Если очень постараться, то 7-8 детьми государство можно обеспечить. Ведь наши бабушки смогли! Оставим момент, что наши бабушки, а также их бабушки и прочие праматери жили в эпоху отсутствия контрацепции, кроме абортов.
Как только они смогли рожать меньше, то и стали рожать меньше.
Именно поэтому поколение, рождённое до середины 50-х годов, чаще всего многодетное, а те, кто появились уже у них, ограничиваются несколькими детьми.
Мало того, в нашей стране есть тенденция, что дети из более поздних многодетных семей, рождённых в 70-х-80-х годах, когда количество детей уже планировали, вырастая, сами предпочли иметь одного или двух, или вовсе оставаться бездетными. Как же так, ведь во многих других странах такой закономерности как раз и нет?
Много где выходцы из многодетных семей тоже становятся многодетными, существуют даже целые многодетные династии, и это нормально. Конечно, здесь играют свою роль религиозные традиции и исторически сложившийся семейный уклад, но вот есть ли предпосылки к этому в сегодняшней России?
Ирэна, 45 лет. Младшая из четырёх детей в семье. Своих детей нет. Дизайнер.
Ирэна — коренная москвичка. Из семьи военного. В свое время родители покатались по гарнизонам. У неё есть братья 1972-го и 1974 года рождения и сестра 1975-го.
Ирэна гордится тем, что родилась в знаменитом роддоме на Арбате, имени Грауэрмана. Отец, служивший в тот момент в какой-то глухой тайге, успел отправить беременную супругу в столицу со старшими детьми к родителям.
«Если честно, мама меня категорически не хотела. Настолько, что папа встал на колени, чтобы только она не сделала аборт, — рассказывает свою историю женщина. — Он клятвенно пообещал назвать ребёнка в ее честь, если родиться девочка. Мама у меня Ирина, я — Ирэна, разница в одну букву, хотя крещена тоже как Ирина. Но это все, чем мы похожи. Думаю, мама меня оставила не потому, что очень хотела, а из-за проблем с дорогами, до ближайшей больницы от в/ч, где тогда служил отец, надо было ехать километров 500. Машину комполка, видимо, по просьбе папы не предоставил. Поэтому прервать беременность мама просто не успела. За что я отцу очень благодарна».
Ирэна сразу указывает на годы рождения детей в их семье.
«Вы же видите, мы все практически погодки. Между старшими братьями разница в два года. Следом родилась сестра, так как мама очень хотела девочку. Я — последыш, появилась ещё через три года, случайно, как вы понимаете, и совершенно не вписывалась в уже сложившуюся семейную систему. Сестра, которой почти 50, до сих пор меня ревнует ко всему и всем, так как подсознательно где-то помнит, что когда-то была самая младшая и самая любимая, пока на свет не появилась я».
Воспоминания Ирэны из детства — вечные стирки, уборки, шум и гам, огромные кастрюли борща и пельменей. Пельмени лепили всей семьей. Стирали в выходные тоже все вместе.
Нормальных стиральных машин не было, и с самого утра в субботу нужно было заниматься этим процессом. Причём подгадать так, чтобы глава семьи был не на службы, так как без него не справились бы.
Белье обычно отжимал вручную отец, внутри огромного громыхающего бака находились какие-то валики, но от них не было толку, они только запутывали белье вокруг себя, и извлечение вещей превращалось в настоящую пытку.
Жили бедно, несмотря на зарплату офицера. Отец ушел в отставку майором. Мать никогда не работала, но это обычное дело в таких армейских семьях, оклада главы семейства едва хватало, чтобы всех прокормить. Про кружки, развлечения и прочее Ирэна и не думала никогда. Во-первых, на них не было средств, во-вторых, времени у взрослых, потому что в кино или в цирк надо было ехать в город. Поэтому общались только друг с другом.
Из одежды донашивала то, что покупали старшей сестре. Хотя в какой-то момент, вспоминает моя собеседница, она переросла сестру, и обновки первой стали покупать уже ей. Что вызывало ещё большую ревность. Говорит, что в детстве с сестрой дрались постоянно. За модные вещи, за внимание родителей. Однажды та бросила ей в лицо, что мечтает о том, чтобы Ирэны не было вообще. Что без неё все было хорошо. С братьями отношения складывались проще.
«Лет в двенадцать я стала бояться, что в нашей семье появятся еще дети. Не знаю, откуда взялся этот страх, видимо, что-то иррациональное. Даже прислушивалась ночами, что происходит в родительской спальне. Папа обычно не скупился в проявлениях чувств к маме. Эти вечные касания, какие-то ласковые словечки, понятные только им обоим, даже на людях... детей, то есть нас, меня от всего этого, если честно, выворачивало наизнанку», — признается сейчас она.
В конце 80-х родители вернулись в Москву, можно сказать, что повезло. Так как в армии совсем перестали платить, пришлось увольняться и зарабатывать на жизнь в большом городе.
«К тому моменту братья поступили в военные училища и разъехались, сестре выпал карт-бланш: в 1995 году умерла наша бабушка, и осталась квартира на Павелецкой».
Ирэне было дико обидно, почему не ей, но так как она была ещё несовершеннолетняя, то конфликт быстро погас.
«Я вышла замуж в 18 лет. Что там вышла — выскочила. Буквально за первого встречного. Муж был старше меня и бизнесмен, мы познакомились, когда я подрабатывала моделью. Нет, честно, моделью… Ничего такого. Снималась для журналов и на презентациях. Денег у родителей по-прежнему не хватало, надо было помогать братьям, которые к тому времени тоже уволились из армии, да и сестра развелась и осталась с маленьким сыном».
Сама Ирэна никогда не задумывалась о детях. Объясняет тем, что с ранних лет нахлебалась «этого колхоза». Муж очень хотел наследника. Сначала отговаривалась тем, что еще слишком рано и она молода, нужно пожить для себя. Потом просто переводила разговор на другую тему.
«Ну, не было у меня такой потребности. Я знаю, что многие себя заставляют рожать и мучаются, ненавидят этого малыша и свою загубленную молодость. Я же вижу по своей матери, что ей и одной сестры было бы вполне достаточно, не хватает у неё любви на всех, ресурса нет. Это не плохо и не хорошо — это жизнь», — разводит руками женщина.
С мужем она развелась, когда выяснилось, что у него есть отношения на стороне. Говорит, что тот не хотел официально расторгать брак, объяснял, что это так — ерунда, но любит он все-равно только ее одну. Ещё бы им ребёночка…
«Мы разъехались по моей инициативе. У него дочь уже школу заканчивает. Я ему желаю всего самого хорошего и нисколько на него не обижена. Хотя его жена ещё несколько лет считала меня своей соперницей, звонила, когда его не было дома, и говорила в трубку гадости. Можно подумать, что это я его у неё увела, а не наоборот, — усмехается Ирэна. — Нет, я ни о чем не жалею, хотя официально замуж так больше и не вышла и детей у меня нет. Когда-то наш отец смеялся, что если каждый из нас родит ему четверых внуков, то у нас дома будет без малого взвод… Он научит всех ходить строем и будет гордиться на параде 9 мая. Но так получилось, что внуков у мамы с папой всего двое. От самого старшего брата и от сестры. Если мне хочется детского шума и гама, то я общаюсь с племянниками. Но это все дозированно, и когда этого хочу я, а не 24/7, как в свое время пришлось моей маме».
Ирэна считает, что, безусловно, в многодетных семьях есть и свои плюсы, особенно сейчас, когда родители уже пожилые и заботу о них можно разделить на всех поровну. Но в целом никаких других преимуществ в этом отношении она не видит. Особая близость у неё есть только с братьями, а с сестрой, несмотря на то, что живут на соседних улицах — супруг оставил Ирэне большую квартиру — до сих пор общаются холодно и только в родительском доме.
«Только недавно мы почувствовали себя большой семьей. Второй брат женился во второй раз и позвал нас всех в гости. Мы пели какие-то старые песни из 80-х, смеялись, дурачились и чувствовали себя, как раньше, детьми. Может быть, у него кто-то скоро родится, не знаю… Будет папе ещё один внук. Я уже точно родителей внуками, по возрасту, не осчастливлю и, если честно, не жалею об этом. Хотя, наверное, так не принято говорить в нашем обществе. Но лучше не иметь детей вовсе, чем иметь их и не любить», — заключает она.
Елена, 41 год. Старшая из пяти детей в семье. Юрист. Единственному сыну — 18.
«Самое страшное мое воспоминание относится к 1995 году. Мне было лет 13, и мы с мамой поехали к дальним родственникам в деревню, так как они забили корову и продавали мясо. Мы жили в маленьком городе в регионе, есть было совсем нечего. А дома ещё четверо детей мал мала меньше, которых надо было тоже кормить», — вспоминает женщина.
Она всегда удивлялась своей непохожести на остальных. Все в их семье светленькие, и только она одна — брюнетка. Да ещё маленькая и худенькая, а остальные рослые. Мама блондинка тоже. И отец. Только когда в школу пошла, то сопоставила, что фамилия у неё одна, а у остальных — другая.
— Мой родной отец развёлся с мамой, когда мне и года не было. Потом она вышла замуж ещё. Отчим был требовательный и деспотичный. Все должно было быть по его, и никак иначе. Сколько себя помню, никогда не сидела без дела. Вечно что-то драила, училась, помогала маме и нянчилась с малышами. Не было такого, чтобы я без дела гуляла с подружками во дворе. В одной руке одна сестра, в другой — другая, и сиди с ними в песочнице или катай на качелях», — грустно улыбается моя собеседница.
Кстати, по ее словам, к остальным детям отчим относился иначе. И хотя чисто материально всем доставалось одинаково, по отношению к ней чувствовалось, что падчерицу мужчина не жаловал. Скорее терпел как бесплатную рабочую силу.
«Тогда это объяснялось просто. Я обязана помогать. Потому что маме трудно, потому что у нас маленькие дети, одна из которых — инвалид. Наша третья сестрёнка родилась с ДЦП, и в достаточно тяжёлой форме, интеллект сохранен, но физически с трудом обслуживает себя, она и сейчас живет с мамой», — говорит рассказчица.
С высоты нынешних лет ей кажется, что больше всего родители любили младшего брата. Он пятый. Именно на него возлагали самые большие надежды. Его баловали и позволяли ему все. В результате, как оно обычно и бывает, из парня ничего не вышло. По молодости едва ли не оказался за решеткой, тогда многие баловались наркотиками. Вовремя одумался, но до сих пор сидит на шее у матери, толком нигде не работает и искренне считает, что ему все должны.
«В детстве я смотрела сказку «Морозко» и думала, что это точно про меня. Только вместо одной Марфушеньки-душеньки целая орава, которой я должна вытереть нос, отвести в детский сад, привести из школы, приготовить поесть, выучить с ними уроки… И все это под неусыпным надзором отчима», — рассуждает Елена.
Когда отчим внезапно умер, ей было 13. А младшему брату всего 3. Тяжёлое лихолетье, проклятые 90-е. Надеяться было не на кого. И поэтому, вместо того, чтобы заниматься собой, она фактически заменила матери отца.
«Оказалась, что мама не может без сильного плеча. И этим плечом стала я. То есть, помимо чисто физических домашних обязанностей, на меня ещё навешали и моральный долг. «Я должна, потому что маме трудно», «Я должна, потому что больше некому». Я просто должна всем по жизни».
Самое жуткое воспоминание детства. Под Новый год они с матерью отправились за мясом к дальним родственникам в деревню. Сначала на автобусе, потом на поезде. Родственники расщедрились и помимо говядины продали им ещё яиц, творога, молока.
«Я не помню, что это еще была была за туша в довесок. Козла, что ли? Хотя не уверена, что козлов едят. Может быть, это был баран? Мне нагрузили его в рюкзак, и оттуда торчала освежеванная нога. Мы долго шли пешком до станции. Затем мама упрашивала проводницу посадить нас в поезд, потому что билетов перед праздниками не было. Показывала свое удостоверение многодетной, объясняла, что вдова, что детей нечем кормить, видела ее скептическую улыбку: на фига тогда было столько рожать? Потом все же она нас пустила. Лучше бы не пустила», — вздыхает Елена.
Она споткнулась на подножке. И все продукты полетели вниз. Яйца разбились. Наверное, их было три десятка или даже больше. Она до сих пор видит эту картину будто бы со стороны, в замедленной киносъемке. Растерянную девочку Лену. Желтые желтки на белом декабрьском снегу. Слезы на глазах матери.
«Главное, что козел, или кто это был, остался цел», — смеётся Елена сейчас. Его и ели месяц или два.
Закончив школу, она уехала поступать в Москву. И так как все и всегда делала на отлично - отчим постарался и вылепил из неё перфекционистку, то со своей золотой медалью довольно легко поступила в один из топовых вузов.
«Если честно, мне хотелось быть подальше от них всех. Быть одной. Просто закрыться в своей комнате, и чтобы рядом никого. Я и в общежитии прожила только год, потом начала подрабатывать, сняла комнату в коммуналке, где меня никто не трогал», — говорит она.
Тем не менее часть от своего заработка она неизменно отсылала домой. Просто не могла иначе. В двадцать с небольшим лет отправилась на Дальний Восток, в качестве пиарщицы на местные выборы, так как там можно было заработать на квартиру. Иногда приходилось спать едва ли не с оружием под подушкой, несмотря на нулевые, методы ведения конкурентной борьбы кандидаты не выбирали. Там же познакомилась с будущим мужем.
«Сразу после возвращения мы поженились, потому что я ждала ребёнка. Это произошло как-то спонтанно, я не очень его хотела, но не очень-то и понимала, что нужно делать, чтобы не забеременеть. Маме некогда мне было объяснить, а во время учебы приходилось не до этого», — улыбается она.
Рождение сына никак не повлияло на то, что на девушке висела ещё и родительская семья. «Это мой крест, что я могу поделать? У мамы крошечная зарплата, которую она умудрялась ещё и тратить на брата, пенсия сестры по инвалидности… Все остальные решения на мне: кому куда учиться, как устроить на работу. Я прочитала огромное количество книг по психологии, посещала психотерапевта, и понимаю прекрасно: у нас в семье была неправильная расстановка сил, что так нельзя – позволить подростку в 14 заместить роль отца. И это была очень тяжёлая и не по возрасту ноша».
Сейчас сыну Елены 18. В прошлом году парень закончил школу. Поступил на платное отделение в престижный вуз. Мать говорит, что готова оплатить ему первый взнос по ипотеке, как только он немного встанет на ноги. По ее мнению, дети должны жить отдельно и решать свои проблемы сами.
«Я очень люблю сына, но все жду, когда я смогу остаться в своей квартире одна. Муж интроверт, и он мне не мешает, особенно когда работает и его нет дома. А он очень много работает, как, впрочем, и я», — утверждает женщина.
На вопрос, почему она не родила хотя бы второго, достаток вполне позволяет, Елена машет руками: «Да ни за что. Я козла этого в рюкзаке вовек не забуду. И глаза матери, которая понимала, что ей нас надо чем-то кормить. И свое чувство вины перед сёстрами и братом. Одного ребёнка я прокормлю точно, а вот пятерых - нет. Я у себя одна».
Патриархат ведет к многодетности, матриархат — наоборот
«Этот эффект называется «эффектом Фрейда», если вы помните, то сам великий психиатр вырос в многодетной семье, где, вместе со сводными, росло десять детей, и панически боялся не прокормить собственную многодетную семью, где детей было шестеро. И поэтому многое в его теории запретной и подавленный сексуальности, в том числе, идёт и оттуда», — комментирует клинический психолог Елена Асланова.
Все мы родом из детства. Это правда. Как правда и то, что чем больше детей в семье, тем сложнее она живет. Если это, конечно, не семья олигарха.
Когда дети растут в среднестатистической многодетной семье, они чаще всего недополучают внимания и материальных благ.
«Особенно, кстати, это касается средних детей, — продолжает Асланова. — Им приходится донашивать за старшими и ухаживать за младшими. Когда они вырастают, у них закрепляется эта модель поведения, и в дальнейшем для своих детей они вовсе не хотят, чтобы те повторили их судьбу, поэтому семьи этих детей чаще всего становятся детоцентристскими. В них все подчинено ребёнку, чаще – единственному».
«Я сама выросла в семье, где бабушка была из многодетной семьи. А вот уже мой отец был единственным ребёнком. И бабушка всегда говорила, что ей не хватало внимания родителей, и для себя она решила, что не хочет повторить подобного», — продолжает Асланова.
Вообще, многодетные семьи делятся на две категории. Там, где управляет отец и царит патриархат — чаще всего это его решение иметь множественное потомство, а мать не получает права выбора. И речь даже не идёт о непосредственном фертильном насилии, просто женщина поступает так, как хочет муж. И расплачивается за это сполна.
И семьи, где ведущую роль играет супруга. И вот если многодетность — это выбор именно матери, то перед нами обычно более оптимистичный вариант будущего для детей. Девочки в этом случае не боятся сами повторять подобные модели, так как видят перед собой пример, когда многодетность добровольна и радостна. Но при этом тоже совершенно не обязательно, что они будут рожать очень много.
Отец-патриарх выбирает количество, а мать — качество жизни уже рождённых детей. Потому что понимает, что дать жизнь человеку, хотя и это очень тяжело, далеко не все в нашем мире. Его нужно ещё и вырастить.
Но было бы неправильным, если бы не удалось найти многодетную семью, где родители сами вышли из многодетной семьи. Такое ведь тоже наверняка есть.
Лилия и Сергей родили четверых своих детей и взяли троих приемных. Сейчас паре 45+. Она педагог, он — водитель.
«Планировали-то мы как раз приёмных, а свои получились как-то сами», — улыбается Лилия.
У ее родителей детей было трое. У мужа четверо.
«Все, конечно, зависит от уровня достатка. Мой отец работал ведущим инженером на большом предприятии, и мы ни в чем не нуждались. Тогда как у Серёжи родители очень простые и деревенские. И он всегда говорил, что с детства серьезно подходил к этому вопросу и считал, что он сам имеет право дать все только одному ребёнку. Я же не чувствовала себя ущемлённой. Даже наоборот, это так здорово иметь двух сестер! Мы всегда были вместе. Как тройняшки. Родители были трудягами необыкновенными. У нас все было, и мы ни в чем не нуждались. Трудиться и зарабатывать в нашей семье было совершенно обыденным делом. Большая семья — это прекрасно, весело и хорошо. Когда мы познакомились с Сергеем, я как-то смогла ему это объяснить и снять этот блок», — рассказывает она.
У одной сестры Лилии сейчас трое детей. У второй — двое. Сама она в определённый момент решила стать не просто многодетной, но и приёмной матерью.
«Старшие выросли, и я поняла, что мне дома пусто. Совершенно некуда себя приложить. Это было общее решение с мужем взять детишек из приюта. О чем мы тоже никогда не пожалели», — считает женщина.
Увы, если у наших предков возможности планирования семьи не было, то сейчас она есть, и лишать так запросто человека выбора в самом главном для любого вопросе — как строить свою судьбу и сколько детей иметь — не получится даже у власти. Если честно, это вызывает только дикое раздражение. Как диалог немого с глухим. Особенно если учесть, что наше государство, как известно, легко меняет свои приоритеты. Вчера это было «а мы вас не просили детей рожать», сегодня – «рожайте до пенсии». А что будет завтра? Не останутся ли многодетные родители с малыми на руках за чертой бедности, понадеявшись на очередные обещания сверху?
