Жила-была девочка, назовем ее Наташей. В детстве она была точь-в-точь как существо, которое смотрит на нас с обертки шоколадки “Аленка”. Мягкое и доверчивое существо, ушедшее во взрослую жизнь прямо от бабушкиных пирожков и огромной, безусловной любви. Которой иногда бывает чуть-чуть слишком.
Нет, я знаю, что любви много не бывает, но бывает так, что человек слишком раскрывается навстречу миру, потому что ничего плохого он от него не видел, пока весь мир был сосредоточен в одном или нескольких родных людях.
Воспитывала Наташу бабушка, потому что родители с утра до вечера работали, а мама, мало того, была журналистом — кто знает, что это значит, тот меня поймет. Пожар, горим — и так с утра до вечера.
В 1974 году Наташа познакомилась с Леней Лапиным. Ей было 14, а ему — 16. Знакомство произошло на танцах в деревне Каменка Ивановской области, куда Наташа приехала погостить к родственникам.
Потом она вернулась в Москву, они стали переписываться, встречались на каникулах. Последнее письмо от Лени пришло в мае 1976 года. Оказалось, что он в тюрьме. В письме, которое он прислал ей после суда, он писал, что не виноват ни в грабеже, ни в изнасиловании. Выглядело все и в самом деле странно: подельник отделался условным наказанием, а ему дали четыре года усиленного режима.
Она ездила к нему на свидания в поселок Славянка под Ленинградом. Когда ей исполнилось 18 лет, он написал: приезжай на зону, поженимся. Она не захотела. Он написал ей такое письмо, что она перестала ему отвечать. В этой вспышке гнева я услышала звуки увертюры, вступления к музыке, которую тогда не расслышала Наташа. Леня оскорбился — ему отказали. Ему посмели отказать!
А то, что “зона” — не предел мечтаний для 18-летней девушки, у которой в роду не было уголовников и которая посмела не захотеть стоять под венцом за колючей проволокой, — это был сущий пустяк по сравнению с самолюбием Лени, которое было уязвлено. Вот это самое самолюбие непомерных размеров... Но это — реплика в сторону, как любили писать драматурги в старину.
Потом он вернулся домой, в Каменку, через три дня примчался в Москву. Летом она поехала к нему в гости и через 4 дня вернулась. Как будто какая-то рука отводила Наташу от этого человека — а она отводила эту руку.
В январе 1981 года они поженились. Ни родителей, ни друзей на свадьбе не было. На второй день Леня устроил молодой жене скандал. Ей запомнились слова “подобрал” и “проститутка”. И эту подсказку она тоже понимать не захотела.
Все еще можно было исправить, но она ничего исправлять не захотела. Потому что она его любила. А она — человек верный. Да к тому же гуманитарий, читала разные возвышенные книжки. Я совсем забыла сказать о том, что после школы Наташа поступила на факультет журналистики. А Леня был столяр-краснодеревщик.
Когда Наташа вернулась в Москву, оказалось, что родители сняли ей комнату и перевезли туда ее вещи. Наверное, Наташа тогда обиделась, а зря: мне кажется, отец с матерью уже тогда поняли, что ничего хорошего от этого брака ждать не приходится. Когда тебе 20 лет, трудно поверить, что то, что происходит с тобой, когда-то на свете уже было.
Естественное недоверие родителей к человеку, который отбывал наказание за грабеж и изнасилование, казалось ей очень обидным. Может, даже казалось, что ее предали. Но жизненный опыт нельзя ни купить, ни передать. И у Наташи, и у ее родителей — у каждого была своя правда.
Между тем в апреле того же 1981 года Леня приехал в Москву насовсем. А на работу устроиться не мог. Без прописки и с судимостью никуда не брали. В мае выяснилось, что она ждет ребенка. Она училась и работала. Устроился на какую-то случайную работу и он.
В январе 1982 года родилась Таня. Жить было очень трудно. Картошка и минтай, минтай и картошка — больше денег не было ни на что. Когда ребенку было полгода, Леня изменил жене с ее одноклассницей. Узнав об этом, она уехала к родителям и решила расторгнуть брак.
И в этот момент в доме родителей раздается звонок: ваш родственник задержан, он пытался угнать машину, принесите в милицию сменные вещи. За эту шалость ему дали два года строгого режима, и эти два года он провел в Коми АССР на лесоповале. Она ездила к нему на свидания.
Я не знаю, что говорили ее родители, но я догадываюсь. Родители любят свою дочь, а дочь любит своего мужа. И каждый делает то, что считает нужным.
Пока Леня валил лес, Наташа защитила диплом. Ребенка пришлось отдать в ясли, в яслях ребенок болел. А вы точно знаете, как она должна была поступить? В том-то и дело — никто этого не знает. Точно все знал только Леня. В 1985 году он освободился, получил свой 101-й километр и устроился на работу во Владимирской области. А в это время Наташе дали комнату в коммуналке. Мать вымолила эту комнату в своей редакции.
Муж стал приезжать к Наташе в гости на выходные. Денег не привозил никогда. Ну и что? Потом Наташа сильно заболела. И врачи сказали, что спасти ее может беременность. В феврале 1988 года она родила вторую дочь, а в августе прописала Леню в своей комнате. Зачем?
Опять вопрос без ответа. Леня очень, очень просил ее об этом. Колебалась она долго. Но он так просил! К тому же, прописав мужа, она стала очередником района на жилплощадь. На четверых у них было 19 и 4 десятых метра.
А потом развалился СССР, и квартиры очередникам давать перестали. Леня начал пить, Наташа снова вернулась к родителям, а еще через некоторое время ей сделали тяжелую операцию, муж был рядом и очень хотелось думать только о хорошем.
Наступающий 1997 год они впервые встретили вместе с ее родителями, всей семьей. И впервые за долгие годы у Наташи возникло чувство, что все плохое осталось позади. Второго января она полетела в Турцию, к подруге. Деньги на поездку дал Леня. Вернулась она с подарками для детей и мужа, Лене привезла несколько модных свитеров-“водолазок” разных цветов, настроение было настоящее новогоднее.
Ночью он сказал ей, что полюбил другую женщину и уходит к ней. Другой женщиной оказалась Наташина клиентка, которой Леня помогал сделать ремонт. Брак был расторгнут в марте 1997 года. Леонид Геннадьевич попросил бывшую жену не подавать на алименты, сказал, что будет приносить деньги каждый месяц сам.
И все. После развода он не появлялся полгода. А про алименты, видно, просто забыл. В день, когда его старшей дочери исполнилось 18 лет, он привез ей подарок — китайские шарики для медитаций.
В прошлом году дела Леонида Геннадьевича Лапина, видимо, пошли в гору. Фирма “Сан уорлд” (“Солнечный мир”) в которой он работает административным директором, арендует помещение в историческом центре Москвы, в Подсосенском переулке. Леонид Геннадьевич хорошо одет, при золотой цепи, ездит на новой машине и с удовольствием пользуется мобильным телефоном. Все как у людей.
В марте, когда у Наташи день рождения, Леонид Геннадьевич привез ей дорогие духи и прекрасный букет цветов, пригласил в кафе поговорить о жизни. Жизнь у него, по его словам, непростая. Женщина, к которой он ушел, оказалась страшным человеком — так он сказал бывшей жене. А что, если...
Я предполагаю, что в тот день, сидя в кафе, Наташа вспоминала, как она после ухода мужа похудела на 30 килограммов, какие скверные мысли приходили ей в голову, какая у нее началась бессонница, как врач сказал ей, что у нее падает зрение и в газете ей работать больше нельзя...
Про любовь ей говорить не хотелось. Несмотря на то что весной, говорят, всем очень хочется любви. А ей и весной, и летом больше всего хотелось поговорить о небольшой постоянной сумме на содержание младшей дочери. Старшая уже большая, на ее лекарства, учебу и одежду папа по закону давать ничего не должен. А младшей — 11 лет.
Младшая девочка перед началом занятий в школе позвонила отцу и попросила денег на дорогие учебники. Он сказал, что у него “обокрали дачу — возьми денежки у мамы”... Тогда Наташа, еле взяв себя в руки, позвонила бывшему мужу и попросила все же определить сумму и день, когда он будет деньги приносить. Ответ был такой: не надо спекулировать детьми.
В этот день она приняла решение обратиться в суд с иском о взыскании алиментов. Доконал.
Двадцатого ноября 2000 года судья Савеловского суда Москвы И.Юрова подписала судебный приказ, в соответствии с которым со всех видов заработка Лапина Леонида Геннадьевича ежемесячно следует взыскивать одну четвертую часть.
А ежемесячный заработок господина Лапина, согласно документу, представленному им в суд, составляет 600 рублей. Делим на четыре...
Неужели административный директор фирмы по индивидуальному изготовлению мебели получает 600 рублей в месяц? Когда мать Наташи спросила у судьи Юровой, что это за издевательство, судья ответила: “А у нас как ни директор – так 600 рублей...”
А судебный пристав не обязан выяснять, как обстоит дело на самом деле. Право имеет — но не обязан. Так ведь и это еще не все.
Леонид Геннадьевич наотрез отказался выписываться из квартиры своей бывшей жены. А квартира — коммунальная.
Несколько лет назад к Наташиной большой комнате присоединили еще одну, маленькую. В третьей комнате живет соседка. Соседка вышла замуж и свою комнату продает. Таким образом Наташа оказалась заперта в этих стенах без права хоть на какую-то надежду. Разъехаться с соседкой она не может: на часть площади претендует бывший муж. И что бы Наташа ни делала со своими несчастными двумя комнатами, за спиной — он. Эта задача не имеет решения.
Вы спросите: а что же женщина, к которой ушел Леонид Геннадьевич? Женщина-умница. Замуж за Леонида Геннадьевича она выходить не стала, у нее есть свой собственный муж, и все дружат. Поэтому Леонид Геннадьевич лежит поперек Наташиной дороги, как большое бревно, и чувствует себя под защитой государства в полной безопасности.
* * *
Я одного не понимаю. Зачем наши общественные и политические деятели без устали выступают с речами о падении рождаемости в России? Разве такие умные дяди и тети не понимают, что сам факт рождаемости хоть одного ребенка в нашем опасном для жизни государстве — это чудо или, точней, подвиг, за который надо давать орден и хоронить под артиллерийскую стрельбу, как героев.
Женщина, выходящая в России замуж, в день бракосочетания добровольно идет в западню, благоустроенную государством. И если брак распадается, а муж — человек не очень совестливый, то западня захлопывается, и выбраться оттуда можно только вперед ногами.
Выписать того же Леонида Геннадьевича на родину, в приволжскую деревню, нельзя. Теперь по закону пусть он хоть двадцать лет отсутствует, право на жилплощадь за ним сохраняется.
Алименты взыскать тоже нельзя. Государству искренне начхать на то, какую липовую бумажку с указанием своих доходов представит в суд бывший муж. Судебный пристав бровью не поведет, чтобы выяснить, как обстоит дело на самом деле, потому что это не входит в его обязанности.
Принесет тот же Леонид Геннадьевич в новом году справку о том, что его доход составляет 10 рублей, и будет его бывшая семья исправно получать с него 2 рубля 50 копеек — по закону, заметьте, по закону. Так что же делать-то?
Я полагаю, как всегда, попробовать посчитать деньги. Которые теряет государство, пуская на самотек процесс получения алиментов. Ведь если бы механизм получения денег с бывших мужей работал как положено, государству была бы известна подлинная правда об истинных доходах большого числа трудоспособных мужчин (и женщин, кстати, тоже). А где доход, там и налог. Считал кто-нибудь, сколько теряет государство, то есть мы с вами, от того, что в новой финансовой машине стоит старый мотор?
Знаете, чем женщины, проживающие в цивилизованных государствах, отличаются от наших женщин? Выражением глаз.
Как только цивилизованные европейские граждане расторгают брак, женщина с ребенком автоматически начинает получать алименты. На свой счет в банке. В отношения с бывшим мужем ей вступать нет нужды: ее защищает государство, которое само платит деньги на содержание одинокой женщины с ребенком, а все, что полагается, оно железной рукой взыщет с бывшего мужа.
И ни один фокусник не вздумает нарисовать липовую бумажку о доходах. Все необходимые документы придут куда положено. И не только потому, что дети и женщины — предмет особой заботы государства. Это живые деньги, только и всего.
Что же касается Леонида Геннадьевича Лапина, я думаю, самое время налоговой полиции поинтересоваться его подлинными доходами. Ведь не может же административный директор солидной фирмы получать меньше, чем квалифицированный нищий в подземном переходе.
А вы как думаете?
