— Мы снимаем квартиру на берегу моря в Бат Яме (город в Израиле), — с тяжелым сердцем, переводя дыхание от подкатывающих слез, говорит супруга Льва Ефимовича Фаина (в этом году они отметили 62 года в браке), — а хозяин дома начал ремонтировать кондиционер. Лев как раз работал в своем кабинете, писал для «МК». Я не видела, как он вышел из дома. Пошел купаться. Он был после тяжелой болезни — пережил тяжелый тонзиллит: 24 дня провел в больнице, был в коме. Началось с того, что горло заболело как при ангине, но в итоге его спасли. Лев уже окреп после тонзиллита и стал даже сильнее, чем до больницы. Накануне пришла врач его навестить. Он спросил: «Когда я могу начать ходить на тренажеры, плавать?» Она ответила: «Пожалуйста, Лев, идите». У него не было старческих болезней. На следующий день после этого разговора с врачом начали сверлить над его кабинетом, и он решил пойти искупаться. Причем мне не сказал, хотя всегда говорил. Я всегда следила, чтобы он брал с собой телефон и воду, потому что тут жара. А он всегда сопротивлялся. Тут он сам взял воду и телефон и ушел. Я не слышала, как дверь хлопнула, иначе бы одного не отпустила. Когда хозяин перестал сверлить, я пошла позвать Льва есть. Его нет. Оказалось, как он мне потом сам рассказал, пошел купаться, и почти сразу его накрыла волна. Его вытащили, но он сильно нахлебался. Вода оказалась с какой-то инфекцией, грязная... Увезли по «скорой» в больницу и вернули к жизни. Он прожил после этого восемь дней. Он начал поправляться. Казалось, врачи сотворили чудо. Он слушал новости, разговаривал. Как-то попросил белого вина, хотя в горле была трубка. Шутил. Он был на искусственном дыхании, его уже собирались снимать… Но потом вдруг в один день произошло обострение, и вечером он перестал дышать... Чудо, что после этого утопления его спасли, и казалось, что все обошлось, но вот…
* * *
Лев и Фаина долго собирались в Москву из Израиля, где живут их дочь и внучки, но по разным обстоятельствам все время откладывали возвращение. Недавно купили билеты в Москву, собирались вылетать 15 августа. Сидели на чемоданах. 23 августа у Льва Колодного день рождения, ему исполнился бы 91 год. Хотели отметить дома. Но не случилось...
— Так вышло, что почти год мы никак не могли уехать из Бат Яма, — рассказывает Фаина. — Недавно у нас родился правнук. У Льва не было старческих болезней, но последний год происходило то одно, то другое. Год назад он упал, и после этого в Израиле ему поставили кардиостимулятор. Кстати, первое, что он сделал после операции, — начал ходить на тренажеры и плавать. Он всю жизнь это делал. Мы приехали в Израиль в середине октября. И начались одна за другой напасти. Лев поднимался в дом, а там какой-то архитектор построил странное крыльцо без поручней и декорировал его дикими камнями. Лев споткнулся и упал на эти глыбы. Был сильный ушиб. Несколько месяцев лечили. Но с этой травмой мы покончили. Он начал ходить на море. Несколько раз сходил — и тут тонзиллит: 12 июня он попал в больницу. Пришлось сделать три операции, чтобы снять отеки в горле. Вылечил и это, все было нормально. Врачи поражались, как он быстро восстанавливается. Один доктор пришел, чтобы научить его заново ходить, когда он уже прекрасно и сам передвигался. Врач сильно удивился. Мы мечтали вернуться в Москву, думали, что будем ходить на концерты, в оперу, как обычно. И вот пошел просто искупаться в море, и тут такое…
* * *
Лев Колодный прожил большую и насыщенную жизнь, привык много работать и не сдаваться перед самыми сложными темами. В этом ему помогали спорт и плавание. А еще он всегда принимал холодный душ, может быть, поэтому быстро шел на поправку после происшествия с ногой и горлом.
Большая часть его жизни связана с Москвой, которой он посвятил немало книг. Среди них — «Замоскворечье», «Хождение в Москву», «Переулки Арбата», «Москва у нас одна», серия «Москва в улицах и лицах».
Лев Колодный родился 23 августа 1932 года в городе Днепропетровске и после школы приехал в Москву. В 1956 году окончил факультет журналистики МГУ имени М.В.Ломоносова, в 1960-м — музыкальное училище имени Гнесиных. Публиковаться начал еще студентом. Первое время в многотиражке одного из столичных предприятий, потом — в газете «Московская правда», где работал более 40 лет. Более 20 лет Лев Колодный пишет для «Московского комсомольца».
Есть несколько тем помимо москвоведческой, которые стали особенными для Льва Ефимовича. Одна из них связана с целительницей Джуной. Именно Колодный был первым журналистом, который написал о ней, и сыграл в дальнейшем важную роль в ее судьбе. В советское время таких, как Джуна, преследовали и сажали. Считали шарлатанами. Колодный изучал дар Джуны вместе с ведущими медиками и видел своими глазами, как она помогла вылечиться многим известным людям. Джуна спасла и его дочь, которой неудачно взяли кровь и занесли инфекцию. Из-за этого у девочки вдвое увеличилась печень, врачи говорили, что орган может не выдержать. Решил дело случай.
В 1980 году Колодный собирался к Джуне, чтобы написать репортаж, и взял жену и дочь с собой. Джуна посмотрела на девочку и, не касаясь ее, определила недуг. Целительница сказала, что вылечит ее за семь сеансов. Так и случилось. С тех пор никаких проблем с печенью не было, даже спустя много лет, когда она носила под сердцем двойню, а это большая нагрузка для всего организма.
Одна из важнейших страниц в исследовательских изысканиях Колодного связана с именем писателя Михаила Шолохова. Долгое время многие не верили, что 27-летний юноша мог написать роман-эпопею, который стал одним из центральных произведений в русской литературе. Колодный годами собирал свидетельства друзей и знакомых Шолохова и в итоге нашел рукописи первого и второго томов романа, черновики, варианты, написанные рукой Шолохова. Лев Колодный раз и навсегда развеял все сомнения по поводу авторства «Тихого Дона».
* * *
Журналист, радиоведущий, педагог и колумнист «МК» Владимир Шахиджанян подружился с Львом Колодным еще в 1960-х годах, когда оба были совсем молодыми людьми. Много лет они поддерживали отношения, Шахиджанян часто бывал в гостях у Колодного, а тот приходил на факультет журналистики МГУ, где Владимир Владимирович вел семинар. Однажды, в 1986 году, Лев Ефимович выступал перед студентами, и сейчас этот момент особенно ярко всплыл в памяти друга.
«Поразительное имя — Лев! Тут и храбрость, и рискованность с раскованностью, и сила, и жажда первенства, и уверенность (с неуверенностью!) в своих силах. Одновременно с этим мягкость, легкость, импровизационность и непредсказуемость. И все это подходит ко Льву Колодному. Он классик советской и российской журналистики.
Однажды Лев пришел на встречу к моим студентам факультета журналистики МГУ.
— В чем секрет вашей успешности? — спросили студенты.
— А все просто. Во-первых, относитесь иронично к себе и серьезно к другим. Во-вторых, пишите о том, чего другие не знают. В-третьих, помните: каждый журналист — это солист, а у нас все больше хористы. Редакция — это не академический хор. Редакция — это сообщество (так должно быть) умных, размышляющих и умеющих отстаивать интересные идеи и защищать талантливых людей. Помните слова поэта Бориса Слуцкого: «Таланту надо помогать, бездарности пробьются сами». А самое главное, — добавил Лев Колодный, — надо интересно жить и рассказывать о том, что действительно любопытно и увлекательно. Все очень просто. — И тут он выдержал длинную актерскую паузу (не зря учился вокалу в музыкальном училище имени Гнесиных), а через паузу добавил: — Все очень трудно (пауза еще длиннее), а порой и невозможно. Но ведь живем! И для настоящего журналиста, запомните это, нет ничего невозможного. — И потом, взглянув на студентов, сказал: — Мы умрем, а вы останетесь. Принимайте эстафету!»
И ЭТО ВСЕ О НЕМ
Депутат Госдумы Владимир Ресин: "Москву он описывал с блеском"
— Для меня смерть Льва Колодного — большая потеря. Со Львом — я его называл всегда без отчества, хотя он на три года старше, — мы были знакомы, пожалуй, дольше многих других. С середины 1970-х. Он тогда работал в редакции газеты «Московская правда», а я был заместителем начальника Главмосинжстроя.
Все, что интересовало в Москве москвичей, он описывал с блеском: рассказывал о строительстве набережных, мостов, памятников, об озеленении, об инженерной подготовке новых районов, об олимпийских объектах, которые начали делать в конце 1970-х. Где-то Лев соглашался, где-то критиковал. Он — человек с характером, и главное — всегда был категорически против уничтожения памятников архитектуры.
Как журналист Лев был моей «правой рукой» — по способностям, знанию дела, положению и уважению. Лев болел душой за состояние жилищного фонда, за уборку дворов. В свое время в Москву-реку прекратили сброс сточных вод, я стал лауреатом Государственной премии благодаря этому. А настоял на очищении Москвы-реки именно Лев. Я прислушивался к его советам. Бывали случаи, когда мы, правительство Москвы, стройкомплекс, принимали решения благодаря советам Льва и даже вопреки сложившемуся мнению.
Лев принимал активное участие и в написании моих книг — «Москва в лесах», «Дороги московского строителя». У него был богатейший архив!
После перестройки Лев работал в «Московском комсомольце» — эта газета всегда была для меня родной, и в молодые годы, и сейчас. Много писал на страницах газеты о строительстве Москва-Сити. Тогда мы с Лужковым, Орджоникидзе сами приняли решение о возведении высотного комплекса. Никаких решений Политбюро на эту тему не было.
Лев Колодный — незаурядная личность, одаренный Богом человек, все пропускающий через себя. Прекрасный публицист, историк. Знал город досконально, настолько хорошо, как будто ничем другим и не занимался. Никто из моих знакомых так не знал Москву, как Лев: каждый переулок, каждую улочку, каждый дом!
Можно ли сравнить Льва Колодного с Владимиром Гиляровским? Для нас, может быть, Лев Ефимович — даже больше, чем Гиляровский, поскольку он жил с нами в одну эпоху. Но вообще я бы не стал их сравнивать. Каждый — выдающаяся личность.
В последний раз я встречался со Львом почти год назад, накануне его отъезда в Израиль. Он обещал вернуться в Москву через год и заняться формированием архива — фотографиями, публикациями с 1960-х годов. Но, к великому сожалению, не успел. Пусть земля ему будет пухом...
Павел Гусев, главный редактор "МК": "Ушла легенда журналистики"
Ушел Лев Колодный — настоящая легенда советской и российской журналистики. Всю свою творческую жизнь он писал об уникальных людях, удивительных современниках, которые, в свою очередь, любили и ценили Москву, знали, хранили и практически писали ее историю.
Лев — дотошный собиратель уникальных, неизвестных фактов, которые легли в основу его многочисленных книг о Москве и москвичах.
Без сомнения, он был настоящим писателем, знатоком русского слова.
Ему была бесконечно близка тема защиты исторических памятников, старины глубокой, памятных уголков и закоулков, которыми полон его любимый город, — в этом смысле он был абсолютно неравнодушным человеком, подчас даже сверхэмоциональным, когда дело касалось спасения исторической памяти и справедливости, потому что Лев видел то, что можно сохранить именно сейчас, чтобы не восстанавливать потом. И добивался своей благородной цели.
Лев дружил со многими знаковыми людьми, руководителями города, страны, известными художниками, архитекторами, писателями, творческими личностями, которые многое сделали для формирования нашей культурной столицы.
Безмерно горжусь тем, что у меня на полке стоит все собрание книг Льва, и каждая — подписана им, часто с шутливым напутствием, он был большой оптимист по жизни и человек с тонким юмором.
И, конечно, горжусь тем, что основные его работы, включая легендарное расследование о найденной им рукописи шолоховского «Тихого Дона», были опубликованы на страницах нашей газеты, с которой Лев долгие-долгие годы сотрудничал, до самого своего последнего дня.
Светлая память Журналисту и Человеку.
Елена Чернышева, директор Института филологии: "Горькая потеря для культуры"
— Это горькая потеря для отечественной культуры. Ушел из жизни выдающийся историк и литературовед, писатель и журналист, неутомимый исследователь и открыватель новых горизонтов российской гуманитаристики. Именно он своей поразительной находкой в конце ХХ века навсегда разрешил пресловутый «шолоховский вопрос» и своими трудами дал импульс для развития мирового шолохововедения.
Ученые Московского педагогического государственного университета, в структуру которого вошел Московский государственный гуманитарный университет имени М.А.Шолохова, дорожили дружбой со Львом Колодным, щедро делившимся своими идеями и открытиями, заражавшим своим энтузиазмом студентов и преподавателей.
Человек энциклопедически образованный, Колодный на протяжении долгих лет вел хронику Москвы, пополняя сокровищницу русской культуры новыми и давно забытыми именами, составляющими славу Отечества. Он был из плеяды лириков и физиков одновременно, органично соединяя интерес к литературе с ракетостроением. Его «Повесть о «Катюше» и книги о Москве давно стали достоянием русской культуры, в которую навсегда вошло имя Льва Колодного.
