— Николай, как вы оцениваете итоги заседания комиссии по ЖНВЛП?
— Работа комиссии нас разочаровала, поскольку мы возлагали на нее большие надежды. Они, к сожалению, не оправдались. В части препаратов для лечения онкологических и онкогематологических заболеваний было подано 16 заявок, а одобрены только 6 — то есть меньше половины.
Особенно расстраивает тот факт, что целый ряд препаратов, которые клиницисты описывают как прорывные в своих нозологиях, во многих случаях значительно улучшающие прогноз жизни пациента, также не попали в перечень. А это и препараты для немелкоклеточного рака легкого, агрессивных форм рака молочной железы, острого миелолейкоза и ряда других. И, конечно, пациенты и их родственники, которые с нетерпением ждали и надеялись, что со следующего года им будет доступна жизнеспасающая инновационная терапия, остались в полнейшем разочаровании от принятых комиссией решений.
Не уверен, заслуживает ли отдельного комментария поведение некоторых наших представителей профессионального медицинского сообщества, которые не только обескуражили нас как общественников и правозащитников, но и потрясли своих коллег по цеху экономическим обоснованием принимаемых решений. Не включать препарат в перечень, потому что он увеличивает продолжительность жизни, в результате чего пациента приходится дольше лечить, а соответственно, и тратить на него больше денег, — это нонсенс. Но, увы, это суровая реальность, перед которой нас всех поставили. Печально, что это мы услышали не из уст чиновников, которые в силу своей профессии вынуждены считать деньги, а от тех, кто в первую очередь должен лечить. Хотя, помнится, что вторая и седьмая статьи Конституции однозначно декларируют, что государство существует для человека, а не наоборот. Конечно, мы можем понять озабоченность представителей органов власти касательно финансовой необеспеченности такого лечения и растущей нагрузки на систему здравоохранения. Понять можно и то, что включение препаратов в перечни ЖНВЛП и ВЗН (высокозатратных нозологий. — «МК») — обязательство, от которого государство уже не сможет уйти: включил — необходимо обеспечить, а денег в системе здравоохранения больше не становится. Здесь в целом большая дилемма: как в условиях ограниченных ресурсов обеспечить максимальное количество пациентов, и идеальное решение, как мы видим, найти довольно сложно. Однако стоит помнить, что одна из ключевых задач как отрасли здравоохранения в частности, так и государства в целом — признание, соблюдение, защита и охрана прав и свобод человека во всех сферах, и в первую очередь — признание и защита фундаментальных социальных прав, таких как право на жизнь и охрану здоровья.
— Какова сегодня в целом ситуация с доступностью препаратов для лечения онкозаболеваний? Все ли могут получить инновационные препараты?
— В целом ситуация с доступностью препаратов для лечения онкологии стала существенно лучше начиная с 2019 года. В первые годы реализации федерального проекта эти хлынувшие деньги, значительные ассигнования сначала решали проблему повышения доступности медицинской помощи и лекарственного обеспечения онкобольных. Естественно, в реальную клиническую практику ворвались инновационные препараты, лечение пациентов стало более доступным, эффективным и безопасным. Появились технологии диагностики для определения тактики лечения, например, комплексное геномное профилирование, позволяющее максимально персонализировать процесс лечения. Это привело к увеличению финансовой нагрузки. Также важно учитывать, что каждая новая инновационная медицинская технология становится дороже предыдущей, потому что в ее разработку и испытания вкладываются значительные интеллектуальные и материальные ресурсы. Но это все требует дополнительного финансирования, и необходимо искать пути решения этой проблемы. Однако я бы поостерегся говорить, что сейчас катастрофа и обвал.
Говоря о доступности передовой терапии и новых классов препаратов, на примере заседания комиссии мы видим, что, к сожалению, главным барьером для включения таких препаратов в перечни были и остаются экономические причины.
Сегодня страна находится в достаточно сложной ситуации, а так как государство должно действовать с учетом соблюдения баланса публичных и частных интересов, вероятно, нам еще придется увидеть много тяжелых, вынужденных и даже непопулярных решений. Тем не менее приоритет охраны здоровья и интересов пациента не может сниматься с повестки, в связи с чем необходимо задуматься о смене подходов к организации всего этого процесса.
В качестве одного из возможных вариантов — провести аудит, «инвентаризацию» перечней, исключив из них наиболее финансово доступные препараты, которые пациенты в состоянии приобрести самостоятельно без ущерба для личного бюджета. Мы также видим, что происходит активное использование биосимиляров, воспроизведенных лекарственных средств, и это открывает огромные возможности для сохранения средств системы здравоохранения. При этом важно высвобождаемые ресурсы тратить на инновационную лекарственную терапию и методы лечения (радиология, хирургия и т.д.), в том числе те, которые обсуждались на комиссии.
Мы полагаем, что в текущих реалиях нужно искать подходы в условиях имеющегося объема финансирования, хотя, несомненно, будем продолжать настаивать на необходимости его увеличения. Как минимум с точки зрения поправки на инфляционные процессы.
Да, инновационная терапия стоит дорого, однако спасенная человеческая жизнь — бесценна.
— Вы уже говорили про дороговизну инновационных лекарственных препаратов для терапии рака. С какими еще сложностями сталкиваются онкопациенты в России при получении терапии?
— Большая часть проблем так или иначе связана с несовершенствами в организации процесса оказания медицинской помощи: недостаточно проработанная маршрутизация пациентов, административные барьеры, сложные закупочные процедуры и т.д.
Что касается лекарственного обеспечения, то самая распространенная проблема — невыписка рецепта. А там, где нет рецепта, — нет отсроченного обслуживания, дефицита лекарственных средств и испорченных показателей медицинских организаций и органов здравоохранения.
Еще одна проблема, хоть и более редкая, — когда препарат выписан, но получить его невозможно.
Разумеется, хороший лечащий врач и достойный специалист в любой сфере медицины всегда найдет способ помочь пациенту получить необходимую помощь, однако все регионы разные, и у каждого из них свои возможности.
Вопрос диагностики также стоит довольно остро: кто-то не может вовремя получить направления на исследования, где-то нет врача необходимой специальности — у нас везде, так или иначе, бег с препятствиями.
Приходится решать проблемы в режиме ручного управления — помогать пациенту с корректной маршрутизацией внутри региона, повышать его уровень юридической грамотности, в определенных ситуациях оперативно подключать страховые медицинские организации, органы управления здравоохранением регионов, территориальные органы Росздравнадзора. Использовать любые силы и средства для помощи каждому конкретному человеку. А хотелось бы, чтобы на это была ориентирована система здравоохранения.
