Меж двух огней
— Мы с рождения живем в Курчатове. Когда украинские войска зашли на территорию России и заняли приграничные районы, на душе стало неспокойно, неуютно. Во-первых, волновались за детей, во-вторых, за дальнейшее развитие ситуации. Впереди же — неизвестность. Обычно на все лето и другие каникулы мы переселяемся семейством в наш дом в деревне под Курском. Это Льговский район. И уже несколько лет, обитая здесь, мы слышим раскаты орудий. Над нами постоянно летают военные самолеты, беспилотники. Пожалуй, уже привыкли к такому: летают и пусть летают. Наш хутор Зябкин находится прямо в лесу. Он уникальный, потому что стоит в заповедной зоне. И у нас есть возможность побыть в дикой природе: бегают косули, олени, обитают разные виды птиц. На нашем участке есть даже гнездо аистов. Домов здесь немного — с десяток, — говорит Наталья. — Вы же слышали такие названия — поселок Глушково, село Большое Солдатское, что мелькают сегодня в военных сводках. Они находятся совсем недалеко от нас. По сути, мы оказались между двух огней: деревня, где мы проводили лето, — в 40 км от линии фронта, и наш Курчатов — под прицелом. Возвращаться в городскую квартиру в новом учебном году посчитали опасным. Известно же, что Курская АЭС — мишень для противника. Муж работает на атомной станции ведущим инженером по управлению реактором. В тот момент, когда мы приняли решение о выезде в Подмосковье, он был в отпуске. Супруг связался со своей тетей Лидией, которая живет в Солнечногорске, попросил ее о помощи. На такое ведь не каждый решится — принять на долгое время 10 человек! У нас пять сыновей (младшему — пять, старшему — 19) и три дочери. Старшие дети восприняли переезд спокойно, младшие — как путешествие и смену обстановки. Мы со средним сыном спим на полу на туристических ковриках. Младшие, которые пониже ростом, на ночь ложатся поперек дивана. Девочки разместились на кроватях в отдельной комнате, а старший сын обитает в маленькой комнатушке. Муж приезжает только на выходные. Он на боевом посту. Сейчас из Курчатова до Москвы поезда не ходят.
Наталья вздохнула и продолжила:
— Из нашего города выехали самостоятельно около 20 процентов населения. В основном это дети и пенсионеры. Моим школьникам учиться, скорее всего, придется дистанционно. С детьми в Курчатове сегодня находиться тяжело: постоянно воет сирена, звучат предупреждения, по ночам регулярно и часто срабатывает ПВО. У нас были случаи, когда над городом сбивали ракеты, а в это время вылетали окна в домах. Мой супруг остался в квартире один. Спит в коридоре, подальше от окон: мало ли что. Если б мы могли все поместиться в этом коридоре, возможно, не уехали бы. Но он у нас маленький.
Все ко двору
На стене кухни висят несколько детских рисунков: на одном — птица, похожая на павлина. На другом — деревенский домик среди сосен и сова на ветке. Дети у Натальи любят «творить чудеса»: лепить, рисовать, рукодельничать.
— А на что вы сейчас живете?
— На зарплату мужа. Мы не получаем дополнительных пособий, ведь у нас в городе не объявляли официальную эвакуацию. Мы сами приняли решение временно покинуть район. Статуса беженцев, который предполагает поддержку от государства, у нас нет. Шесть наших ребятишек — учащиеся. Сын уже перешел на третий курс МГТУ им. Н.Э. Баумана, две дочки в этом году после 9-го класса поступили на бюджет в учебные заведения. Одна — в Гжельский художественный колледж, другая — в академическое музыкальное училище при Московской консерватории. Еще есть три школьника и два дошкольника.
Но вот мы попали в сложную ситуацию. И нашлись люди, верные друзья, которые проявили сочувствие, помогли, поддержали. Так получилось, что, покидая деревню, у нас даже не было возможности заехать в Курчатов за вещами, документами. А в Солнечногорске нас приняли в объятия, нашлась и обувь для моих мальчишек, а в Москве, в одном из храмов, через мою близкую подругу для дочек передали одежду. Причем абсолютно новую, вещи даже по размеру подошли. Потом случилась оказия, люди ехали из Курской области в сторону Москвы и смогли забрать и передать нам документы из Курчатова. Местный художник Роман Фашаян взял под опеку моих младших детей, плюс рассказал о нашей судьбе своему товарищу — волонтёру Юрию Евгеньевичу Королёву, и тот передал для нашей семьи деньги и подарки. Мы совсем не чувствуем себя брошенными. Регулярно звонят знакомые, спрашивают, чем помочь. Недавно предложили жилье под Питером, но это далековато. Есть даже вариант перебраться и к знакомым на Кавказ. Мы пока его не рассматриваем. Если и будем еще куда-то переезжать, то не дальше Подмосковья. Пока так.
— А ваши родители давно живут в Курчатове?
— Да. Мои родители встретились и познакомились в Якутии. Вместе поехали на большую комсомольскую стройку — возводить Курскую АЭС (КАЭС). У семьи моего мужа похожая судьба. Его родители тоже приехали строить АЭС, но у них на руках уже был годовалый малыш — мой будущий супруг Виктор... Мой муж учился в МИФИ в Москве. После выпуска его приняли на работу на КАЭС. С тех пор он дорос до ведущей должности — управляет реактором. Венчались мы в нашем Успенском храме в Курчатове, — Наталья улыбается. — Не поверите, я каждый день будто открываю Виктора заново. Например, он вдруг занялся разведением кедра, сосны, редких деревьев, сам выращивает экзотические сорта: кедр из Калифорнии, Гималаев, сосну джефри, ламберта, культеру, сабину (у них съедобные плоды), медвежий орех, разные буки, понцирус, азимину и много чего еще! Он выписывает семена со всего мира! Общается с солидными селекционерами на высоком уровне. В нашей льговской деревне муж организовал маленький питомник и занимается экспериментами. Возится с саженцами, как с малыми детьми. Сейчас очень переживает, что не может вернуться в свой экзотический лес. Все электрички в этом направлении сейчас отменили, а машина в настоящий момент находится у нас. Проблема.
Ровесница первого блока КАЭС
Наталья нашла в своем смартфоне фотографии из архива отца — Василия Ивановича Писаренко. Он стоял у истоков строительства атомной станции и, будучи профессиональным фотографом, сделал уникальные снимки для потомков.
— Наш город Курчатов был основан в 1968 году. Его и построили для проживания строителей будущей АЭС. Сама КАЭС стоит на левом берегу реки Сейм. Систему продумали так, что реакторы охлаждались водой из русла реки Сейм и Курского водохранилища. Очень надеемся, что Курчатов будет сохранен и атомная станция не пострадает. Курская АЭС сейчас работает в штатном режиме. На днях гендиректор Росатома Алексей Лихачев сказал, что риски для КАЭС не снизились и находятся на очень высоком уровне. На подлете к станции сбивается очень много ракет и беспилотников ВСУ. Но она уязвима для многих типов оружия, что есть у противника. В ближайшее время эту нашу ситуацию должны рассмотреть в МАГАТЭ. Его глава Рафаэль Гросси подтвердил, что видел на объекте следы от ударов БПЛА. Все очень серьезно.
...За окном смеркалось. Я начала изучать расписание электричек к Москве.
— Слушайте. Останьтесь до завтра. Будет насыщенный день, — сказала Наталья. — Мы с детьми пойдем на мастер-класс к местному скульптору Роману Фашаяну. Получится занимательный репортаж.
И я осталась.
Что же такое «мы»?
Следующий день мы провели вместе. Отправились в мастерскую к скульптору. Для Натальи и ее ребятишек Роман Олегович провел мастер-класс по художественной лепке. И я впервые увидела, как можно по-настоящему увлечь детей на несколько часов. Они следили за каждым движением мастера, пытаясь постичь тайны искусства «на кончиках пальцев». Но одна из дочерей, Варвара, была внимательнее всех. У нее есть цель — поступить в будущем в Гжельский государственный университет.
Вернулись в квартиру — и вдруг громкий звонок. В дверном проеме появился он — глава семейства Виктор. Тот, который управляет атомным реактором на Курской АЭС и выращивает чудесные деревья. Я увидела его и… оторопела. Он весь, подобно реактору, излучал какую-то необычайную силу и спокойствие. А когда заговорил, впечатление мощи усилилось в разы.
— А вы знаете, мой муж — участник городских концертов. Он был победителем песенного конкурса среди исполнителей — представителей от разных АЭС, — рассмеялась Наталья, лукаво поглядывая на супруга.
— Было такое, — Виктор улыбнулся.
Потом закрутилась счастливая кутерьма семейной встречи, я засобиралась домой. Слово за слово, в общем, упросила главу что-то спеть на дорожку. И он спел своим бархатным баритоном песню на стихи Роберта Рождественского. Это нужно было видеть и слышать!
Что же такое «мы»?
Веруя в пробужденье,
взяв у земли взаймы
силу в момент рожденья,
Мы ей вернём сполна всё,
что она давала.
Только б была она!
Лишь бы существовала!
P.S. Когда материал готовился к печати, мы узнали, что семья перебралась в Дубну: друзья друзей предложили переждать сложный период в их 3-комнатной квартире.
— Конечно же, тетя Лида предлагала нам остаться у нее в солнечногорской квартире, но мы же шумные, а она — пожилой человек, — рассказала Наталья. — Ей нужно спокойствие. Сейчас, в Дубне, мы потихоньку обживаемся. Оплачивать пока будем только коммуналку. Трое моих старших будут сейчас на самостоятельном режиме: две дочки и сын в разместились в общежитиях при учебных заведениях. А вот с двумя нашими школьниками — есть проблемы. Сегодня все школы в в Курчатове перешли на дистанционное обучение. Нам нужно сейчас как-то наладить учебный процесс. Но для создания двух полноценных учебных мест нужны компьютеры или ноутбуки. Хотя бы на какое-то время. В Курчатовской школе обещали найти, но это не скоро. Да и обстановка в городе тревожная: в любой момент всё может измениться. Пока у нас нет даже учебников. Чтобы младшие не отвлекали старших от учебы, их нужно тоже чем-то занимать. Хотелось, чтобы мои младшие посещали какие-то занятия, кружки. В общем, я сейчас «на разрыв». В Дубне мы впервые, пока совсем не ориентируемся здесь. Я очень надеюсь, что власти города узнают о нас и помогут справиться с проблемами.
