— Катя, знаем, что вы постоянно где-то снимаетесь. Какие же грядут новые проекты — поделитесь с поклонниками?..
— О текущих проектах не люблю рассказывать, честно говоря. Но не из-за каких-то суеверий — мне просто кажется, что всегда лучше увидеть уже, чем услышать о них. И когда ты говоришь о проектах, которые еще не сняты, ты как будто бы не до конца имеешь моральное право об этом рассуждать, потому что ты получаешь это предложение в виде сценария. А в финале уже может получиться что-то другое. И если рассказывать об этом в процессе, есть риск выдать что-то, что не реализуется впоследствии. (…В этот момент Катя запинается и делает оговорку)... Я просто в последнее время слегка уработалась — было шесть съемочных дней подряд, поэтому уже трудно выговаривать. (Улыбается.)
— Шесть дней подряд по 12 часов... Как не умереть при этом?..
— Ну, это, конечно, по сравнению с Бубликовым громко сказано. (Улыбается.) С возрастом действительно стало тяжелее воспринимать график 6/1, но, я думаю, не потому что критически хуже стало мое здоровье или меньше физических сил, просто изменились приоритеты. Теперь хочется найти больше времени на то, чтобы побыть наедине с собой, чтобы побыть с близкими, уметь восстанавливаться, уметь радоваться, заниматься своим телом как вместилищем духа. Чем старше становишься, тем острее начинаешь ощущать эту нехватку времени вне профессии. Очень хочется больше гармонии, баланса. У меня давно уже не было такого, чтобы я снималась шесть дней подряд, обычно судьба предлагала 3–4 дня подряд. И я, пожалуй, закажу наверху, чтобы было 5/2. Чтобы, если сильно прижмет, был день на восстановление себя и один день исключительно для семьи.
— Как вы обычно проводите этот целый один день с семьей?
— По-разному. Иногда хочется действительно залезть в норку и сидеть дома, а иногда — поактивнее провести: погулять, в парк сходить. Летом можно много всего сделать, а зимой остаются крытые развлечения: скалодромы, горнолыжные трассы, но я туда еще не добралась ни разу. Видимо, я просто люблю кататься на натуральном склоне, чтобы съезжать и любоваться видами. Ну а в этот раз я вслед за сыном заболела. Отработала заключительный съемочный день и буквально на следующие сутки к вечеру почувствовала недомогание. У меня дома был заболевший ребенок, и мы, видимо, стали носителем одного вируса. Думаю, сказался еще недосып. С возрастом понимаешь, как важно высыпаться. В общем, я тоже сдалась и, таким образом, изолировала себя дома. Но я была этому и рада, потому что у меня появилась причина никуда не ходить. Хотя, с другой стороны, если бы была здорова, я бы переделала гораздо больше дел.
— Но если заболели при таком графике, что делаете?
— Болею и снимаюсь. Правда, пандемия кое-что сдвинула в этой парадигме. Сейчас уже не зазорно, если у тебя температура 39, взять справку у терапевта и отменить смену. Раньше было так, что если ты не умер — приходишь на съемочную площадку. Теперь я понимаю, что при температуре я и не смогу просто сниматься. А вообще у меня чаще всего получается, что я болею между сменами или проектами. Не знаю, как так получается: я себя так настраиваю или организм сам выбирает, когда ему выгоднее сделать этот выброс. Тело понимает, что через 72 часа съемочная смена, значит, если мне надо сбросить токсин, организм лучше это сделает, пока Катенька не работает. Я не помню, чтобы мне приходилось сниматься в состоянии несостояния.
— Ваш сын растет и меняется. Какие успехи у 12-летнего парня?
— Осенью прошлого года он пошел в театральную студию Хабенского. Я сама не настаивала, просто он вдруг заговорил об этом: «Может быть, я хочу быть артистом? Что нужно сделать для этого?» Я ответила, что для начала нужно пойти в кружок. И вот только мы с ним об этом заговорили, пришла новость от моих хороших знакомых, что открывается набор в студию детей как раз возраста Германа. Я очень надеюсь, что за лето его энтузиазм не угаснет и ему захочется вернуться туда после каникул. Потому что мне как матери нравятся там люди, энергетика, духовность и стремление к чистоте, доброте, качественное общение. Просто у детей так часто бывает: сегодня хочется, завтра — нет. А еще он играет в бильярд. При этом отвалилось много спортивных секций.
— Почему?
— Кто его знает: может, это не его просто или не повезло с тренерами. А вообще дети по-разному все воспринимают. Кому-то надо дать совсем немного, и он из этого уже усваивает много питательных веществ, а кого-то сколько ни корми — не в коня корм. Кто-то быстро усваивает, кто-то — нет. У меня сын много чего пробовал, был полон энтузиазма, а потом у него это не пошло. Например, волейбол. Он пошел заниматься в школу, а потом стал жаловаться, что колени болят. Я пришла, посмотрела и вижу, что для моего сына уровень разминки и ОФП слабоват, ему нужно серьезнее закачивать некоторые мышцы, чтобы тело не страдало. В любом случае мы сейчас всей семьей в поисках нового вида спорта, который его увлечет помимо бильярда. Мальчишке нужен выброс энергии.
— А он у вас такой беспроблемный ребенок?
— Мой сын не хулиган. Хотя говорят: беспроблемный ребенок — проблемный взрослый. Я иногда себя спрашиваю: а у меня достаточно проблемный ребенок? Там все хорошо с характером? Он правильно формируется, я ничего не задавила? (Улыбается.) Потому что у меня характер довольно-таки сильный. Не сказала бы, что властный, но я умею поддавить, когда очень сильно надо. Тут мне приходится себя ограничивать, я все-таки мужчину воспитываю, поэтому нужен очень аккуратный подход. Ну, поживем — увидим.
— Ваш супруг принимает участие в воспитании вашего сына?
— Да у моего сына столько воспитателей! Я не знаю, как он нас всех выдерживает, потому что нас много: я и мой муж, папа Германа и семья с его стороны плюс мои мама и папа. Ой, как это все совместить! Зато ребенок сызмальства приучен лавировать среди большого количества людей с разными взглядами. Это тоже неплохая закалка для нервной системы.
…В этот момент актрисе звонит сын, который сообщает, что перенервничал и заболел. Катя начинает успокаивать его и выяснять причины...
— ...Сейчас краем уха услышала вашу беседу — вы как заправский профессиональный психолог реагируете...
— Да я просто много читаю. Я с момента беременности начала много читать что-то о детской психологии, — признается собеседница.
— В браке важно поддерживать некую романтическую нотку?
— Ну, романтика же в мелочах. Необязательно совершать грандиозные поступки, тратить сумасшедшие суммы денег. Украденная с клумбы ромашка — уже романтика. Мне вообще сын откуда-то ее подрезал, а муж все-таки приобретает срезанные цветы в официальных местах. (Смеется.) И это все равно очень приятно.
— Устраивали мужу сюрпризы?
— Да, ну опять же, это какие-то мелочи: спонтанно заехать на работу, понимая, что у мужа перерыв, или, проезжая поворот, который ведет к его работе, написать сообщение мужу: машу тебе рукой с такой-то точки шоссе. «Передаю тебе привет». Вроде бы мелочь, а приятно. Или ужин можно приготовить самый простой и подать его с романтическим флером. Романтика вокруг нас — это не то, что нужно делать специально. Просто прислушиваться нужно друг к другу, разговаривать, интересоваться, спрашивать. Женщине в силу ее эмоциональности, наверное, нужно больше романтичных поступков, но мужчине это тоже надо. Хотя женщине особенно не стоит ждать, что мужчина будет догадываться.
— Лучше напрямую сказать?
— У большого количества женщин есть представление, и это моя личная статистическая выборка, что романтика происходит тогда, когда ты еще не успела и подумать, а он предугадал. Когда ты просто глазками в сторону посмотрела, а он уже понял. Но у твоего партнера может и не быть такой настройки. Если чего-то очень сильно хочется, в какой-то момент просто ласково ему об этом скажи.
— Мы вас часто видим в романтических фильмах, но недавно вышла военная картина с вашим участием. Насколько для вас сложно сниматься в военных фильмах?
— Съемки в любом историческом кино — это, конечно, огромная ответственность. Для любого человека, живущего на постсоветском пространстве, это особенно болезненно звучащая тема. Военный фильм на всех этапах — это такое испытание и проверка на профессионализм, на чуткость, на искренность. Как артист ты еще очень сильно зависишь от всех факторов производства. Никто ведь потом не напишет в титрах: а вот эту актрису утвердили не за три месяца, а за две недели до съемок. Ты же не будешь объяснять, что у тебя не было достаточно времени, чтобы подготовиться: вписалась, значит, вписалась, и сделала все, что могла сделать, за время подготовки. Сложно еще, когда не интересно. А если интересно, то все трудности с радостью преодолеваются. Вообще, в кино всегда похожие сложности: недостаток денег, времени и профессионализма.
— А ЧП на съемках бывают?
— Ну, это ситуации из серии «тут слишком холодно, тут слишком жарко». Вот мы снимали в 2016 году фильм «Молодое вино» в конце октября, а вода уже была +15, а воздух +13. При этом, по сценарию, у нас август. В общем, я купалась в этой воде — жарко и знойно. Я знаю, что для того, чтобы согреваться между дублями, нужно поставить ноги в теплую воду. Причем важно, чтобы вода была именно теплой, а не горячей, иначе из-за контраста температур можно получить ожог. Мне подливали воду, приносили ее в пятилитровых баклажках, и я обычно в каждую предварительно засовывала палец, чтобы попробовать температуру. Но один раз не проверила — как мне ее плеснули! Я выскочила из этого таза с нецензурными выражениями. Там был настоящий кипяток! После этого про актрис, наверное, и говорят, что они капризные стервы. Ну просто ты не отдаешь отчета себе в этот момент, как бы красиво отреагировать на чью-то невнимательность.
— Популярные актеры — это не только предмет обожания поклонников, но и повод для зависти коллег?
— Я об этом не думаю. Теоретически это возможно, но даже если я пойму, что человек мне завидует, мне теперь ходить и оборачиваться? Мы не балерины, у нас не бывает стекол в пуантах. Я не знаю, что говорят за глаза какие-то люди, но если даже они это делают, это проблема не моя, а этих людей — им с этим жить. Если человек говорит одно, а за спиной другое, я могу ему только посочувствовать. Злословия о себе в исполнении коллег я не слышала, до меня такие слухи не долетали. Со стороны членов съемочной группы бывало — доходили какие-то отголоски.
— Ну а хейтеры пишут в Интернете?
— Пусть пишут. Раньше, бывало, могла им даже что-то ответить, мол, вдруг я человеку что-то важное донесу? А потом я просто стала банить. Бан — сообщение удалено. Иногда пишут: «Вот вы, Катерина, только хорошие отзывы оставляете...» А я отвечаю, что это мое личное право держать у себя в гостях единомышленников.
