— Президент Путин накануне дал интервью мировым информагентствам. В СМИ сразу же просочилась информация, что якобы в геополитике «тронулся лед». Как вы считаете, это действительно так? Или такая «популярность» России обусловлена нашими внутренними успехами?
— К России всегда будет повышенное внимание, независимо от того, какая геополитическая ситуация складывается. Другой вопрос — цели этого внимания, как это будет интерпретировано при донесении информации до граждан, проживающих за пределами. Практика показывает – все, что говорит президент, идет с одним посылом. Но при переводе и монтаже из контекста вырываются различные темы. Посмотрим, как будет в этот раз. В любом случае, говорить о потеплении я бы точно не стала.
— Можно ли заявить, что планы Запада по изоляции с треском провалились, и при этом Россия объединяет вокруг себя каких-то ответственных и интересных мировых лидеров?
— Я думаю, что они не только провалились, они, скорее, видоизменились. При агрессивной нападке именно на граждан страны был обратный эффект – консолидация людей. Когда началась откровенная русофобия, агрессия была воспринята каждым на личный счет. Естественно, столько лет у людей есть личные связи, связи в бизнесе или власти. Так легко по всем областям они не рушатся. Когда прошел определенный период, и люди устали от новостной агрессии, конечно, все потихоньку начало двигаться. В последнее время на мировые арены в разных сферах открыто стали приглашать русских. Уже не требуют от них так активно и агрессивно осуждать СВО. Невозможно 150 млн людей сказать одновременно – вы все плохие, и ожидать какого-то положительного эффекта.
— В прошлом году на ПМЭФ было много западных гостей без флагов. В этом году, говорят, тоже есть представители, которые здесь неофициально. С чем это связано?
— Это связано с политикой стран, пока еще поддерживаемой. Пока официально не дано добро, чтобы заключать какие-то новые договоренности. Я думаю, это меньший характер носит сейчас, чем даже год назад. С точки зрения влияния на результаты такой работы, я бы сказала, что где-то возможно это нам в плюс. Лидеры стран, которые агрессивно относятся к своим же гражданам, провоцируют их на то, чтобы они скрывали договоренности, которых здесь достигнут. Соответственно, они теряют не только информацию, но и ресурсы.
— Президент также отметил, что санкции все-таки оказали влияние на Россию. Особенно это касается части высоких технологий. Эта сфера экономики развивается быстро, нужно ли принимать конкретные решения? Если да, то какие?
— Санкции на практике оказались даже не настолько жесткими, чтобы достаточно простимулировать экономику. Если бы мы совсем оказались в безвыходном положении, мы бы никуда не делись, и, наверное, сделали бы еще больше и быстрее. Конечно, у нас есть пути сотрудничества практически со всеми странами во всех отраслях. Да, чего-то мы лишились, что-то усложнилось.
В ряде разработок мы и так были в лидерах и до СВО. Есть направления, в которых мы по-прежнему в топе. Активные движения пошли в аграрном секторе. Это все тоже результат, которого добились благодаря санкциям.
— Если говорить о социально-экономическом развитии страны. По данным Росстата, в марте реальные доходы россиян выросли на 11,4%. С чем связаны такие показатели, как считаете? И замечают ли россияне подобный прирост заработка?
— Статистика — наука интересная и высчитывается своими формулами. Что касается обычного обывателя — я бы не стала говорить настолько оптимистичные вещи. Дело не в процентном соотношении, дело в абсолютно реальных вещах. Будем откровенны: есть повышение стоимости базовой продуктовой корзины, есть определенные скачки курса. Сказать, что это привело к кризису — конечно, нет. Сказать, что люди стали жить лучше — тоже нет. Бесспорно, есть всегда часть населения, которая выигрывает в ситуациях кризиса, военных действий, локальных. Я сейчас говорю не только о людях, у которых сосредоточены большие ресурсы, а в принципе – это человеческий фактор.
— Минфин предложил 4-ступенчатую прогрессию по НДФЛ с постепенным увеличением ставки от 13% до 22% с 2025 года. Как вы считаете, насколько оправдана такая мера? Нет ли риска, что нововведения лишь усилит развитие «серой зоны», а россияне начнут активнее уходить от уплаты налогов?
— Все, наверное, нет, но часть начнет пытаться – к этому нужно быть готовыми. Насколько контролирующие органы с этим справятся, покажет практика. Что касается необходимости справедливости этой системы – конечно, в этом есть суть. Наверное, тут важно соблюдать баланс. Люди, которые занимают руководящие посты или зарабатывают больше, и так производят больше продукта и больше берут на себя ответственности. Распределение в их сторону большего ресурса справедливо, поскольку это объективная реальность. Обычный человек не имеет доступа даже к тому, чтобы взять на себя больше этой ответственности. При таком подходе в этом есть смысл.
— Может ли существовать альтернатива этой шкале?
— Альтернатив там много, но на данном этапе было принято такое решение. Естественно, не за один день и не одним человеком. По совокупности факторов такие решения принимаются с учетом возможных сценариев развития геополитической ситуации. Для того, чтобы страна была насыщена, выдержала возможные удары, была готова к различным сценариям развития, и дальше могла обеспечивать экономический рост. Потому что, если нет экономического прироста, если не двигаются шестеренки внутри, то, о каком прогрессе и технологиях импортозамещения можно вообще говорить?
— Многие годы считалось, что Россия сидит на нефтегазовой игле. В условиях санкций стало очевидно, что наша страна обладает и другими важнейшими ресурсами — в частности, технологиями и разработками в айти сфере. На ваш взгляд, какие еще отрасли нуждаются в модернизации, а какие оказались сильнейшими сторонами нашей страны в экономическом смысле?
— Я бы даже не по отраслям прошлась, а по направлениям. Меня очень волнует и привлекает самолетостроение, аграрный сектор. В целом наблюдается технологическое развитие, в том числе в нашей повседневной жизни. Я думаю, сюда будет основной упор, и он уже делается. Хотелось бы, чтобы мы могли не только сами себя обеспечивать, но и дальше делать скачки, становясь мировыми экспортерами в этом.
— В ЦБ РФ предложили варианты упрощения доступности финансовых услуг жителям деревень. Например, в поселениях, где живет более 3 тыс. человек, будут установлены отделения. В населенных пунктах, где проживает до 3 тыс. человек, предлагается ввести мобильные офисы и выездное обслуживание. Как вы оцениваете инициативу? Будет ли она действительно работать?
— Сама инициатива, конечно, прекрасная. Но надо понимать, во-первых, как она будет реализовываться, а, во-вторых, кто будет людей обучать. Без ознакомления процесс может затянуться. Если есть на это ресурс, то прекрасно.
— Хотелось бы вернуться к вашей инициативе о движении Тимуровцев. Вы уже называли предварительные оценки и говорили, что в тестовом режиме уже осенью к движению присоединится еще больше регионов. Есть ли какие-то планы по развитию работы в дальнейшем? Продолжаете ли курировать это направление в рамках региона/страны в целом?
— Да, у нас сейчас в стране закончился главный избирательный цикл, что, естественно, увлекало внимание общественности во всех смыслах. Ребята способны больше включаться в эти процессы. Как я говорила, Москва должна стать флагманом. Очень хотят участвовать в Краснодарском крае. Недавно у нас была встреча с главой фонда «Защитники отечества», выступали ребята-военные, которых я видела в первый раз. Они выходили на сцену и говорили, что сейчас, пока их нет, дома жены и дети хотят какой-то конкретной помощи с домашними делами. Запрос есть, и сейчас в Краснодарском крае у нас реализуется «Центр поддержки семей военнослужащих-участников СВО». Если представители старшего поколения приходят сами в досуговый центр за помощью, отвлекаются там, то молодые девочки стесняются попросить поддержки. А когда начинаешь с ними общаться, оказывается, что у них есть в этом необходимость. Вопрос очень обширный.
