Напомню, что Болонская система это принцип признания дипломов о высшем образовании на европейском пространстве. При этом как такового «присоединения» и «отсоединения» России от Болонского процесса никогда не было. Этот процесс так и не решил задачу, о которой говорилось в начале 90-х: российские дипломы «автоматически» так и не стали признавать, например, в странах ЕС, за исключением случаев заключения отдельных двусторонних договоров о взаимном признании документов о высшем образовании. При этом мы фактически полностью перешли на двухуровневую систему высшего образования (бакалавр + магистр), но сохранили двухуровневую систему ученых степеней (кандидат + доктор наук), что не предусмотрено западными стандартами образования.
Эту историю я вспомнил исключительно по той причине, что у нас на государственном уровне нет ни видения, ни стратегии того, чем по сути и в какой форме должно быть высшее образование в нашей стране. Даже при наличии «красивых» стратегических документов, например Государственной программы РФ «Развитие образования», никто из лиц, принимающих решения, не в состоянии нам объяснить, какие главные задачи призвана решать наша отечественная высшая школа.
Справедливости ради нужно сказать, что за последние двадцать лет сделано очень и очень многое, особенно в регионах. В стране появились федеральные университеты (10 вузов), национальные исследовательские университеты (29 вузов), опорные университеты в регионах (34 вуза), реализуется проект «Приоритет-2030». Многие вузы стали базовыми научными и технологическими компаниями, а также точками притяжения для молодежи и творческих людей в своих регионах.
При всех обозначенных плюсах нельзя не отметить, что за годы реформ у нас потеряны десятки научных школ, а советские научные и технологические заделы уже категорически истощены. В этой ситуации даже радикальное увеличение финансирования науки и высшей школы не всегда будет давать ожидаемый эффект по той простой причине, что вкладываться уже иногда не во что и не в кого. На государственном уровне мы вкладываем грандиозные финансовые ресурсы в высшую школу, но квалифицированных специалистов у нас категорически не хватает во всех отраслях, секторах и комплексах, что очень четко проявилось именно сейчас, в период СВО.
В чем же состоит базовое противоречие, из которого мы никак не можем найти выход? Здесь нам предстоит найти ответ на вопрос о том, что мы хотим от высшего образования: готовить кадры или создавать культурно-интеллектуальную основу нашей страны и цивилизации? И ответ, как ни парадоксально, очень простой: нам нужно и то, и другое.
Высшая школа готовит не только профессионалов, она призвана создавать пласт культурных людей, а это амбиция уже более высокого уровня. Наверное, за четыре года практико-ориентированного образования можно подготовить неплохого профессионала, но этого, как мы понимаем, явно недостаточно. Нужно создать условия для обучения в течение всей его жизни, а для этого нужны и критическое мышление, и творческий подход, и желание решать сложные задачи. Формирование этих качеств — отдельная функция высшей школы, для реализации которой нужны и время, и ресурсы, и наличие собственных компетенций. Здесь надо думать о возвращении высшей школы к специалитету (5–6 лет обучения) как базовой ступени высшего образования в сферах повышенной технологической сложности или критически значимой ответственности.
Образовательный процесс в высшей школе — это четырехсторонние отношения, в которых участвуют (далеко не на равных!) государство, вуз, работодатель и обучающийся. При этом интересы каждой из сторон не всегда совпадают, а часто даже противоречат друг другу. Это нормально, поскольку в здоровом конфликте рождается нужная сущность — профессионал и гражданин. И государство здесь не должно вставать на чью-либо сторону, поскольку именно ему нужно одновременно решать сразу несколько задач: обеспечить экономику специалистами, создать условия для качества жизни гражданина и укрепить собственную культурно-интеллектуальную основу. Все эти задачи крайне важные, и игнорирование любой из них чревато самыми негативными последствиями. Стоит обратить внимание как минимум на три ключевые проблемы, требующие своего скорейшего решения.
Во-первых, видение и стратегия. Для чего нам высшее образование? Каким оно должно быть? Сколько у нас должно быть вузов, каких специалистов они призваны готовить? На эти вопросы нам нужно иметь ответы. Напомню, что существует концепция трех миссий современного университета. Первая — образование, вторая — наука, а третья — решение комплексных общественно значимых задач. Не вдаваясь в подробности, хочется отметить, что современная высшая школа должна выступать в роли социальных лифтов для граждан, являться кузницей кадров для отечественных компаний и должна быть готова решать задачи предельной сложности, как научные, так и технологические или народнохозяйственные. Наверное, не каждый вуз может выступать одновременно сразу во всех этих ипостасях. Так вопрос и не ставится, но если мы говорим о всей системе высшего образования, то к ней мы просто обязаны предъявлять самые высокие требования, отражающие амбиции нашего общества, государства и цивилизации. Исходя из этого, нам совершенно необходимо исправить все наши стратегические документы и не просто привести их в соответствие с уровнем решаемых задач, но и трансформировать их в реальные планы, «дорожные карты» и инструкции для ежедневной работы.
Во-вторых, отдельная история — наука. Как я уже говорил выше, советских научных и технологических заделов уже не хватает. И здесь дело, конечно, не только в недостаточном финансировании, основная проблема — отсутствие действенной интеграции между наукой, технологиями и реальным производством. Все эти сферы часто живут своей отдельной жизнью, никак не пересекаясь друг с другом. И роль высшей школы с точки зрения реализации всех трех ее миссий, конечно же, колоссальна, поскольку именно вуз может быть той точкой сборки, где пересекутся научные, технологические и производственные интересы.
И здесь мы переходим к третьей проблеме. Часто в состоянии оторванности от реальной экономики находятся не только наука и технологии, но и высшее образование в целом. Каких специалистов готовит высшая школа и какие требуются на предприятиях и в организациях — это, как говорится, две большие разницы. После краха советской системы высшего образования обозначился чудовищный разрыв между высшим образованием и производством. По сути, высшая школа часто готовит выпускников «для улицы».
Отмечу, что всего три основных сферы подготовки специалистов с высшим образованием с советских времен сохранили и даже приумножили качество своей работы. Это медицина, военное дело и художественная сфера. Просто в вузах такого профиля никогда не было разрыва с реальной работой, с производством, с практикой. И медиков, и офицеров, и творческих деятелей по-прежнему готовят на университетской основе с реальным погружением в производственный практический процесс в соответствующей области. Кафедры соответствующих вузов есть в больницах, театрах, воинская часть — это тоже большая образовательная площадка.
Данный подход позволяет не просто погружать студентов в реальную практическую жизнь, в которой они призваны наращивать свои компетенции, он также создает основы для будущего трудоустройства выпускников, формирования как социальных лифтов, так и соответствующего качества жизни.
И здесь мы подходим к решению, которое давно витает в воздухе, но почему-то мало кто готов его принять и приступить к реализации. Я предлагаю установить распределение всех выпускников вузов, обучающихся на бюджетной основе, с обязательным трудоустройством и работой в выбранных организациях в течение 4–6 лет (в зависимости от периода обучения) — по аналогии с военными вузами.
Важно отметить, что частные организации и бизнес также должны быть допущены к распределению выпускников. Скажу больше, например, в АПК почти все производители — это частный бизнес, а почти все аграрные вузы — государственные. И это характерно для многих отраслей. Но именно данное обстоятельство создаст крайне благоприятные условия, в первую очередь для интеграции высшей школы и реального производства. Бизнес очень быстро почувствует возможность сэкономить на издержках, связанных с переобучением нужных ему специалистов, и сам придет в высшую школу. Откуда вуз возьмет необходимую лабораторную базу или дорогостоящее оборудование? Самый простой путь: найти в реальном производстве.
Опережая критику, хочу отметить, что нельзя сформировать профессиональную армию, не имеющую полноценного призыва. Практика целевого набора говорит о том, что выпускник, как правило, остается работать в организации, которая его и заказала. Просто целевой набор мы в данном случае распространяем на весь бюджетный контингент.
Наша экономика сейчас находится на подъеме. Темпы промышленного роста и роста в иных производственных сферах значительные. Но мы можем расти еще быстрее. Нам для этого не хватает именно специалистов. Так давайте переведем их «с улицы» в реальное экономическое производство. Большинство из них нам еще спасибо скажет.
