Иван (имя изменено) прожил в секторе Газа с 2018 по 2019 год. Перед беседой собеседник попросил об анонимности, сославшись на должность, которая не позволяет ему давать интервью.
— Сложно ответить на некоторые ваши вопросы сейчас, так как прошло время. Какие-то вещи могли поменяться. В секторе Газа ведь что-то строилось, открывалось, разрушалось, — предупреждает Иван. — Ситуация и тогда постоянно менялась. Например, в один день доступная зона для рыбной ловли могла быть 9 миль, а на другой уже 3 мили. Зависело от настроения Израиля и его реакции на происходящие внутри сектора события.
Признаюсь собеседнику, что мне Газа представляется пустыней с хаотично построенными домами, повозками с ослами, нищетой и рекордной безработицей.
— А для меня Газа осталась в памяти как удивительное место со всеми положительными и отрицательными чертами и контрастами, — парирует Иван. — Не скрою, дичи там хватало… Но люди мне встречались добрые.
О менталитете местных и о том, как устроена жизнь в закрытом регионе, мы и поговорили с Иваном.
«Работать в Израиле— привилегия для избранных»
— Давайте начнем с безработицы, которая составляет 45 процентов. На какие деньги живут люди?
— Безработных много. Их количество растет пропорционально демографическому росту. Многие живут за счет гуманитарной помощи ООН. Иногда людям выпадает возможность подработать день/неделю/месяц на подряде. Например, уложить тротуар, разобрать завалы, подмести улицы. У кого есть постоянный заработок, помогают безработным родственникам. В Газе часто родственные семьи живут в одном многоквартирном доме. Есть много людей, которым помогают близкие из-за рубежа.
— В анклаве есть университеты. Значит, молодежь получает образование. И что им делать потом с этими знаниями?
— Там много образованных людей, особенно среди молодежи. В анклаве 5 или 6 вузов. Самым крупным считался Исламский университет Газы. Название обманчиво, на самом деле там много научных и светских факультетов. Этот вуз сейчас разбомбили.
После окончания института устроиться куда-то действительно сложно, как и уехать из анклава. Через Израиль нереально, а через Египет сложно, бюрократично и затратно. Газавитам практически невозможно получить визу в другие страны.
— Армейскую службу люди проходят?
— Обязательной военной службы не было. По желанию можно идти служить в военные подразделения: бригады аль-Кассам (военное крыло исламистской организации ХАМАС) или другие группировки. Многие молодые ребята шли, так как за это платили зарплату, а другой работы нет. Некоторые шли из патриотичных побуждений, это вопрос чести, тем более если у кого-то родственник погиб в прошлых конфликтах.
— Складывается ощущение, что в анклаве люди живут сами по себе. Как там устроены институты власти?
— В Газе существуют все институты власти и госорганы. Ведь формально это государство Палестина, поэтому Газа была подотчетна центральной власти в Рамалле. После политического раскола в 2005–2006 годах и прихода к власти ХАМАС рабочие отношения сохранялись, структуры функционировали, многие чиновники и госслужащие от прежней администрации работали и под ХАМАС. Правда, из-за финансового и политического кризиса многим серьезно урезали оклады, люди получали лишь 40–50 процентов зарплаты.
— У газавитов есть возможность работать в Израиле?
— Есть, но мало кому выпадает такая привилегия. Обычно в Израиль разрешали ездить мужчинам определенного возраста. Точные возрастные рамки не помню, но навскидку: детям до 15 и рабочим старше 55 лет. Исключения на выезд могли сделать по медицинским или гуманитарным соображениям, а также людям с двойным гражданством, крупным бизнесменам.
Иногда Израиль разрешал местным христианам выехать на праздники в Иерусалим. Но часто по какой-то абсурдной, издевательской логике они не выезжали. Например, семья из пяти человек подавала запрос, а разрешение приходило только 5-летнему ребенку.
Подобное случалось и с разрешениями на лечение в Израиле. Иногда разрешение приходило позже даты приема в больнице, и людям приходилось начинать собирать документы заново.
«Богатые виллы заброшены»
— Правда, что жители сектора Газа едят голубей?
— Голуби, фаршированные фриком или булгуром, — традиционное местное блюдо. В Египте оно тоже популярно. Голубей разводят на крышах домов. Потом их продают на рынке. Некоторые дети отлавливают воробьев, их тоже продают. Правда, непонятно, что там можно есть.
— Последний месяц газавиты живут без электричества. Местные, конечно, жалуются, но как-то справляются, будто для них это привычное явление.
— Производства электричества всегда было недостаточно для растущих местных потребностей. Например, после бомбежек было сложно и не всегда возможно завезти в анклав запчасти, оборудование, так как Израиль относил эти предметы к товарам двойного назначения. То же касалось и солнечных батарей. Поэтому, у кого была возможность, пользовались генераторами, в том числе и многие госструктуры, такие как больницы, школы и другие ведомства.
С топливом тоже возникали проблемы. Хотя машин в Газе хватало, видел даже элитные иномарки. По слухам, автомобили завозили из того же Израиля или контрабандой по тоннелям.
— Если были перебои с топливом, значит, и общественный транспорт ходил нерегулярно?
— Регулярного общественного транспорта не было, только заказные автобусы, которые возили госслужащих и студентов. Остальные ездили на коллективных такси. Цены на них недорогие, как и в других арабских странах типа Египта. У многих были свои машины. Бедные семьи имели ослиные повозки. В центральном районе и на юге жили бедуины, которые передвигались на верблюдах.
— Как обстояла ситуация с водой?
— С водой были серьезные проблемы. Питьевую воду развозили на грузовиках. Из крана текла солоноватая, не очень приятная вода. В трущобах многие дома не подключены к водопроводу, поэтому воды у них вообще нет.
— Откуда в анклаве так много больниц, для этого ведь нужно оборудование?
— Больниц было несколько, некоторые построенные на деньги стран-доноров. Больница Шифа — самая крупная и многопрофильная, находится в центре города Газа. Но некоторые медицинские услуги жителям все равно были недоступны из-за ограничений на ввоз определенной аппаратуры. Например, онкологические больные пытались выехать на лечение в Израиль. Читал, что в анклаве было лишь небольшое онкоотделение в детской больнице Аль-Рантиси, но она попала под обстрел.
— В Газе есть богатые люди?
— Богатых было немного. Но в центре Газы, в кварталах Рималь, Тель аль-Хауа, аль-Судания и кое-где в пригороде хватало красивых домов, вилл. Некоторые из этих хором построены в 1980–1990-е годы. Но сейчас они заброшены и запущены, так как хозяева живут за границей.
По моим наблюдениям, к обеспеченным людям относятся бизнесмены, часто с двойным гражданством и возможностью выехать за пределы анклава. Неплохо зарабатывали и имели приличный доход врачи, адвокаты, инженеры, которые владеют частными конторами. Престижно считалось работать в гуманитарных организациях.
— Население сектора Газа фактически находится на грани выживания, 60 процентов живут за чертой бедности. Такое положение сказывается на криминальной обстановке?
— Преступности в анклаве практически нет. Бывает, что кого-то ловят за наркотики, кражу, убийство, иногда домашнее насилие, финансовые преступления. Но в целом ходить по улицам было безопасно.
Хотя ко мне было чрезмерное внимание. Но больше из любопытства. По моим наблюдениям, в Газе быстро срабатывал эффект толпы в положительном и отрицательном смыслах. Простые люди общительные и отзывчивые. Если ты находишься в затруднении, например не можешь найти дорогу, в течение минуты вокруг тебя образуется толпа людей, пытающихся помочь. Один из моментов, который меня впечатлил, — это уровень социальной солидарности даже среди незнакомых людей.
Но у этой истории есть и обратная сторона медали. Если кто-то совершит что-то непристойное, его моментально схватит толпа. В лучшем случае человека начнут порицать, утихомирят, в худшем — отдубасят и сдадут в полицию.
«Тайком варят самогон»
— Как я понимаю, алкоголь там под запретом. Местные честно ведут трезвый образ жизни?
— Алкоголь запрещен по закону. В целом алкоголь неприемлем в обществе, его нигде не найти. Хотя слышал, что есть люди, которые тайком варят самогон или делают вино для собственного потребления. Знаю, что ХАМАС также разрешал завозить вино представителям духовенства для литургических нужд.
— Как развлекаются люди?
— Досуг скромный: погулять вдоль набережной, съездить на пляж, навестить родственников. Кто побогаче, может позволить себе посетить ресторан, сходить в пару небольших ТЦ, где есть детская игровая зона, фудкорт. Пляжи в анклаве свободные, но есть зоны, где можно зарезервировать зонтик со стульями, разбить палатку, покататься на лошадях и верблюдах. Богатые могут снять на день или выходные загородный дом с бассейном и лужайкой.
В городе Газа немного парков, поэтому для прогулок популярны портовая зона и набережная. Там ближе к вечеру и по выходным собирается молодежь и семьи. По выходным в порту можно поплавать на прогулочной лодке с группой или индивидуально.
Имеются примитивные детские развлечения — карусели, детские электромобили, скейт-парк, стритфуд. В южном пригороде Газы и в пригороде Хан Юниса есть два парка с аттракционами и водными горками.
В Газе еще функционируют французский культурный центр, театр Красного Полумесяца, пара-тройка картинных галерей и что-то вроде муниципального Дома культуры, где иногда проходят выставки, кинопоказы, ярмарки.
Помню, что в старом городе сохранился действующий с османских времен хаммам ас-Самра — бани, которые в давние времена принадлежали местным евреям-самаритянам.
Газавиты шумно отмечают свадьбы. Они проходят часто. Так называемые мальчишники устраивают прямо на улицах, которые во время вечеринки перекрывают для транспорта. Устанавливают шатры и празднуют всем кварталом.
— Я видела в соцсетях фотографии с рождественским антуражем. Отмечают там Рождество, Новый год?
— Формально Новый год не празднуют, но минимум рождественской атмосферы в центре города устраивали. Магазины, улицы украшали соответствующим декором. В Газе живут около 1000 христиан, в основном греческие православные. Был клуб YMCA, где христиане собирались и проводили свои мероприятия, зажигали елку. Некоторые семьи подавали запрос Израилю на выезд в Иерусалим и Вифлеем на праздники. Но многим приходил отказ или давали разрешение только одному члену семьи.
В старом городе было три церкви. Самая древняя и красивая из них — церковь Святого Порфирия. Не так давно во двор церкви прилетела ракета, когда там укрывались несколько христианских семей.
— Жизнь там дорогая?
— Дешевле, чем на Западном берегу реки Иордан и тем более в Израиле.
«Случались протесты, но их подавляли»
— Когда началась война, людям негде было укрыться, тогда как в анклаве полно тоннелей. Народ действительно не знает, где они находятся?
— Про туннели говорить не стану — это вопрос чувствительный. Простые люди сами не всегда в курсе про них. А если и в курсе, то не полезут туда, так как это потенциально военная цель.
— А еще местные уверяют, что никогда не видели боевиков ХАМАС.
— Хамасовцы в воображении людей представляются какими-то дикарями. Но среди них есть обычные люди: начальники, муниципальные работники, учителя... Мы же ходим в госконторы, пересекаемся с чиновниками, госслужащими, многие из которых состоят в политических партиях. Так и в Газе. Люди получают какие-то справки, платят налоги, решают бытовые, личные и профессиональные вопросы. ХАМАС — это политическое движение, но сама система построена на людях.
И нужно различать, кого мы имеем в виду под ХАМАС: идейных сторонников, госслужащих или военные бригады аль-Кассам. Если говорить про идейных сторонников, то, по моим ощущениям, их не большинство. Если брать людей, работающих на власть, то не все они хамасовцы. Если речь о военных, то их мотивация, опять же по моему мнению, такая: идея плюс заработок в разной пропорции у каждого.
— Народ в анклаве политизирован или в основном живут бытовыми проблемами?
— Большинство людей живет своими проблемами, но политическая жизнь сильно влияет на людей. На каждом углу политические граффити, фото погибших бойцов, пропаганда... Многие дети в 12–13 лет уже могут вольно вести политические разговоры.
— Протесты случаются?
— Изредка случались протесты против ХАМАС, но власти их оперативно подавляли. Чаще всего в сознании людей корень всех проблем таится в Израиле и «оккупации», под которой подразумевается внешний контроль Израиля над сектором в плане передвижения людей, товаров, возможности рыбной ловли, ведения сельского хозяйства и так далее.
— Жители анклава не хотели бы уехать оттуда в более спокойную страну?
— Многие хотели бы уехать, но немногим удается. Да и не все решаются, так как риск не вернуться велик. А когда у тебя вся семья, родственники в секторе — это сложно. Люди очень ценят семью, привязаны к родному клочку земли, поэтому многим тяжело бросить все. Лично знаю семьи, которые разлучены уже больше 10 лет, потому что уехавшие не могут вернуться обратно.
— Некоторые россияне, которые недавно выбрались из анклава, признавались, что не собираются туда возвращаться, хотя прожили там много лет.
— Потому что они там тоже иностранцы. К тому же они понимают, что от сектора мало что останется после наземной операции Израиля.
