— Юрий, вспомним начало начал — знаковый клип Валерия Леонтьева на песню «Маргарита», именно он в 1988 году положил начало всему дальнейшему клиповому искусству в СССР и в России. И он же стал определяющим и для вас?
— Это один из первых клипов, где я снимался. Я не был режиссером — играл эдакого Воланда, когда по сюжету на Патриарших прудах мы встречаемся с Мастером — Валерой Леонтьевым.
— А вы в то время работали на заводе?
— Да, работал на заводе. Потом я закончил вуз, стал культурологом. Но параллельно в это время я уже работал у Славы Зайцева манекенщиком. Правда, недолго, потом перешел в Центр моды «Люкс» — я там был моделью. И уже потихоньку становился режиссером фешн-шоу, то есть я стал какие-то показы делать для разных Домов мод.
— Это правда, что вы танцевали стриптиз?
— Это не совсем точно. Неправильное слово «танцевал», просто мои друзья-бизнесмены подумали, что можно заработать на этом. «Ты не можешь преподавать сценодвижение?» — спросили меня. А тогда, помните, была популярна аэробика? Я, кстати, первый снимал эти утренние гимнастики для Первого канала. И мне сказали: «Люди очень хотят стриптиз». Я насмотрелся этих видеокассет, VHS, и начал преподавать за деньги. То есть сам, конечно, я не танцевал. Я теорию понял: координацию движений, ритмику и так далее. Вот этим я занимался. Но за это, кстати, хорошо платили, я купил себе машину «Москвич-2141».
— Съемки в клипе «Маргарита» стали для вас определяющими в судьбе?
— Самый интересный зигзаг судьбы был в том, что лет через десять или пятнадцать после этого я снимал клипы Валерию уже как режиссер. Неожиданно было опять попасть в шоу-бизнес и сделать Леонтьеву два клипа: «Мишель» и «Августин».
— «Августин» — гениальный клип: великолепное сценическое решение, высокий драйв, много планов, смена эпох, костюмов... Но если бы лично мне предложили выбрать только один из двух, я бы выбрала «Мишель».
Потому что нежный. Я очень люблю клип «Мишель», считаю его одним из лучших моих клипов. Мы снимали во Франции, в Ницце, в Антибах, Лена Дробышева там играла, прекрасная актриса, которая потом у меня играла в фильме «Казус Кукоцкого».
Там с Леонтьевым, кстати, смешно получилось: я ему говорю: «Валера, такая история, я тебя сам одену, можно? Не в то, к чему ты привык. Я все понимаю, что у тебя другие сценические костюмы, образ. Но там такая история, love-story, такая мелодрама». Он очень спокойно на это согласился. Мы купили ему плащ, джемпер, брюки. И он, бедный, потом не знал, куда это деть: «Я в этом ходить не буду!» — «Слушай, это очень хорошие вещи». Он потом кому-то их подарил.
— Вам никогда не приходило в голову снять клип на «Маргариту» сегодня? С теми же героями: вы и Валера. Образ Воланда и Мастера через время.
— В целом мой интерес к этому жанру, короткому формату, наверное, пропал. Но если это такой артист, именно Артист с большой буквы, как Валера Леонтьев, я бы, конечно, согласился. Леонтьев — один из немногих, АРТИСТ. Причем все буквы большие: АРТИСТ.
Есть люди, которые просто по случаю деньги зарабатывают, ресторанные певцы. Их много. А он действительно Мастер, с ним было очень интересно общаться. И, как нормальный большой артист, он доверяет режиссеру. «Будем делать так, как ты хочешь». И конечно, я бы снял сегодня «Маргариту».
— Почему в целом пропал интерес к жанру?
— Мне это стало неинтересно, тесно. Я плавно перешел в кино. Сейчас плавно перешел в театр, без всякого расчета. Мне нравился тот период, когда я снимал видеоклипы, практически всем, кто был в топе. Я рад, что мне доверяли. И платили хорошие деньги.
— Видно, что вы глубоко погружались в исполнителя. А Диану Арбенину, на мой взгляд, просто вывернули наизнанку.
— Да, тоже тряхнул стариной. Мне Диана Арбенина подарила музыку для моего фильма «Анна Каренина. Интимный дневник», и я алаверды без гонорара снял ей клип, который, к сожалению, никто не видел, потому что он жесткий.
- Жесткий?
- Жесткий, потому что я сказал: «Будем снимать, как говорил Станиславский, «как вижу». Очень хорошая работа получилась, черно-белый клип. И Диана там прекрасная.
— Далеко не каждый художник, который работает с Арбениной, может раскрыть в ней женскую суть, ибо образ у нее суровый. А вы увидели в ней именно женщину.
— Для меня было важно показать, что она все-таки женщина. Она — жесткий исполнитель. Но она очень талантливый исполнитель. Очень яркий исполнитель. И она пошла на этот эксперимент. Я говорю: «В этом же есть кайф, что ты — взрослая женщина. Ты — не девочка-припевочка. А ты — зрелая женщина, мать». И вдруг мы показываем такие томления, очень откровенные, не 18+, а 20+.
Но этой версии в Интернете нет, в Интернете уже лайт-версия. Я иногда показываю этот клип на своих творческих встречах, потому что горжусь им: и она прекрасно сыграла и доверилась, и талантливый оператор Сережа Мачильский. То есть это — хорошая работа.
— Почему вы все-таки отошли от шоу-бизнеса?
— Я не думаю, что я нужен артистам, которые сегодня выступают на сцене, как режиссер: шоу им поставить или клипы снять. Все упростилось. Нивелировалось. Шоу-бизнеса не существует. Ключевое слово здесь «бизнес», согласны? Бизнес — это система, которая позволяет расширять свою аудиторию. Для меня было важно то, что я делал Витасу, Алсу и так далее, чтобы артист, которым я занимался, попадал зрителю в сердце. Не в глаз. Последнее легко: крупный план артиста — и погнали. Но сегодня нет того шоу-бизнеса — романтического, бурлеска. Все стало мелко.
— С Пугачевой у вас была тоже очень заметная работа.
— «Сильная женщина плачет у окна», на эту песню снимал клип. Она прекрасно справилась. Мне нравится минимализм в этой работе. Я горжусь, кстати, тем, что я, наверное, единственный, кто ее уговорил открыть лоб. «Алла Борисовна, давайте лоб откроем». — «Да нет». — «Давайте откроем лоб. Там есть на что смотреть». И мы открыли ей лоб, сделали шляпу. И она там прекрасна. Больше вы не видели Аллу Борисовну с открытым лбом.
— Точно! Она же действительно никогда не показывает лоб…
— Всегда закрыт, стесняется. Хотя такое красивое лицо. Нет, Алла Борисовна — большой артист. И опять же, она доверяла мне, и мы сделали хорошую работу.
— Сейчас многие стремятся куда-то уехать, а вы в свое время бежали из Америки. Почему вам эта страна не подошла?
— Я работал в Лас-Вегасе, ставил лучшее шоу мира там. И мне предложили пост фешн-директора: шоу в Мексике, шоу в Лас-Вегасе, шоу в Бруклине, с гарантированном окладом и так далее. И я, наверное, хотел оставаться. Хотя мне про Америку все стало понятно за то время, когда я там работал. Я не хочу обижать американцев. Но то, что я почувствовал, — это мое субъективное мнение: Америка — это такой бизнес-проект. Мы сидим и на красивой стене рисуем график, что в 2036 году у нас будет успех, а по дороге мы просто зарабатываем деньги на инвестициях, а потом все это… Это такое надувание щек — Америка. Я это почувствовал в антураже Лас-Вегаса очень ясно. А Нью-Йорк еще жестче. Все-таки Америка — молодая страна, давайте по-честному. Конечно, Россия со своей многовековой культурой, Япония, которую я очень люблю, Италия — они другие… Я понимаю закваску культуры, из чего все это прорастает. И я думал остаться в Америке. Это был 1990 год, сами знаете, здесь были карточки потребителя. Молока не было и так далее. Я думал: приеду в Москву, заберу чемоданы и уеду. А здесь все менялось. Началось строительство нового телевидения, реклама, шоу-бизнес. И я подумал, что туда я успею, там модель понятная, она прозрачная. А здесь я благодаря новому веянию стал снимать видеоклипы, занялся телевидением, создавал несколько каналов, параллельно издал два журнала. В этот период снимал ролики для «Московского комсомольца». Много чего сделал. С командой своих людей снял шестьсот видеороликов. Шестьсот! С прекрасными актерами. У меня играли и Лена Яковлева, и Сережа Маковецкий, помните, у Алсу? Я все время брал актеров, которые мне были интересны и близки. И творческий уровень был высочайший, и деньги они зарабатывали. А тот период был очень непростой для актеров, им мало платили.
— С Алсу сложно было работать, насколько я понимаю?
— Ей было 14 или 15 лет. Да, это сложно — работать с непрофессиональным человеком. Сложно работать с девочкой, которая всего боялась. Но она хорошо все сделала. Она — трогательная девушка. Я снял ей четыре первых видеоклипа. Все были хорошие, и в Италии снимали, в Венеции, играл там, кстати, прекрасный, ныне покойный, Вавилов. Помните, он играл в «Господине оформителе»? Прекрасный артист Театра-студии на Юго-Западе. А потом все стали какие-то странные.
— В чем это выражалось?
— Когда я занимаюсь артисткой, я думаю про все: как она одета, как причесана, какой у нее цвет волос. А Алсу в какой-то момент вдруг перекрасилась в черный цвет. Но мы же работаем все-таки в команде, согласны? Не просто делаем фото на память в киоске: чик-чик, селфи. Странное было ощущение, в общем.
Но мне нравился период клипов. Помню, как Газманова я снимал (кстати, Газманов — артист, можно по-разному относиться к его музыкальному материалу, он может вам нравиться или не нравиться, но он артист) с очень трогательной песней «Родники». Мы договорились так: «Олег, я готов. Только давай ты не будешь сниматься в видеоклипе». Он сказал: «Да, я согласен». Понимаете? Это говорит о чем? Об уровне артиста. Согласны не лезть в кадр? Да, я согласен. А Газманова на экране достаточно было, особенно в тот период. Мы сняли трогательный клип про военных, которые разрывают родник, в который попала бомба. Сыграл там прекрасный, сейчас заслуженный, артист Симонов из театра Вахтангова.
Поэтому я считаю, что с клипами я логично завязал. Или они со мной завязали. Не думаю, что сегодня нужны кому-то сложные видеоклипы. Нужен скандал. Сейчас скандалов навалом в шоу-бизнесе. Я мимо этого.
