. Особенно энергично возражал Шафаревич, который, как говорила мне Лидия Васильевна, призывал всех идти отдыхать. Мне кажется, что всем им было понятно, что речь шла об убийстве. Они ведь знали, кто был отцом Олега, и были свидетелями того, как Шнейдер настаивал на восхождении и упрашивал Олега присоединиться к нему. Это был уникальный случай в истории альпинизма, когда товарищ был оставлен на произвол судьбы. Позже все члены группы получили серьезное порицание от Комитета по делам физкультуры и спорта “за невыполнение своего гражданского долга после происшедшего несчастного случая”. На собраниях альпинистов Шнейдера ругали, в глаза называли убийцей. Он очень неубедительно защищался. Были и обращения в прокуратуру, позднее имело место какое-то судебное разбирательство, о котором мне, к сожалению, ничего не известно. Но о каком судебном слушании могла идти речь, когда убийца был единственным свидетелем преступления?
Конечно, Шнейдер вышел сухим из воды. Его защитила организация, задание которой он так безупречно выполнил 4 февраля 1946 года.
— Как вы считаете, зачем Сталину нужно было убивать Олега Вавилова?
— Еще в 30-е годы он уничтожал сыновей ненавистных ему “врагов народа”. Были расстреляны дети Троцкого, Каменева, Зиновьева, Пятакова, Лакобы, Муралова и других. Много детей репрессированных находились в специальных детских домах и лагерях. Известны случаи расстрела уже после войны тех детей “врагов народа”, которые ускользнули от внимания карательных органов и смогли добиться высоких результатов в работе. Олег принадлежал именно к этой части молодых людей. Сын одного из самых ненавистных Сталину ученых блестяще окончил университет, плодотворно работал в Физическом институте Академии наук, успешно защитил кандидатскую диссертацию, что в то время было гораздо престижнее, чем сейчас. Сталину было известно, что летом 1943 года Олег был в Саратове и выяснял в местном управлении НКВД, когда и при каких обстоятельствах погиб его отец. Не стоит исключать также донос какого-нибудь завистника из ФИАНа или желание Сталина воздействовать на дядю Олега, президента АН СССР академика С.Н.Вавилова. Когда Сергей Николаевич умер, оказалось, что он перенес девять инфарктов. Два из них были, скорее всего, следствием гибели брата и племянника.
— Но зачем было убивать Олега на Кавказе? Ведь это можно было сделать и в Москве.
— Это могло вызвать в столице нежелательные разговоры, в том числе и среди иностранных дипломатов.
Известно, что во время Тегеранской конференции У.Черчилль спросил Сталина о Вавилове. После окончания войны иностранные ученые, включая А.Эйнштейна, начали интересоваться судьбой Николая Ивановича и обращаться к его коллегам и чиновникам с запросами. Убийство в Москве могло разрушить легенду о естественной смерти академика Николая Вавилова. Ведь и самого ученого арестовали в августе 1940 года не в Москве, а на Западной Украине, во время научной экспедиции. А убийство в горах, далеко от столицы, нетрудно было представить как несчастный случай. Думаю, что и после появления этого материала найдутся сталинисты, которые поставят под сомнение факт убийства Олега Вавилова. Они затребуют текст приказа своего кумира, забывая о том, что подобные документы и не могли существовать, а соответствующие распоряжения давались, разумеется, устно. Но если быть объективным, то на основании документов и воспоминаний можно со всей ответственностью утверждать, что секретные службы в начале февраля 1946 года осуществили руками профессионального альпиниста уникальную операцию по уничтожению сына Николая Вавилова.
* * *
Из воспоминаний Лидии Васильевны Курносовой-Вавиловой: “…Когда Олега хоронили, его уже нельзя было узнать… Я собрала повсюду рододендроны, положила их в гроб. Состоялись похороны. Милиционеры стреляли в воздух. В Москве я заранее подготовила надгробную надпись. Привязала эту дощечку к большому камню.
Затем собрались и помянули моего мужа. Когда я вернулась в Москву, Векслер сказал мне: “Уходи из Института машиностроения… Я тебя вырву оттуда, как редиску, и посажу на должность Олега”. Это говорит о том, с какой болью приняли сотрудники ФИАНа гибель Олега и как они его любили. С тех пор я более 55 лет занимаю его место в ФИАНе”.
Лидия Васильевна была удивительной женщиной. Если бы не ее преданность мужу, возможно, тело Олега никогда бы не нашли. А значит, тайна его гибели навсегда осталась бы тайной. Но то, чего не смогли сделать сильные и мужественные мужчины, оказалось под силу прелестной молодой женщине. Потому что любовь — самое загадочное из всех природных явлений, и даже именитые физики знают о ней, оказывается, не все.
Лидия Васильевна Курносова была известным специалистом в области космических исследований, астрофизики и физики космических лучей. Науке она отдала 65 лет, ушла из жизни летом 2006 года, и несколько слов из некролога, подписанного известнейшими российскими учеными, скажут о ней больше, чем толстая научная книга: “Лидия Васильевна обладала прекрасными человеческими качествами: добротой, уважением и любовью к людям, обостренным чувством долга и личной ответственности; у нее была привлекательная внешность, строгая красота, сочетавшаяся с острым умом, живостью характера и большим обаянием. Многие знакомые с Лидией Васильевной (как мужчины, так и женщины) были буквально влюблены в эту необыкновенную женщину”.
На долю Л.В.Курносовой выпало куда больше испытаний, чем под силу вынести обыкновенному человеку.
Спустя полвека после гибели Олега Вавилова единственный сын Лидии Васильевны, Михаил Курносов, поехавший в командировку в Кабардино-Балкарию, был похищен, вывезен в Чечню и год находился в плену. Все попытки его спасти оказались тщетными. Весной 2000 года бандиты забили его палками, и место его захоронения неизвестно. Кавказ оказался в ее жизни роковым местом. Но она ушла из жизни непобежденной.
Наверное, только такая женщина могла стать женой Олега Вавилова, блестящий взлет которого был прерван рукой агента секретной службы.
