Душ душевного крестьянина
Первую неожиданность со знаком «плюс» подарил Пномпень. Из международного аэропорта «Почентонг» мы ехали в центр камбоджийской столицы по одной из главных магистралей города, и называется она — бульвар Российской Федерации!
Откуда такой респект? Объяснение довелось получить от соотечественника, уже долгое время работающего в Камбодже. «До сих пор здесь помнят трагические события — геноцид, устроенный красными кхмерами в период 1975–1979 гг., который унес жизни примерно трети населения государства, а остальных загнал в нищету и разруху. Так вот огромную помощь в восстановлении страны после свержения режима Пол Пота оказал Советский Союз. В Пномпене и сейчас работают Госпиталь кхмеро-советской дружбы и Технологический институт, переданные СССР в дар камбоджийскому народу. Многие камбоджийцы из числа руководящих сотрудников министерств и ведомств учились в Союзе. Как видите, поддержка россиян не забыта: название нашего государства носит едва ли не самая оживленная улица Пномпеня».
В приязненном отношении местных к такой далекой от них северной стране и ее гражданам мы убеждались неоднократно во время нашей поездки. Те из камбоджийцев, кто мог хотя бы на ломаном английском поинтересоваться, откуда мы приехали, услышав в ответ «фром Раша», сразу же расплывались в улыбке и не сдерживали радостных возгласов.
Впрочем, жители королевства вообще отличаются доброжелательным отношением к заезжим иностранцам и прямо-таки удивительной предупредительностью, желанием помочь, чаще всего бескорыстно. Лишь пара красноречивых ситуаций.
Стоило лишь нашей группе притормозить посреди очередного селения и заинтересоваться — на предмет халявы — растущим у обочины деревом манго, увешанным многочисленными, но еще далекими, увы, от созревания плодами, из ближайшего дома вышла пожилая женщина. Мы подумали, было: сейчас начнет ругаться, что посягаем на ее урожай. Однако камбоджийка протянула корзину с гораздо более спелыми манго и жестом показала: угощайтесь. А когда, взяв по паре плодов, попытались дать ей сколько-то денег, не захотела их брать.
Другой запомнившийся случай. После того как было выбрано подходящее место очередного палаточного лагеря для ночлега, мы вдвоем с товарищем отправились в расположенную неподалеку деревню, чтобы набрать там воды в пластиковые бутыли для приготовления ужина. Возле одного из домов окликнули хозяина и знаками стали показывать, что нам нужно. Но абориген по-своему истолковал увиденную пантомиму. Предложив следовать за ним, мужчина, к нашему удивлению, двинулся мимо водопроводного крана во дворе к какому-то сарайчику. Открыв дверь, он жестом, сопровождаемым широкой улыбкой, предложил зайти внутрь. Оказалось, это душевая комната. Камбоджиец решил, что нежданные визитеры хотят ополоснуться после жаркого дня, и ничтоже сумняшеся пригласил воспользоваться своим душем. Пришлось нам отрицательно трясти головами и еще активнее демонстрировать пустые бутылки, подчеркивая желание наполнить их водой. Крестьянин, снабдив в итоге заветной влагой, был заметно разочарован тем, что ему довелось выполнить лишь такую совсем скромную просьбу чужестранцев.
Почем фунт тараканов?
Кое-что из бытовых штрихов.
В Камбодже на равных используется как местная валюта — риели, так и доллары США. Курс (не банковский, а «уличный») устоявшийся: «американец» эквивалентен 4 тысячам риелей. Расплачиваться в магазинчиках, «едальнях» можно смешанными суммами. Однако сдачу аборигены, особенно в провинции, предпочитают давать именно «родными» купюрами: доллары для них явно престижнее, а потому их приберегают. Хотя от американских банкнот старого образца в частном секторе категорически отказываются — насколько удалось понять, у камбоджийцев вызывает хроническое сомнение подлинность таких «зеленых». Так что на коне были те участники нашей группы, у кого весь кэш состоял из новеньких «цветных» баксов. Впрочем, и тут обнаружилась «засада»: порой хрустящая американская сотня оказывалась абсолютно непригодным платежным средством. В небольших поселениях у продавцов местных лавочек попросту не хватало наличности, чтобы дать сдачи со столь внушительной суммы.
Раз уж речь зашла про деньги, можно упомянуть об уровне камбоджийских цен. Среди путешественников королевство относится к категории «однодолларовых стран», то есть очень дешевых. Хотя на практике мы этому не всегда находили подтверждение. Вот несколько примеров из камбоджийского прайс-листа.
Двухместный номер в трехзвездочном отеле — 12–15 долларов за сутки.
Обед в простеньком ресторанчике — 2–5 долларов.
Банка местного пива (0,33 л) — 2000–3500 риелей.
Гроздь вкуснейших бананов на уличном прилавке — 2000 риелей.
Аренда скутера или мотоцикла — 5 долларов в день.
Литр 95-го бензина — 0,95–1,15 доллара.
А 200-километровая поездка на заказанном микроавтобусе из приморского Сиануквиля (это курортная жемчужина Камбоджи с прекрасными песчаными пляжами) до Пномпеня стоила нашей группе из 8 человек 200 баксов.
Еда в королевстве показалась автору этих строк более комфортной, чем, например, в Индии или на Цейлоне. Здесь тоже традиционно подают к столу много риса, но по части «огненных» приправ все куда гуманнее для европейца.
Во время поездки по камбоджийской глухомани мы неоднократно обедали в придорожных харчевнях, рассчитанных отнюдь не на иностранных туристов. Однако практически везде блюда предлагали очень приличного качества (притом за смешные деньги). Можно заказать варианты порций с мясом, курицей, яйцами… А вот насчет «молочки» — проблема. Молоко, йогурт, творог удавалось найти только в супермаркетах. Но таковых на всем пути за пределами Пномпеня мы встретили буквально 5 или 7. Непросто оказалось пополнять запасы хлеба: проезжая через деревни, мы не встречали его в здешних лавочках.
Хотя вообще-то торговля налажена у камбоджийцев повсеместно. Типовой вариант их сельского жилища — двухъярусная постройка. Нижний этаж хозяйственный, а верхний, стоящий на сваях, — жилой. И едва ли не через дом на первом этаже устроены владельцем какая-нибудь мастерская или импровизированный прилавок. Правда, ассортимент подобных «мини-маркетов» небогатый.
Желающих приобщиться к пищевой экзотике вынужден разочаровать. Такое в Камбодже встречалось редко. Лишь на рынках в паре крупных городов, а также в центре Пномпеня, где находится главный туристический променад столицы, мы увидели продавцов, торгующих съестным «эксклюзивом»: на лотках и подносах горы жареных сверчков, гусениц, тараканов… Стоит подобный деликатес не так дешево, но ради эксперимента раскошелились, купили пару кулечков. Пожевали-похрустели и поняли, что те же местные пельмени или куриный суп-лапша гораздо вкуснее.
Этюд в багровых тонах
Конечно, в числе запомнившихся нам, велотуристам, камбоджийских сюжетов — местные дороги.
Асфальтированных довольно много даже в глубинке. Это стало приятным бонусом, поскольку, отправляясь в путешествие, морально были готовы попасть в «царство грунтовок». Другое дело, что зачастую качество асфальтового покрытия оставляет желать лучшего. Но даже у таких испещренных ямами участков имеется бесспорное преимущество: там сравнительно мало пыли.
Зато «безасфальтье» угощает ею в изобилии. Порой над дорогой стоит сплошное облако, поднятое колесами проезжающих автомобилей. Причем местная пыль имеет характерный красноватый оттенок — подобный колер обусловлен специфическим охряным цветом почвы. Как результат, уже через пару дней после начала поездки наши велосипеды, рюкзаки, футболки заметно поменяли «масть». Причем камбоджийская пыль оказалась очень въедливой. Отстирать от нее одежду удалось не с первого раза.
Итак, дороги Камбоджи (особенно второстепенные) зачастую далеки от идеала. Но на этих ухабистых трассах сплошь и рядом можно увидеть мчащиеся в клубах пыли очень и очень престижные авто — чаще всего японские или французские. Однако основное «колесное население» камбоджийских шоссе — тук-туки. Они здесь в массе своей представляют особый вид таких транспортных средств, отличающийся от «сородичей» из Индии, Шри-Ланки.
Берется скутер или легкий мотоцикл и стараниями умельцев превращается в… седельный тягач. Заднее сиденье убирают, а на его месте ставят самодельную сцепную конструкцию. За нее крепится потом двухколесный прицеп-коляска. Грузовой или чаще всего пассажирский — с тентом и двумя рядами сидений, рассчитанный на перевозку 4–5 человек. Именно на таких моторных экипажах перемещается подавляющее большинство жителей. Их могут нанять и туристы, чтобы добраться до отдаленных достопримечательностей. «Стада» тук-туков заполняют главные улицы городов, создавая впечатление некоего хаоса. Однако, чуть освоившись, понимаешь, что двигаться в этом потоке вполне безопасно. Лихие «тук-туковские» водилы в случае чего и притормозят, и объедут.
Отдельным пунктом к вопросу о перемещениях по Камбодже — на стадии подготовки нашего путешествия — значились мины. Доводилось встречать публикации-страшилки, где некие «компетентные товарищи» предупреждали: мол, со времен Пол Пота и развернувшихся тогда в стране боевых действий остались минные поля, даже много лет спустя коварно поджидающие очередную жертву в лице беспечного туриста, отправившегося на прогулку. Правда, призывы брать с собой в турпоездку миноискатели нам не встретились, но неприятный осадочек, как говорится, остался.
К счастью, в реальности минная опасность оказалась очень сильно преувеличена. Насколько удалось выяснить, находясь в королевстве кхмеров, те опасные следы минувших боев если и сохранились сейчас, то находятся в глуши, куда даже местные редко заходят, не говоря уж о туристах.
Банкет на асфальте
Свадьба по-камбоджийски, если взглянуть на это событие глазами «бродячего» путешественника, имеет впечатляющую внешнюю особенность. В сельской местности торжественное застолье по случаю бракосочетания зачастую организуют… прямо на дороге.
Неоднократно во время нашего вояжа мы видели такую картину: одна половина проходящей через деревню двухполосной асфальтированной шоссейки перегорожена на участке длиной несколько десятков метров. В этом месте поставлен шатер (точнее, ангар) из легких металлических ферм, обтянутых тканью. На полу, который, по сути, является проезжей частью дороги, постелены ковролиновые полосы, закрывающие асфальт. И снаружи, и внутри временная конструкция оформлена гирляндами, цветами, воздушными шариками…
В результате получился «банкетный зал» довольно внушительных размеров, под крышей которого размещены многочисленные столы для гостей, а также места для главных виновников торжества. С одного торца — вход, украшенный портретами жениха и невесты. Здесь же делают их парадное фото в классических свадебных нарядах, в национальных костюмах.
Наши попытки разобраться с помощью местных жителей, почему именно дорога выбрана местом празднования женитьбы, не дали результата: понять друг друга мешал языковый барьер. Однако увиденные панорамы камбоджийских селений подсказали логичное объяснение данному феномену. Во многих деревнях единственное ровное место, где можно поставить такой большой свадебный шатер, это шоссейка.
Еще одна врезавшаяся в память специфика свадебной «картинки». С противоположной от входа торцевой стороны шатра оборудована сцена, за которой высится высоченный «бруствер» из динамиков и прочей звуковоспроизводящей аппаратуры. Дискотека с участием местного диджея — обязательная часть праздничного вечера. На зашкаливающие децибелы при этом не скупятся. Несколько раз доводилось, разбив палаточный лагерь где-нибудь среди рощ и полей, становиться невольными слушателями концерта, устроенного по случаю свадьбы в деревушке, расположенной на удалении четырех-пяти километров. Сделанные наблюдения позволяют констатировать, что камбоджийцы — большие почитатели именно своей музыки: поп, рок и даже рэп, все это местного образца. Ни единой европейской или американской песни до наших ушей не донеслось ни разу.
Завершая музыкально-танцевальную тему, упомяну об очень порадовавшем факте. При всей популярности и запредельной громкости дискотек в камбоджийских городах-селениях данные досуговые мероприятия не мешают ночному отдыху окружающих. Неоднократно мы убеждались: ровно в полночь грохот динамиков на танцплощадке замолкает.
Тупой дельфин
Главная водная артерия Камбоджи — Меконг. Первое наше свидание с этой рекой состоялось в столице страны Пномпене. Потом было еще несколько дней путешествия вдоль меконгских просторов — почти на 200 километров вверх по течению.
Признаться честно, поначалу желание занырнуть в речные воды отсутствовало. Вид мутного потока не способствовал решимости окунуться в него, даже несмотря на 35-градусную жару. Ситуацию с открытием купального сезона-2024 сдвинуло с мертвой точки посещение одной из достопримечательностей. На исходе первой недели путешествия мы добрались до «дельфин-парка».
В десятке километров от городка Кронг Краче туристов встречает вывеска Mekong Dolphin Pleasance. За воротами — уникальный природный объект: русло реки в этом районе облюбовали пресноводные дельфины Иравади. Судя по описаниям, которые дают справочники, к нашему времени сохранилось совсем мало мест, где можно встретить таких млекопитающих. Крупнейшая их популяция обитает на 190-километровом участке Меконга между Краче и водопадом Кхон у границы с Лаосом.
Как показали наблюдения специалистов, ныне общее количество меконгских дельфинов не дотягивает даже до ста особей. Тем не менее заезжим гостям предоставляется возможность лично познакомиться с таким чудом природы.
Заплатив по 8 долларов, мы погрузились на две длинные моторные лодки, и местные парни-«гондольеро» повезли нас в только им ведомые «прикормленные» дельфиньи места.
Прогулка рассчитана на час. Много ли животных за это время удастся запеленговать, никто заранее не знает. По реке одновременно курсируют несколько суденышек с экскурсантами. Стоит лишь где-то над водой мелькнуть спине дельфина, туда тут же устремляется вся «эскадра» («капитаны» маломерок лихо управляют ими, предпочитая поворачивать рычаг руля ногой!).
В итоге как следует рассмотреть уникального обитателя меконгских глубин мы так и не смогли — даже на самых удачных фото оказалась запечатлена только часть спины с верхним плавником. Поэтому пришлось дополнительно изучать рисунки и скульптуру дельфина Иравади, размещенную на территории парка. «Живой раритет», как оказалось, имеет весьма внушительный вид — до 2,5 метра в длину и вес до полутора центнеров. А вот проворностью этот пресноводный гигант с тупо закругленной головой без клюва в отличие от своих морских сородичей похвастаться не может: крейсерская скорость всего около 5 км/час. Рыбу ловить такому тихоходу непросто.
Меконгский дельфин потом еще несколько раз напоминал о себе во время путешествия: ведь он является эмблемой одной из камбоджийских фирм, выпускающих бутилированную воду.
Свидание со столь необычными животными сыграло для нас роль триггера. Именно после прогулки «в гости» к дельфинам участники группы все-таки решились искупаться в Меконге. Данный «эксперимент на людях» закончился вполне благополучно, без нежелательных последствий.
«Цитадель Женщины»
А когда же про Ангкор? Ведь это главнейшая, на весь мир прославившаяся достопримечательность Камбоджи.
Ну что вам сказать? Ангкор — это АНГКОР!!! Чудо почти тысячелетней давности. Подробные описания конкретных объектов легко найти в справочниках и путеводителях. Здесь же только подчеркну, что огромный агломерат древних сооружений, сгруппированных в отдельные комплексы, разбросан на территории, по размерам чуть ли не сравнимой с нашей Москвой. И каждый из этих комплексов отличается своей «изюминкой». Многие выглядят по-настоящему сказочно. Удивительное сочетание полуразрушенных храмовых, ритуальных построек с проросшими через них стволами и корнями-змеями исполинских деревьев! Не раз при виде этого возникали ассоциации с кадрами из замечательного советского мультфильма «Маугли» — казалось, в любой момент может выглянуть откуда-нибудь пантера Багира или мудрый питон Каа…
Чтобы добраться до одной из главных ангкоровских жемчужин — уникального храма Бантей Срэй (в переводе — «Цитадель Женщины»), построенного более 900 лет назад из песчаника необычного розового цвета, — пришлось преодолеть около 35 км. Но данный феномен древнего зодчества того заслуживает: нигде не доводилось видеть столь сложной, филигранно выполненной и притом почти полнообъемной резьбы, которой покрыты почти сплошь стены древних построек.
На фоне объектов, дошедших до нас из X–XII столетия, особо «продвинутой» выглядит устроенная камбоджийцами система допуска посетителей на территорию, где расположены храмовые комплексы. В кассе каждый турист должен приобрести билет — не просто номерной, а снабженный фотографией владельца. Продается несколько вариантов таких документов, рассчитанных на разный период их действия: сутки, трое, неделя. Соответственно, цена тоже разная. И немаленькая. Например, за возможность бродить по Ангкору в течение трех дней каждый из нас отдал 65 долларов.
Самое пикантное: жители соседнего с Ангкором города Сиам Рип могут любоваться всемирно известными достопримечательностями совершенно бесплатно. Дело в том, что по территории, где находятся древние комплексы, проложена сеть дорог общего пользования, по которым аборигены ездят на автомобилях и тук-туках по своим делам. Никаких многокилометровых заборов нет, но на каждой автотрассе находятся посты — что-то вроде пограничных застав. Тамошние бдительные стражи следят за проезжающими и тормозят тех, кто похож не на местного работягу, а на туриста. «Тикет, плиз!»
При первом пересечении этой своеобразной музейной границы в именном «квитке» сделали просечку (как в талоне предупреждений), отметив дату начала действия купленного билета. После этого в течение трех суток можно было сколько угодно ездить среди ангкоровских красот, периодически предъявляя столь дорогостоящий пропуск сотруднику очередного встретившегося на пути КПП.
По Ангкору мы ходили и колесили на велосипедах (очень удачный транспортный вариант в данном случае) два дня, но за это время не успели посетить даже трети всех здешних памятников истории и архитектуры.
Сейчас, когда после окончания нашего путешествия прошло время, все отчетливее понимаешь, что двух недель для знакомства с этим королевством было мало. Камбоджа — из тех стран, которыми можно заболеть надолго.
