«Люди в Курске ищут работу, снимают квартиры»
После того как в Курск хлынул поток вынужденных переселенцев из обстреливаемых районов, Ирина вызвалась работать волонтером. Женщина подключила к делу знакомых, приятелей. Сама развозит по пунктам гуманитарной помощи продукты, одежду, предметы первой необходимости.
Мы поговорили про обстановку в городе.
— Я смотрю, поезда к вам регулярно ходят, билетов из Москвы полно.
— Да. Хотя обычно в это время билетов было не найти в обе стороны, заранее покупали. Сейчас, видимо, многие сдали. Не все хотят сюда ехать.
— Опасно в Курске?
— Не сказать, что стало опаснее, чем раньше. В городе давно регулярно воют сирены. Сейчас стали громче и чаще. Ночью немного беспокойно. Дети просыпаются, кошки просыпаются. Тревожность есть. Те, кто с первых дней боялся сирен, давно уехали. Знакомые из Москвы тоже зовут в столицу. Предлагают разместить меня со всеми родственниками. У меня там приятельница живет, которая из Донецка уехала. Ее новорожденный ребенок первое время спал в обувной коробке. Теперь она готова принять нас. Но я пока остаюсь.
В Курске все функционирует в обычном режиме. Паники и напряжения не чувствуется. Недавно гуляли в парке, вдруг включили сирены, так никто не разбежался, дети как играли, так и играли.
Это поначалу мой ребенок боялся звуков сирены. Дома хватал кошку и бежал в коридор, где сплошные стены, там отсиживался. Соседи в первое время задавали вопросы в домовых чатах: а куда нам бежать, если что? Постепенно все привыкли. В современных домах убежища не предусмотрены, прятаться можно на подземных парковках. Но двадцать раз в день не набегаешься, тем более ночью. На Бога надеемся. Звучит сирена — повод лишний раз помолиться. Если в нормальной ситуации люди часто не молились, теперь можно 20 раз в сутки молиться.
— Читала, что в Курске работают ночные клубы. Жизнь продолжается?
— Да, все работает. В салонах красоты полная запись. Я хотела было вклиниться, да нет свободных окошек, мастера все заняты. Народ верит в лучшее. Например, в нашем доме соседи полным ходом проводят ремонт. Видите, какие оптимисты.
— Народу на улицах прибавилось?
— Наш Курск превратился в густонаселенный город, каким никогда не был. В парке около дома появилось много новеньких. Люди друг с другом здороваются, общаются по-соседски, видно, что из одного города. Я разговорилась с двумя девушками, потом к ним третья подошла, затем подтянулся мужчина, позже они еще одну женщину из соседней деревни встретили.
— Вынужденные переселенцы знают, что происходит в их селах, что с их домами?
— Новости они узнают. Мужчина, который с нами стоял в парке, поделился, что уже несколько раз ездил к себе домой. Помогал выезжать соседям, вещи из дома забирал. Говорит, просочиться туда можно. Правда, с риском для жизни. Русские люди считают: все, что нажито непосильным трудом, нужно спасать.
Еще суджане поддерживают связь с военными, которые стояли в их краях. Они дружили с ребятами, маскировочные сети им плели. Женщина рассказывала, что сажала картошку для себя и для парней, компот закрывала себе и им. Теперь жалуется, что в подвале остался компот, а пить некому.
Самое интересное, суджане особо не ждут помощи. Мои новые знакомые делились, что ходили за гуманитарной помощью один раз, больше не собирались. Хотя одна из девушек уехала без всего, говорила, хорошо трусы в пункте помощи выдали. Я им хотела отдать сахар, еще кое-что из того, что мне передали, но они отказались: «Нам сахар выдали, ничего не надо».
Одна из суджанок нашла работу в Курске, вторая ищет. Квартиру сняли, пытаются наладить быт. Детей к школе готовят, они у них во второй класс пойдут, на удаленке планируют учиться со своим педагогом. Никакой паники я не заметила. Люди настроены ни от кого не зависеть, ничего ни у кого не просить. Мои собеседницы больше переживали не за себя, не за свои дома, а волновались, кто же теперь для их знакомых военных будет плести маскировочные сети.
— Я наблюдала, как пострадавшие от наводнения в Орске стеснялись брать гуманитарную помощь. В Курске наблюдается что-то подобное?
— Мне кажется, что многие тоже стесняются.
— Но есть такие, кто жалуется в соцсетях, что помощи недостаточно.
— Люди разные. Работница на раздаче гуманитарной помощи рассказывала, что народ возмущался даже по поводу размеров наволочек. При женщине развернули комплект белья, а размер подушки оказался меньше стандартного. Так что всякое бывает.
— В соцсетях выкладывают кадры очередей, которые выстраиваются за гуманитарной помощью. Сколько же там народу?
— Волонтеры как-то пытались подсчитать количество собравшихся. Раздавали талоны. 500 штук раздали, но людей оказалось гораздо больше. Сейчас народу только прибавляется. Пару дней назад я ездила на самый популярный пункт раздачи помощи, там улицу перекрыли с двух сторон. Чтобы разгрузиться, я тоже ждала очереди. Фуры приезжали из разных регионов. Раньше мы с мужем работали в Москве в престижной школе на Рублевке. Мои бывшие коллеги организовали чат, я им скидывала заявку, чего не хватает, они тут же отправляли. Закупили лекарства на 51 тысячу, резиновые тапки на 28 тысяч. Господдержка тоже есть, хоть и с опозданием. Простой народ быстрее сориентировался.
— Волонтеры жалуются в соцсетях, что не хватает колбасных изделий, средств гигиены, воды…
— Новых людей же постоянно эвакуируют. И им все надо.
— По словам волонтеров, люди больше всего нуждаются в постельном белье, подушках, матрасах, продуктах и в средствах гигиены. В ПВР этого всего нет?
— Знаю, что ПВР организовали в цирке. Вряд ли там что-то есть. Я еще отвозила помощь в лагерь МЧС, где людей разместили в брезентовых палатках. Как я поняла, там тоже нужны были матрасы, одеяла, подушки. Прибывшие в лагерь выглядели потерянными. Один кадр врезался в память: около палатки сидела девочка 9–10 лет с длинными волосами, а ее совсем старенький дедушка пытался заплести ей косички. У ребенка такая пустота в глазах была. И у дедушки ноль эмоций. Я чуть не разрыдалась, когда их увидела.
— В продуктах народ тоже нуждается?
— Много запросов на продукты быстрого приготовления. Наверное, там, где расселили людей, нет своей кухни. Поэтому им проще лапшу кипяточком заварить и с сосиской съесть.
— Проблемы с арендой жилья в Курске имеются?
— Спрос растет, а жилья столько нет. Многие сдают комнаты за небольшую плату. Часто вижу объявления: «Возьму семью с животными». Появляются спонсоры, которые готовы оплатить аренду жилья переселенцам.
— Работа в городе для новых жителей есть?
— Служба занятости помогает с поиском работы. Моя знакомая, у которой свой салон красоты, набирает мастеров. Требуются работники в супермаркеты. Суджане без работы не останутся.
— Как будут учиться дети в Курске?
— Пока официального решения нет. Учительница нам сообщила, что готовят два сценария: очный и дистанционный. В прошлом году дети учились очно. Когда была ракетная опасность, детей приводили в школу на усмотрение родителей. Если утром завыла сирена, разрешали остаться дома, это считалось уважительной причиной, а не прогулом. Но мой сын дома не оставался. Однажды взял игрушечный пистолет и пошел. Учительница потом пишет мне: пришел с пистолетом, а учебник по «Окружающему миру» забыл.
— Мне показалось, что жители Курска стали более подозрительными. На интервью соглашаются с опаской.
— Есть такое. Хотя суджане более осторожные, чем куряне. Хотя мы тоже стали бдительными. Например, на днях я увидела пожилого мужчину, который стоял около калитки с домофоном нашего ЖК. Я насторожилась: «Вы кто? Что у вас за канистры? Время тревожное, надо с ключами ходить, я вас не знаю, не пущу». Он захлопал глазами. И тут я ему: «Чей Крым?». Он засмеялся, назвал номер квартиры, доложил, к кому пришел. Мы посмеялись. Но в любом случае бдительность не помешает.
— Некоторые люди не захотели уезжать из опасных районов. У вас есть такие знакомые?
— Мы с мужем вывезли на всякий случай родителей из районов, где не объявили эвакуацию. Одна наша родственница, которой за 80, отказалась покидать дом. Объяснила: «У нас один сосед из тюрьмы вернулся, с другой стороны живет неблагополучная семья, они мне весь дом растащат. А я свое пожила, будь что будет».
— Те, кто покинул дома, планируют возвращаться?
— По моим ощущениям, далеко не все планируют возвращаться. По крайней мере пока. Люди в Курске ищут работу, снимают квартиры.
«Помощи стало меньше, но и людей уже не так много»
Самый крупный центр раздачи помощи беженцам из приграничных районов Курской области располагается в центре Курска на улице Белинского. Тысячи людей стояли до позднего вечера в очередях за подушками, матрасами, консервами. Мы поговорили с руководителем центра помощи «Домик добрых дел» Светланой Козиной о ситуации с гуманитарной помощью. На протяжении многих лет женщина помогает нуждающимся и бездомным в Курске.
— Если в первые дни помощи хватало, то сейчас появляются сообщения: «Нет воды, колбасных изделий, подушек...», «У нас почти пусто, заканчиваются чай, сахар, гречка, не осталось «Роллтона», «Не хватает стирального порошка, геля для мытья посуды, хозяйственного и кускового мыла» — скажите, какая ситуация в действительности?
— Поступающей помощи стало меньше, — соглашается Светлана. — Но и людей уже не так много. Пару дней назад очередь насчитывала порядка тысячи человек. И мы наконец-то можем передохнуть.
— Тысяча человек — это немного?
— Мы стали самой крупной точкой раздачи гуманитарной помощи в Курске. Отреагировали молниеносно. В первый день к нам пришли всего 30 человек. В последующие дни доходило до трех тысяч.
— Как организовывали людей?
— Очередь делили на группы. В одной стояли инвалиды 1-й и 2-й группы, беременные, женщины с детьми до 10 лет. Эту категорию граждан мы принимали отдельно и обслуживали быстрее. Остальным приходилось стоять долго, время ожидания занимало до 5 часов. Мы старались все делать быстрее. Но когда в очереди несколько тысяч человек, как ни старайся, все равно приходилось ждать. Невозможно обслужить 2000 людей за час.
По словам собеседницы, первыми на сбор о гуманитарной помощи откликнулись куряне: «Это естественно, потому что беда происходила на их глазах. Потом присоединились люди со всей России».
— В Курске и области быстро закончилось постельное белье: одеяла, подушки — все раскупили. Пришлось объединяться с другими волонтерами, чтобы заказать товар из других городов. Подушки, одеяла, надувные матрасы и сейчас самый дефицитный товар. Помощь выдавали по прописке. Фамилии тех, кто получал продукцию, фиксировали в базе.
Жительница Суджанского района Мария провела в очереди больше 8 часов. Женщина признается: «К вечеру почти ничего не осталось. Да и что брать, я не понимала. Вообще, стыдно стоять с протянутой рукой. Я особо ни на кого не рассчитываю, понимаю, что никому мы не нужны со своими проблемами. Хотим поскорее вернуться домой».
— Без волонтеров и простых людей помощи вообще бы не было?
— Это не так. Просто у нас была возможность оперативно отреагировать на ситуацию. Сейчас открываются государственные пункты выдачи. Учитывая специфику работы местной администрации, им было сложно быстро отреагировать. Так что основной удар мы приняли на себя. 11 дней жили в невероятном стрессе, отдыхали пару часов в сутки. За день разгружали по 15–16 фур, сразу сортировали, фасовали и раздавали. Не знаю, как держались волонтеры. Кофе спасал, вечером разгружались настольными играми, но хотим уже немного выдохнуть. Администрации мы чем могли помогли. Людям, которые уезжали без всего, раздали постельные принадлежности, раскладушки, надувные матрасы, микроволновки, чайники. В городе осталось много пунктов помощи, справятся. А мы планируем возвращаться к обычной жизни, к повседневным делам. У нас есть наши подопечные — дети с тяжелыми заболеваниями, бездомные.
