— Почему вы решили стать именно врачом этой специальности?
— В действительности врачу неинтересно заниматься одним и тем же каждый день, хочется, чтобы было много самых разных проблем. В колопроктологии очень много тем для изучения, сочетаются и доброкачественные проктологические заболевания, и злокачественные. Я не только практикующий врач, но и научный сотрудник, который проводит исследования в области колопроктологии. В этой области остается еще много непонятного, непознанного, много спорных вопросов, есть возможность получать новые данные и улучшать качество помощи пациентам.
Колопроктолог — это не тот врач, к которому пациенты любят ходить, это не какой-нибудь невролог или кардиолог, которому не стыдно показаться. Бывает, что пациенты, которые уже пришли на прием и не могут найти кабинет, стесняются сказать даже администратору или другим сотрудникам, что они записаны именно к проктологу. Это очень интимная тема, очень интимная область, на мой взгляд, она даже более интимна, чем гинекология, урология, андрология, о которых говорят куда больше, чем о проктологии. Многие пациенты, приходя на прием, подчеркивают, что им даже не с кем обсудить тревожащие их проблемы, например запоры. Буквально недавно пациентка мне рассказывала, что у бабушки, у дедушки, у папы, у брата геморроидальная болезнь, но они это скрывают друг от друга, скрывают от семьи и не хотят никак с этим бороться.
Очень обидно, что многие заболевания в нашей в области можно было бы предотвратить, можно было бы вылечить на более ранних стадиях. Но мне приятно, что сейчас довольно много внимания уделяется колоноскопии, этот метод обследования популяризируется. Я сама не так давно сделала колоноскопию и рассказала об этом в своих соцсетях, чтобы показать, что это не страшно, не больно и абсолютно безопасно. Именно колоноскопия, ранняя диагностика онкологических процессов кишки, может спасти сотни и сотни жизней. Кроме того, конечно же, нужно, чтобы пациенты приходили на плановый осмотр, чтобы пациенты проходили скрининговые обследования.
— С какими проктологическими заболеваниями чаще всего сталкиваются пациенты?
— Наша зона ответственности — только толстая и прямая кишка, а также анальный канал. Казалось бы, не такой уж большой орган. Но проблем в этой области достаточно много. Самое страшное и жизнеугрожающее — это, конечно, колоректальный рак, рак прямой и толстой кишок. Основной минус этого заболевания в том, что оно никак себя не проявляет на ранних стадиях, с пациентом ничего не происходит, он ничего не чувствует. Несмотря на то что есть понимание, почему появляется эта болезнь, известны некоторые факторы риска, все это не позволяет нам профилактировать колоректальный рак. Проводить первичную профилактику, не допускать развития этого заболевания сейчас возможности нет. Однако выявлять болезнь на ранних стадиях, когда возможно радикальное лечение, в наших силах.
И второй большой пул пациентов — это пациенты с проктологическими заболеваниями, среди которых доминируют геморрой, анальные трещины, свищи прямой кишки, ректоцеле, выпадение прямой кишки.
Конечно же, встречаются и очень редкие патологии, например семейный аденоматозный полипоз, когда выявляются полипы у разных членов семьи, они передаются по родительской линии, четко определяются в достаточно раннем возрасте. Таких пациентов немного, но лечить их не очень просто.
Еще одна группа — пациенты с воспалительными заболеваниями кишки, например язвенная болезнь, язвенный колит, болезнь Крона с сопутствующими онкологическими заболеваниями. Кроме того, нередко обращаются пациентки с послеродовыми травмами и с ректовагинальными свищами. При их лечении каждый раз приходится искать свой, индивидуальный подход — это всегда вызов для хирурга.
— Кто ваши пациенты сегодня?
— За последнее время появился все-таки пул пациентов молодого возраста, которые очень трепетно относятся к своему здоровью. Они самостоятельно приходят на осмотр, просят проверить, обследовать их. Иногда они даже слишком тревожны в этом плане, но лучше так, чем пациенты более старшего возраста, которые вообще не интересуются своим здоровьем и обращаться к проктологу даже не планируют.
Мой опыт показывает, что женщины терпят дольше, часто приходят, когда ситуация обострена, даже если проблема появилась очень и очень давно. Но отрадно, что они все же обращаются к врачам, пусть и через много лет после возникновения проблемы.
— Как изменились подходы к лечению за те годы, пока вы практикуете?
— Изменились очень сильно. Малая проктология полностью повернулась к пациенту, теперь это абсолютно пациентоориентированная история, во многих заболеваниях мы отталкиваемся от желания пациента, от того, что его больше всего беспокоит.
Технически, конечно, мы тоже продвинулись на несколько шагов вперед — это и лазерные технологии, и минимально инвазивные технологии. Они нужны для скорейшего восстановления пациента, минимальной травмы и удобства хирурга, как бы странно это ни звучало. Чем точнее инструменты, тем лучше визуализация, проще проходит восстановление, хотя сами процедуры могут занять гораздо больше времени.
Сегодня минимальные инвазивные технологии, например, при лечении геморроидальной болезни, не выключают человека из повседневной жизни, что очень важно для многих. Появилась так называемая «офисная проктология», которой раньше не было: пациент может буквально в свой обеденный перерыв забежать к врачу, чтобы сделать лазерную вапоризацию геморроидальных узлов, а затем пойти дальше на работу или полететь в командировку. Раньше хирургическое лечение геморроя предполагало госпитализацию на несколько недель, да и вообще считалось, что любые узлы нужно удалять. Сейчас концепция поменялась: если узлы есть, но пациента они не беспокоят, ничего с ними не делают.
— Стало ли с появлением новых технологий проще работать?
— Я не скажу, что однозначно стало легче: возросли требования от пациентов. Современные пациенты знают, чего хотят: они хотят, чтобы решили те проблемы, которые их беспокоят, а не те, которые беспокоят врача.
Но с другой стороны, сейчас решение об операции, о подходе к терапии, о выборе метода лечения принимается совместно и врачом, и пациентом. Например, минимально инвазивные операции могут сопровождаться рецидивами через несколько лет, но при этом пациенту не нужно ложиться в больницу ради операции. Многие пациенты готовы лет через 5 снова сделать «офисную» операцию, если рецидив возникнет, и не хотят на 2 недели выпадать из жизни.
Если говорить про онкологических пациентов, то в итоге за несколько лет лечения мы оказываемся знакомы практически со всеми членами семьи, мы становимся друзьями.
Однажды мне сказали, что самостоятельно я могу прооперировать несколько сотен, может быть, тысяч пациентов. Но если я научу сто хирургов оперировать, а еще нескольким тысячам врачей других специальностей расскажу, как заподозрить и выявить болезнь на ранней стадии, то так я смогу спасти гораздо больше жизней. Это стало моим девизом, я активно занимаюсь просветительской работой как среди врачей, так и среди пациентов.
Раньше, в советское время, такое было — санпросветработа, которая затем сошла на нет. Но в действительности информирование пациентов и информирование врачей — это очень-очень важно, и это может помочь спасти гораздо больше жизней, чем мой ежедневный поход в операционную.
Я стараюсь не упускать возможность рассказать пациентам и тем, кто ими пока не является, о том, как важно выполнять колоноскопию, как важно нормализовать качество стула, как важно периодически посещать проктолога. Надо не просто рассказать, а убедить, кого-то даже напугать, чтобы значительно уменьшить распространенность проктологических заболеваний и смертность от них.
— Так что нужно сделать для того, чтобы минимизировать риск колопроктологических заболеваний?
— Есть различные факторы риска. Начну с самого банального — это образ жизни, который одновременно считается одним из самых сложно модифицируемых факторов риска. Образ жизни свой поменять очень-очень непросто, всем проще сказать «дайте мне таблетку, чтобы там ничего не болело». Но это так не работает.
Правильное питание, занятия спортом, употребление большого количества воды и нормальный стул действительно позволяют избежать очень многих проктологических заболеваний, например геморроя, трещин анального канала.
Каких-то заболеваний избежать, к сожалению, нельзя, нельзя их профилактировать, их можно только выявить и оперативно пролечить. Но для них, речь идет главным образом об онкологических заболеваниях, также существуют факторы риска — питание, курение, употребление алкоголя. Для колоректального рака одним из факторов риска считается так называемая западная диета — с низким содержанием пищевых волокон, которая нарушает баланс микробиоты в кишечнике.
Важно не пренебрегать колоноскопией. Пациентам без каких-либо проявлений нужно сделать колоноскопию в 45 лет вне зависимости от того, есть у них жалобы или нет. Но есть группы риска, которым нужно начинать выполнять это исследование достаточно рано: это пациенты с историями колоректального рака в семье, это пациенты с жалобами на появление крови в стуле.
Это исследование необходимо, чтобы проконтролировать состояние своей толстой кишки, на раннем сроке выявить полипы и, если они есть, удалить их. В том случае, если ничего найдено не будет, следующее обследование надо будет проводить лишь через 5 лет.
СПРАВКА "МК"
Хронические воспалительные заболевания желудочно-кишечного тракта возникают чаще всего в возрасте 20–40 лет и у четверти пациентов диагностируются в возрасте до 20 лет. Различают два основных типа ВЗК: болезнь Крона и язвенный колит. По оценкам экспертов, в России может насчитываться более 50 тысяч пациентов с болезнью Крона и не меньшее количество пациентов с язвенным колитом. При несвоевременном лечении ВЗК развиваются осложнения. При язвенном колите хроническое воспаление может приводить к повышению риска развития рака толстой кишки. При болезни Крона воспаление стенки кишечника постепенно приводит к формированию гнойников в животе, свищей (аномальных каналов между просветом кишечника и другими органами либо открывающихся прямо на поверхность кожи) и сужений просвета кишечника, что требует оперативных вмешательств, у части пациентов — многократных.
