— Платон, успевают ли сотрудники МЧС и волонтеры убирать постоянно выбрасываемые морем нефтепродукты? И успевают ли вовремя вывезти мешки с уже собранным мазутом?
— Думаю, «успеть убрать» — не совсем правильная формулировка. Самый главный вопрос — обнаружить новый выброс. В Анапе береговая линия не очень большая, в отличие от Крыма, где она огромная и нередко труднодоступная. Вместе с поэтом Юрой Володиным мы создали волонтерскую бригаду «Чистый берег», как раз чтобы добираться до диких пляжей и других мест, которые сейчас мало кто замечает.
Что касается уборки в общем, отвечу кратко: «не успевают». Но это очень субъективная оценка. Пойми, никто не может знать, где и сколько и когда выбросит.
А что касается объемов — о них говорят соответствующие службы. Внятной информации пока, к сожалению, нет. Такое ощущение, что многие пребывают в спячке. Я думаю, что происходящее — катастрофа. И это не мое личное мнение, а мнение Следственного комитета — Владимир Владимирович тоже все четко по поводу данного ЧП сказал.
То, что я и мои коллеги видим, — колоссальные объемы. И главная подлость мазута, что он ухитряется через два толстенных полиэтиленовых пакета просачиваться. Так что вывозить мешки с ним нужно точно без пауз.
— С мазутом все ясно, но есть же еще трупы птиц (и морских животных) и выделяемый ими трупный яд. То есть у нас классический случай, когда беда не приходит одна.
— Трупы пернатых мы постоянно находим вдоль берега и на пляжах. Причем есть как цельные тела, так и поврежденные — с оторванными крыльями, откусанными головами. Картина жуткая. Они, конечно, создают загрязнение, трупы птиц однозначно отравляют почву.
Мы собираем их («мы» в широком смысле — все, кто борется с этой заразой) неусыпно. Делать это, кстати, нужно правильно и обязательно передавать специалистам на экспертизу — уже идет и будет идти расследование обстоятельств гибели фауны, не всегда очевидных.
И я заметил, что многих волонтеров — чисто психологически — волнует не как мазут убрать, а птичку спасти. Дает о себе знать любовь к животным.
— Мои друзья из Краснодарского края пишут в соцсетях, что из-за аварии в Керченском проливе всей экологической цепочке Черного моря амба, местную рыбу, а тем более рапанов, есть нельзя ни в коем случае. А что в Севастополе — прилавки рыбных рынков опустели?
— С нашей рыбой случилась трагикомичная история, забавная и печальная, но трагизма в ней больше.
Мы же живем в самопожирающем капитализме, напоминающем желудок, переваривающий всё подряд. Поэтому за время этих событий цены на рыбу в Крыму взлетели.
Цены неплохо было бы контролировать — но сейчас реально не до этого.
Ну да, ЧП. Но появляются в Сети фото, где рыбаки хвастаются уловом. Промысел идет вовсю.
Мало того, некоторые суда знаешь что делают? Сливают в море свои топливные отходы и мазут. Никто же не заметит! Короче, доходит до беспредела.
— Какие районы Крыма пострадали от загрязнения сильнее всего?
— Практически весь берег.
— Не получается ли, что проблему недооценили? Было же понятно, что акватория одна и беда придет и на территорию полуострова.
— Слава богу, по состоянию на сегодня предпринимаются огромные усилия по ликвидации. Но мы действительно живем по принципу: «будет проблема — будем решать». Так что, пожалуй, к приходу мазута можно было подготовиться и лучше.
— «Весь берег» — это очень размытое определение.
— Лично я — то есть я и ребята — стартовали на диком пляже в Орловке. Поработали там серьезно — и сразу же Тихон Синицын (поэт и бердвотчер, герой нашей прошлой публикации. — И.В.) вычислил «дичок», куда точно зимой никто не заглядывает, потом что все стараются работать на официальных пляжах.
На «Любимовку», где Тихон увидел первые пятна, мы выдвинулись с Юрой вдвоем. Разобрали примерно 150 метров за шесть часов. Делали за это время один перерыв минут на десять. Получилось пятьдесят мешков нефтепродуктов и мусора/песка — это не чистый вес мазута, конечно же, но всего вышла почти тонна.
Но труднее всего было в самой отдаленной части Андреевки, куда тяжело было спуститься в принципе — там берег отвесный, а еще пришлось на себе обратно мешки тягать.
— Случалось ли на твоей памяти в Крыму что-то подобное?
— Нет, никогда. Масштабы случившегося пытаются преуменьшить, отчего наши люди (не только в Крыму, вообще в России), может быть не до конца понимают, что произошла страшная, адская вещь!
— Сколько нужно людей, чтобы разобраться с мазутом раз и навсегда? Не настанет ли момент, когда придется бросить на «нефтяной фронт» армию или внутренние войска, как было во время ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС?
— Сказать, сколько народу нужно, трудно. Каждый по-разному работает. Кто-то пашет как конь, а кто-то только пытается помогать.
Мы за пять дней зачистили четыре точки. И я тебе скажу: очень важно работать в связке с государством. Вот мы «запаковали» столько-то мешков этой гадости. А их еще нужно вывезти на утилизацию, передать соответствующим службам (чтобы отходы не оказались на обычной свалке. — И.В.).
У нас кое-где начали использовать лодки, то есть забирают мусор непосредственно с берега, транспортируют по морю (что снимает вопрос о пешей труднодоступности. — И.В.)
Но этого мало. У МЧС должны быть квадроциклы, другая мото- и спецтехника.
