История жителя Уфы Фаткуллы Исхакова действительно уникальна и стоит того, чтобы напомнить о ней снова. В далеком 1959 году в Миякинском районе Башкирии кто-то пробрался в дом, где спали девушки, и порезал одной из них лицо, другой руку. Марьям (так звали вторую) проснулась, побежала за помощью к соседу Фаткулле Исхакову. Так вот его и обвинили в итоге в нападении. Одно из доказательств - капли крови на пиджаке, который висел в прихожей (экспертиза установила, что они принадлежат Марьям). Фаткулле в ту пору было 22 года, он недавно женился, у семьи родился первенец. Более того, он давно дружил с соседями и помогал им. Однако следствие и суд признали его виновным в покушении на убийство. Назначали 15 лет лишения свободы. Сам он объяснил произошедшее ненавистью оперативника районной милиции: «Я просто в свое время не женился на его сестре, а он мне пообещал за это, что уничтожит». По словам Исхакова, страж порядка был фронтовиком, имел огромный авторитет в районе и его боялись следователи, прокуроры, судьи. Как бы то ни было, Исхаков вышел на свободу через 13 лет и сразу стал добиваться справедливости. С тех пор он прошел долгий путь. Истинный преступник, житель того же района, сознался в 2012 году, но только в мае 2023 года Верховный суд России оправдал Фаткуллу Исхакова, признав за ним право на реабилитацию. С момента его осуждения минуло 64 года. Примечательно, что Минфин до последнего просил суд не удовлетворять просьбу Исхакова о возмещении морального вреда. И все же Фемида приняла решение о выплате. На днях Фаткулла получил 6 миллионов рублей. Суммой остался недоволен.
По словам его защитника Виталия Буркина, пенсионер будет настаивать на выплате ему 250 миллионов. Почему именно столько? Как он высчитывал сумму? Этот вопрос я задала самому Исхакову.
- Как считал? Так и считал. 13 лет без отпуска и выходных я работал. Условия были тяжелые, я потерял здоровье. Пока был в тюрьме, умерла моя первая жена. Сын без меня рос, без воспитания был, по плохому пути пошел. Мне потом потребовалось много сил, чтобы это исправить. Вся семья моя пострадала. Во сколько мне нужно было это оценить?
- Это вряд ли вообще поддается оценке. Но интересно услышать все-таки, из чего вы исходили.
- Из того, что хочу прожить остаток дней по-человечески. Мне нужно купить новый дом. Я считал, сколько это стоит. Вы видели, где я живу? У меня кухня такая, что два человека одновременно находиться не могут. Хочу усадьбу у моря.
- В России?
- Да, конечно. Мне не нужна заграница.
- Но за 250 миллионов можно купить несколько домов. Куда оставшиеся деньги вы потратили бы, если бы получили их?
- Мне черная и красная икра не нужна. Я инвалид 1-й группы, еле передвигаюсь. Мне и моей новой жене (ей 89 лет) нужен уход. А это несколько человек для обслуживания. Я пятерых насчитал. Один бы нам готовил. Второй убирал, в туалет водил. Третий медицинские процедуры делал. Четвертый сопровождал в поездках. Пятый - водитель.
- Ого, столько обслуги не у всех вип-персон имеется. А куда вы ездить собрались?
- Хочу путешествовать. Всю жизнь мечтал. Проехал бы всю страну от севера до юга. Владивосток хочу увидеть. У меня удовольствий в жизни мало было. Дайте пожить по-настоящему! Хочу почувствовать, каково это.
С одной стороны, с Исхаковым сложно поспорить. Разве неправедно осужденный не заслуживает компенсации, которая бы позволила забыть все плохое. Но с другой стороны, требования огромной компенсации может стать той самой причиной, по которой государство не захочет признавать следственные и судебные ошибки. А ведь огромное количество людей, которые к нам обращаются с жалобами на незаконное уголовное преследование, пишут примерно так: «Нам не нужны ни извинения, ни компенсация. Пусть только закроют дело».
