Только увлеченные чтением философских произведений люди вспомнят, что цвета — это предмет изучения естественных наук, а еще это предмет подзабытой метафизики. Великий писатель и философ И.В.Гете такой подход к феноменам света и цвета изначально предполагал, когда писал свой труд «К теории цвета» (1810 год): «Кому наша работа должна быть, безусловно, желанной, так это технику, красильщику… тем, кто менее всего удовлетворены существующей теорией… А так как мы подошли к учению о цветах со стороны живописи… то больше всех нам должен быть благодарен живописец…» Но Гете не был бы великим философом, если бы не сказал, что еще «мы попытались определить чувственное и нравственное влияние цвета… и все теоретическое должно только наметить основные черты, в пределах которых может затем проявиться живое дело…»
Вряд ли техники, красильщики и даже живописцы изучали теорию цвета. Да и большинство людей судят о цвете на уровне чувственного зрительного восприятия, то есть нравится или не нравится, а если чуть глубже: «этот цвет мне к лицу, а в этом меня не видно» и т.п. Но Гете хотел увидеть влияние выбора цвета как нравственного феномена, возможно, на сообщества людей, воплощавших своими действиями огромные исторические периоды, войны (включая гражданские), когда выбор цвета был символом некого «живого дела», причем нередко дела мерзкого и богопротивного. Выбор цвета во многом соответствует личности конкретного человека, его характеру, раскрывает его внутреннее содержание.
Попробуем понять, не слишком уж легкомысленно мы относимся к окружающим нас цветам из прошлого времени.
Итак, белый цвет. Сразу скажут, что «мы живем на белом свете». «Цвета — деяние света, деяния и страдательные состояния… Цвета и свет стоят, правда, в самом точном отношении друг к другу… через них природа целиком раскрывается чувству зрения» (Гете и далее он, без особых ссылок).
Вся история человечества — это история чувств. Но только офтальмолог по профессии все сведет к физиологии глаза и зрительного нерва вплоть до головного мозга. Гете назвал такую оценку «физиологические цвета»: это «необходимые условия зрения, на живое взаимодействие которых между собою, так и вовне, они и указывают». Но физиология — это не все.
Нам нередко циники от медицины рассказывают о т.н. третьем глазе — он где-то внутри нас, но где? Они дешевые мистификаторы и «Маленького принца» точно не читали: «ведь у людей не хватает времени что-либо узнавать… Вот мой секрет, он очень прост: зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь». Попробуем проявить это знакомое нам зрение.
«Белая армия» — откуда это пришло? Есть правдоподобная версия, что офицеры и юнкера в первые дни боев в городах с красными надевали на рукав белую повязку.
Если белый — это только «физиологический цвет», то применительно к белой армии как внешний признак он ничего не объясняет. Объявив войну большевизму, в армию шли верные императорской присяге добровольцы (в «красные войска» в массе своей загоняли по мобилизации). В русской армии было много офицеров и генералов, выбиравших белый цвет мундиров. Самый известный — М.Д.Скобелев, и на войне на Балканах его так и называли: Белый Генерал. На фоне зелени и скал (и серой формы солдат) он был приметной мишенью, но не был даже ранен. У М.А.Булгакова знаменитый роман назывался «Белая гвардия», хотя жившие в Киеве офицеры и юнкера (Турбины, Мышлаевский, Най-Турс и др.) были по статусу о рангах не гвардейцы. У знаменитого поэта Р.Гамзатова: «Мне кажется порою, что солдаты, с кровавых не пришедшие полей, не в землю нашу полегли когда-то, а превратились в белых журавлей».
И.В.Гете не привязывал свое «Учение о цвете» к военной форме, цветам знамен, словам гимнов стран и войск и сопровождавшим их песням, но это не являлось бы учением, если бы его нельзя было бы соотнести с воплощением феномена света и цвета во всем. К свету, белому и черному цветам Гете подходит в первую очередь, и они у него больше «образы для глаза», но черный цвет как представитель мрака оставляет глаз в состоянии покоя, а белый как заместитель света приводит обладателя глаз в деятельность… «Опыт учит нас, что отдельные цвета вызывают особые душевные настроения». Кому испортят даже мрачное настроение белые облачка на голубом небе при зеленой траве или белом снеге?..
Черный цвет — это цвет печали. Траур или уход из светского мира монашествующих. Это еще и цвет смерти земной — например, во время Гражданской войны черную форму носили корниловские «батальоны смерти», и знамя у них было черное, с белым черепом и костями. Флаги у соединений белой армии были самые разнообразные. Преобладал современный бело-сине-красный, утвержденный еще в 1705 г. для гражданских морских судов, а у военных моряков с 1720-го — Андреевский флаг: синий крест распятия на белом фоне (оба утверждены императором Петром I). В советском фильме «Чапаев» авторы нарядили отряд генерала В.О.Каппеля в черную корниловскую форму с черным знаменем, которых у каппелевцев никогда не было. Белый череп с костями изображен у подножья Голгофского креста в Иерусалиме как символ бренности всего греховного, земного (у морских пиратов черного флага с черепом и костями никогда не бывало — это выдумка писателей). Утверждают, что ижевские и воткинские рабочие в отрядах В.О.Каппеля воевали под красным знаменем, но при этом люто ненавидели большевиков-коммунистов.
Откуда это знамя вообще взялось? Советская власть красное знамя как официальный флаг РСФСР утвердила в 1926 г., вместе с Конституцией РСФСР.
У В.А.Даля в его Толковом словаре живого великорусского языка этимологии слова «красный» — почти на две страницы мелкого текста, но во многом с духовно-нравственным содержанием: «о доброте, красоте, красивый, прекрасный, превосходный, лучший и т.п.». Главная площадь Москвы и России — Красная: прекрасная, превосходная. Да и у русских поэтов — «душечка красна девица». В русских избах красный угол — передний, старший, где висят иконы…
В Европе красный цвет опошлили: в Париже конца XIX — начала XX вв. гремел «Мулен Руж» («Красная мельница»), кабаре, где обретались проститутки; красные фонари висели перед публичными домами. Заметим, что на баррикадах «великих» французских революций красного флага не было, а на Красной Пресне он уже был, ну и далее тоже, как цвет крови рабочих и крестьян: «то кровь рожденных Октябрем» (советская песня).
Коммунисты превратили Красную площадь в свое кладбище. Вместо исторических символов Государства Российского на башнях Кремля до сих пор масонские красные звезды, которые согласно указу еще Б.Н.Ельцина «О воссоздании исторического образа Красной площади» (октябрь 1993 г.) подлежали замене на двуглавых орлов (указ никто не отменял). Даже рождественскую Вифлеемскую звезду на елках подменили красной пятиконечной. «При небольшой химической доработке красный становится пурпурным, а такой тон должен бы расстилаться над землею в день страшного суда» (Гете).
Есть несогласные с видением Москвы Р.Рахматуллиным в его книге «Две Москвы» (М., 2008), и это понятно, поскольку содержательное название этой книги — «Метафизика столицы», а метафизика ненавидима «красно-коричневыми» и «пурпурными». Метафизику можно только видеть сердцем, как учил Лис (у Экзюпери), и поэтому все приговоренные к смерти стрельцы на картине Василия Сурикова «Утро стрелецкой казни» одеты в белые рубахи и держат в руках свет — свечи, а царь Петр — почти в красно-черном, как и его свита и палачи. Суриков на картине закрыл все башенные ворота из Кремля (замуровал), но для чего? «Скажем, для интуиции, что Петр явился мимо Золотых ворот или сквозь стену. Иначе говоря, явился, как Антихрист». Видимо, с того момента где-то над Красной площадью витает нечто «пурпурное» — и будет витать, пока на месте Алевизова рва (засыпан столетия назад, чтобы там не хоронили неопознанные трупы) будет стоять «Мавзолей с его тщетным бессмертием и весь революционный некрополь» (Р.Рахматуллин).
А чего нам не хватает, чтобы устранить этот вот уже более ста лет довлеющий признак беды? Конечно, Божьего света духовной энергии: «Энергичный свет представляется чисто белым… а при слабо действующем свете вскоре наступает окрашивание в виде замирающих образов» (Гете). Здесь цветов известной небесной радуги нечего искать: вокруг будут серые полутона.
Замечу великому Гете, что небесные цвета радуги порой возникают помимо яркого физического света, когда нет природных условий для его спектрального разложения на семь цветов. Я это видел на Соловках в сентябре 1992-го, когда Св. Патриарх Алексий II вышел Крестным ходом к пристани из ворот монастыря. Был серый сырой день, но яркая радуга стала сопровождать ход до момента, пока катер патриарха не уплыл, и ушла за ним и растаяла вдали…
«Розовые революции» — это лабораторный продукт политической селекции и к теории Гете не относятся. Все они в итоге приводят к красно-коричневому (хотя бы на примере Майдана-2014 на Украине). «Красно-коричневые» — это радикалы, склонные создавать земных богов. Разменное им имя — правые, т.к. левые отрицают любые божества кроме либеральных ценностей. Для нашего богословия это лишено содержания, и понятно, что справа от Христа на Голгофе был благоразумный разбойник, который признал Иисуса как сына Божьего и попал в рай, и он был прав. Хуже всех — «нейтральные», по-евангельски «прохладные», которых более всех отрицал Христос.
Войну между белыми и красными нельзя прекратить. В открытом доступе нет определения Военной коллегии Верховного Суда РФ от 25.12.1997 по делу генерала П.Н.Краснова и казненных с ним. Но войну белым и красным объявлял «батька» Н.И.Махно: «Бей белых, пока не покраснеют, а красных, пока не побелеют», но своего цвета так и не нашел.
