Следующую цель предстоять РПЦ обозначил предельно четко. "Немалые вопросы вызывает и празднование импортированного с Запада так называемого дня святого Валентина, который, несмотря на все попытки его облагородить, все равно остается пропагандой отношений, не имеющих ничего общего с настоящей любовью, - заявил патриарх, продолжая свой доклад на пленарном заседании Международных рождественских образовательных чтений. - Его популярность связана с распространением идей свободной любви - свободной от всякой ответственности за близкого человека, за жизни будущих детей, которые приверженцам таких свободных отношений оказываются ненужными".
То есть следует понимать так, и по-другому понимать не получается, что празднование Валентинова дня (он же День всех влюбленных), тоже надо запретить - как "пропаганду отношений, не имеющих ничего общего с настоящей любовью". А тех, кто продолжит праздновать, - объявить экстремистами и преследовать по закону. Вчера такой сценарий показался бы фантастикой, антиутопией, а сегодня нет, совсем не кажется. Более того, есть все основания полагать, что и запрет "импортированного праздника" не станет последней точкой, что патриарх и его единомышленники после этого вновь скажут, что "важно идти дальше".
А что дальше? Некоторые комментаторы считают, что логичным продолжением тренда станет запрещение "неправильных" сексуальных позиций. И это, пожалуй, тоже отнюдь не фантастика. В каком-то смысле реализма в такой футурологии даже больше, чем в случае со Днем святого Валентина. По крайней мере, в отношении последнего запретов, надо заметить, в России никогда не вводилось. При том что "импортирован" праздник очень давно, еще до революции.
Всенародного признания в ту эпоху Валентинов день, правда, не успел получить, но в дворянско-аристократической среде уже тогда был достаточно популярен. И тогда Русская церковь относилась к его празднованию абсолютно нормально, никаким грехом не считала. Впрочем, в то время, время заката империи, церковь, справедливости ради, вообще сквозь пальцы смотрела на сексуальную жизнь паствы. Но когда-то, до того Русь-матушку испортило чужеземное тлетворное влияние, все было строго.
"Все физиологические проявления сексуальности считались нечистыми и греховными, - писал сексолог Игорь Кон в своей монографии "Сексуальная культура в России". - Половое воздержание было обязательным по всем воскресеньям и церковным праздникам, по пятницам и субботам, а также во все постные дни. При строгом соблюдении всех этих запретов люди могли заниматься сексом не больше пяти-шести дней в месяц...
Тщательно регламентировались сексуальные позиции. Единственной "правильной" позицией была так называемая миссионерская: женщина лежит на спине, а мужчина – на ней... Эта позиция называлась "на коне" и подчеркивала господство мужчины над женщиной в постели, как и в общественной жизни. Напротив, позиция "женщина сверху" считалась, как и на Западе, "великим грехом", вызовом "образу Божию" и наказывалась длительным, от трех до десяти лет, покаянием с многочисленными ежедневными земными поклонами. Интромиссия сзади тоже запрещалась, так как напоминала поведение животных или гомосексуальный акт..."
В общем, интересное было время. Не факт, что мы в полной мере вернемся в него, к царившим тогда "традиционным ценностям", но движемся именно в этом направлении. Сегодня церковь говорит, что знает, что такое "настоящая любовью" и что никакую другую допускать не следует. Завтра, того и гляди, о том же заявит государство (в лице отдельных своих представителей уже заявляет). А послезавтра появится "министерство любви" - с набором необходимых средств контроля и полномочий по искрению любви "ненастоящей".
Впрочем, с этими функциями, думается, при необходимости прекрасно справилась бы и РПЦ. Есть, слава богу, и опыт (многовековой!), и компетентные кадры. Нет, правда, чувства меры. И напрочь отсутствует уважение к частной жизни граждан, к их закрепленному в Конституции праву праздновать, что они любят, и любить так, им вдумается. Но по нынешним временам эти недостатки являются, скорее, достоинствами.
