Илья Добронравов — человек непубличный. Он никогда не давал интервью: уговорить его на воспоминания оказалось непросто. Илья долго сомневался. Однако накануне большого юбилея звездного дяди все же сделал исключение для «МК».
— У дяди Коли и тети Али было принято отмечать дни рождения, — рассказывает Илья. — Если мы говорим о круглых датах, то всегда организовывались крупные посиделки, на которые приходило очень много народу. Конечно, в последнее время ситуация несколько поменялась. Наверное, последними большими праздниками стали 90-летия дяди Коли и тети Али. Потом уже все дни рождения стали отмечать дома. У Николая Николаевича давно были проблемы с ногой. Они начались после аварии, в которую они с тетей Алей попали в мае 2000 года. После коронавируса, которым они оба переболели в конце 2020 года, проблемы усугубились. Ему было тяжело куда-то ходить, поэтому устраивали домашние посиделки. Естественно, в течение дня приходили курьеры, приносили цветы, телеграммы. Николая Николаевича всегда очень много людей поздравляли. Год назад, на 94-летие, ему лично звонил Владимир Владимирович Путин. Я был свидетелем их разговора.
— Николай Николаевич был рад звонку Путина?
— Конечно, он был очень доволен. Он вообще очень позитивный человек. И к семье своей относился так, что дай бог, чтобы каждый так относился к своим близким. Я родился в 1963 году. Мои осознанные воспоминания о нем начинаются где-то с 14 лет. Помню, когда я учился в школе, Николай Николаевич вместе с Александрой Николаевной к нам приезжали, проводили свой творческий вечер. Тогда их имена уже гремели на всю страну. А в 80-х мы стали общаться еще более плотно: вместе ездили отдыхать в Рузу, где находился Дом творчества композиторов, а впоследствии часто гостили на даче на Николиной Горе. При этом мои родители всегда старались лишний раз его не беспокоить.
— Почему родители именно так строили отношения с Николаем Николаевичем?
— Александра Николаевна и Николай Николаевич были очень популярными, сильно загружены работой. И мой папа лишний раз старался им не звонить. Я все время привожу пример, который у меня навсегда отложился в памяти. В советское время не было мобильных телефонов, связаться можно было только по городскому номеру. Мама, бывало, спрашивала у папы: «Ты с Колей разговаривал? Как у них дела?» А папа отвечал: «Что мы будем его тревожить?» Он не хотел их отвлекать от дел. У моего папы с дядей Колей всегда были прекрасные отношения. Их мама Елена Дмитриевна, моя бабушка, жила с нами. Поэтому дядя Коля часто и к нам приезжал, помогал. Первый цветной телевизор, который появился в нашей семье, именно он подарил. Еще помню рассказы, как дядя Коля на своем первом автомобиле «Москвич» приезжал и перевозил нас на дачу.
В то время невозможно было общаться более плотно. У меня родители — инженеры. Они работали на советских предприятиях, где смена начиналась в 7.30, пятидневка. Отец вставал каждый день без четверти шесть утра. А тетя Аля с дядей Колей — люди искусства. Они могли позже вставать, при этом допоздна с кем-то общаться. Сложно пересекаемые графики. Но дядя Коля всегда был в курсе всего происходящего в нашей семье.
— Вы сказали, что Николай Николаевич вашей семье подарил телевизор. А вы как его старались удивлять?
— Это было очень трудно сделать. Тетя Аля с дядей Колей были обеспеченными людьми. Поэтому наши подарки всегда носили прикладной характер. Например, однажды я подарил ему радиоприемник. Дядя Коля очень любил слушать радио. Когда его приемники стали выходить из строя, я купил ему новый, более современный. Он был рад. Дядя Коля радио любил больше, чем телевизор. Его в их семье практически не смотрели, если только вынужденно. А радио он слушал каждый день. Приходил на кухню, смотрел на часы, включал приемник и слушал новости. Так было фактически до последнего.
— Чем еще интересовался Николай Николаевич?
— Мы часто о футболе с ним говорили. Дядя Коля болельщиком «Динамо» всегда был. В нашей семье все болеют за этот клуб: и дядя Коля, и я, и папа. А так как у меня было больше возможности читать Интернет, то я находил там статьи о новых тренерах, игроках и читал ему.
— Вы сказали, что ухудшение самочувствия Николая Николаевича случилось после коронавируса, который они перенесли в 2020 году. Как получилось, что они заболели?
— Знакомые предложили дяде Коле и тете Але поехать в санаторий в Барвихе, в котором они до этого никогда не были. Говорили, что там очень хорошее место. Они там и заболели. Спустя несколько дней врач, которая их вела, заподозрила неладное — у нее возникло подозрение на коронавирус. Это был конец 2020 года. Вызвали врачей, они взяли экспресс-анализ, который изначально подтвердил ковид только у тети Али. У дяди Коли тест показал отрицательный результат. Приняли решение отвезти ее в больницу на «скорой помощи» одну. А я остался с дядей Колей, не понимая, что предпринять в этой ситуации, потому что разъединять их не хотелось. Врачи, кстати, говорили, что у дяди Коли, скорее всего, тоже проявится ковид. В итоге было принято решение отправить и его в больницу. Их положили вместе с тетей Алей. И действительно: ковид проявился и у дяди Коли. Я был в постоянном контакте с врачами: они очень боролись за них. Слава богу, справились.
— В больнице они провели достаточно много времени?
— Да, там им был обеспечен хороший уход. Врачи, например, часто меняли им сиделок, которые были необходимы. Потому что тетя Аля могла сама ходить, а у дяди Коли все протекало несколько сложнее. Галина Алексеевна, которая сейчас находится с Александрой Николаевной, как раз появилась в больнице. Когда мы выписывались, попросили, чтобы она поехала с ними. Потому что они к ней привыкли. Для них это был очень важный момент. Она осталась до сих пор.
— А до этого у них разве не было помощниц по хозяйству?
— Нет, никогда. Они всегда обходились сами, без помощников. Это было их решение: не хотели никого пускать в свой мир. Хотя мы несколько раз предлагали: «Давайте кого-нибудь найдем». Но они отказывались.
— Неужели и сами в магазин за продуктами ходили?
— Раньше — всегда сами. В последнее время уже стал я привозить продукты. Зная, что еду к ним, звонил дяде Коле, и он мне надиктовывал, что нужно привезти. Я покупал и привозил.
— Говорят, что они в быту всегда были очень неприхотливы!
— Конечно. Они любили действительно очень простые вещи. Могли сосиски, например, заказать. Тетя Аля всегда очень любила конфеты «Коровка». Я старался покупать их на развес. Эти конфеты же вкусные, когда свежие. Сейчас их уже трудно найти…
— Каждый день к ним приезжали?
— До ковида этого не требовалось. Как я уже говорил, они старались делать все сами. А потом их, конечно, нужно было постоянно поддерживать. В поликлинику сопроводить, например. Помочь в бытовых вопросах.
— Я так понимаю, что Николай Николаевич вам доверял все свои тайны?
— Так, наверное, не совсем корректно говорить. Конечно, все самое сокровенное он доверял только тете Але. Это безусловно. Их невозможно было разделить. Они всегда были вместе. Часто вспоминали историю своего знакомства. Дядя Коля работал на радио, и в какой-то момент ему предложили познакомиться с молодым композитором, чтобы написать песню. Они встретились и фактически больше не расставались.
— Николай Николаевич при жизни понимал, что он гений?
— Такой темы он вообще никогда не поднимал. Во всяком случае, я ничего подобного от него не слышал. Но все люди видели их величину, что естественно. Я, конечно, тоже всегда гордился своим дядей. Меня всегда поражала, например, песня «Как молоды мы были». Как можно было ее написать в 47 лет? Как можно было все так точно прочувствовать, будучи еще весьма молодым человеком? Что еще меня поражало всегда, так это его шикарная память. Он и чужие стихи помнил наизусть. «Горе от ума», «Мертвые души» мог прочитать.
— Он дома творил?
— Блокнот лежал всегда рядом с ним, ручки… Он пытался писать, насколько возможно. Но руки уже плохо слушались в последнее время, конечно. Еще дядя Коля очень любил плавать. Они часто с тетей Алей ездили в Сочи. Дядя Коля уже с палочкой был — после аварии, как я уже говорил, у него сильно болела нога. Но он все равно плавал.
— Как случилось, что они попали в аварию?
— Они ехали на концерт в Ярославль. Навстречу им вылетела машина… Мы все перепугались, когда узнали, что они с тетей Алей попали в аварию. Тогда не было мобильных телефонов. Мы постоянно созванивались с тетей Люсей, это сестра Александры Николаевны, узнавали друг у друга новости. Потом уже Рошаль подключился. Он всегда был рядом с ними. Я его помню, когда еще был совсем маленьким. Дядя Коля однажды привез его к нам, чтобы он посмотрел бабушку. Дружбу с Рошалем они пронесли через всю жизнь.
— А говорят, что у знаменитостей нет друзей…
— У Александры Николаевны и Николая Николаевича их было очень много. Они вообще были неконфликтными, отзывчивыми людьми, умели дружить. Дружили и с Рошалем, и с Фельцманом, и с Магомаевым. С Кобзоном — до последнего. С Лещенко тетя Аля общается и по сей день. Он большой молодец. Часто приезжает к Александре Николаевне, поддерживает ее. С Градским они были дружны. Они всегда считали его близким человеком: он участвовал во всех их концертах, присутствовал на всех праздниках. С Ренатом Ибрагимовым были в очень хороших отношениях: он тоже исполнял их песни. Они и с молодыми артистами всегда прекрасно общались. С Юлианом, например, были очень близки.
— Александра Николаевна и Николай Николаевич, кажется, всегда несколько стеснялись своей популярности. Почему?
— Да, они сторонились известности. Им это было не нужно. Им хватало их двоих.
— А песни свои любили слушать?
— Это да. Раньше концерты показывали только по центральному телевидению. А сейчас очень много записей в Интернете, где люди поют их песни. Если мне или моей сестре что-то попадалось на глаза, мы эту запись сохраняли и им показывали. Им это было интересно. Дядя Коля с тетей Алей всегда внимательно очень слушали, потом обсуждали: что понравилось, что нет.
— Илья, у Николая Николаевича не было предчувствия, что он уходит?
— Нет, абсолютно. Конечно, периодически он ощущал слабость. Сами понимаете, последние годы для него оказались непростыми. Поэтому иногда это накатывало. Но такого ощущения не было.
— Как сейчас Александра Николаевна?
— Она держится. Тетя Аля — очень сильный человек, мужественный. Конечно, она переживает. Мы все переживаем из-за ухода дядя Коли. Папа мой близко к сердцу принимает, у него давление скачет из-за этого. Мы, кстати, о том, что дяди Коли больше нет, сразу им не сказали.
— Почему скрывали эту горькую информацию?
— Боялись реакции. Мне из больницы врач позвонил вечером. Была плохая связь: он несколько раз перезванивал. Когда стало известно, что дядя Коля ушел, стали решать: говорить папе и тете Але перед сном. Решили, что не будем этого делать до утра. И, наверное, правильно сделали.
