В самих транссообществах весь этот месяц с начала обсуждения законопроекта нарастает истерия, людям, считающим себя не такими, как все, предлагают срочно эвакуироваться из страны, дружественные френдли-врачи работают без выходных и праздников, выписывая справки «пока это можно»…
Да, эпидемия трансгендерности действительно захлестнула РФ в последние лет пять. Но взять и все запретить сегодня проще всего, хотя причины и обстоятельства резкого роста числа людей, заявляющих себя представителями другого пола, так никем и не исследованы. Почему обычные мальчики и девочки, женщины и мужчины вдруг решили, что им плохо в своем теле? С чем связана эта массовость?
Ольга Бухановская — главный врач лечебно-реабилитационного научного центра, который в 1991 году в Ростове-на-Дону основал ее отец — легендарный психиатр Александр Бухановский. Именно он составил психологический портрет серийного маньяка-убийцы Чикатило.
В массовом сознании имя профессора Бухановского связано с расследованием дела Чикатило, хотя на самом деле он первым в СССР начал заниматься еще и такой табуированной темой, как транссексуализм.
Стал работать с пациентами, которые приезжали к нему не только со всей страны, но даже из-за границы. Бухановский первым высказал точку зрения, что транссексуализм — не извращение и не выдумка, а редкая аномалия психики, корректировать которую возможно только хирургическим путем.
— За три десятка лет работы к папе обратились около 600 человек, 130 он дал разрешение на смену пола, — рассказывает Ольга Бухановская. — Ни один из них не пришел и не сказал потом, что хочет «вернуться» обратно. Как, кстати, очень часто происходит сегодня, особенно на Западе — когда человек сменил пол, а вскоре понял, что передумал. Александра Олимпиевича не стало в 2013 году, после его смерти мы продолжаем его дело — и до сих пор у нас нет ни одного случая ошибки в диагностике. То, как о себе рассказывают настоящие транссексуалы и с какими фантазиями приходят к нам сегодня люди, называющие себя транссексуалами, — это небо и земля. Многие заранее штудируют труды Бухановского, заучивают наизусть истории чужих болезней, клинические случаи, чтобы их рассказы выглядели правдоподобно.
Транссексуализм существовал всегда. В Советском Союзе тоже. Но тогда эта аномалия встречалась крайне редко, поэтому к папе ехали отовсюду, в том числе и иностранцы. Их было сложно размещать в ростовских гостиницах, поэтому часть жила у нас.
Подход у Александра Олимпиевича был классическим: транссексуализм развивается с раннего детства, с 3–5 лет, именно с этого возраста берет начало установка на смену пола. Бухановский предполагал, что нарушение половой дифференциации может закладываться внутриутробно. Но на сегодняшний день эта теория не доказана. Ребенок с такой аномалией с самого раннего возраста иначе относится к своим сверстникам, одежде, играм. Если он ядерный транссексуал, то и ведет себя соответственно тому полу, которым себя считает. Перевоспитать или переубедить его невозможно. Для решения проблемы требуется комплексная паспортная, хирургическая и гормональная коррекция. Следует также учесть, что истинный, так называемый ядерный транссексуал, не успокоится на том, что просто сменит паспорт. Ему всегда требуется операция. Подобное поведение — поменяю документы, и проблема разрешится сама по себе — характерно как раз для других расстройств.
— Каких, например?
— Отец всегда делал акцент на том, что нужно проводить дифференциальную диагностику транссексуализма как редкой аномалии психики и отличать его от шизофрении в рамках психоза, шизотипического расстройства, гомосексуальности, трансвестизма, то есть стремления переодеваться в одежду противоположного пола. Иначе все бесполезно. Люди пьют гормоны, проводят операцию, но их психическое заболевание прогрессирует, рано или поздно оно все равно выйдет на первый план. А вот помочь им тогда будет уже гораздо сложнее. Приведу очень простой пример: человек приходит к врачу и жалуется, что у него болит живот. Его лечат от гастрита, а через год выясняется, что это была онкология. И сейчас уже время упущено. Третья стадия. Неправильно установленный диагноз может убить больного. Самая большая опасность — принять за транссексуализм что-то другое. Каждая болезнь, в том числе и психическая, имеет свое развитие, динамику, особенности, прогноз и возможность изменить тип течения. Сделать его как более благоприятным, так и злокачественным. Если не остановить текущее плохое состояние, оно неизбежно продолжит прогрессировать. Изменения шизофренические, которые возникают в начале болезни и остаются нелечеными, вспять мы не повернем, возникнут количественные и структурные изменения, многие из которых необратимы.
— Да, вот как раз это многим сложно понять. Сочувствующие говорят: ок, человек может поменять пол, его тело — его дело, он имеет на это полное право. И, с одной стороны, это так, если бы ситуация от этого разрешилась и сделала его счастливым. Но ведь проблема может заключаться совсем в другом. Человек может не сознавать причины своего состояния. Все это может закончиться очень печально, вплоть до самоубийства.
— Суициды среди транссексуалов были в советское время, когда из-за тотальных запретов люди просто не видели другого выхода. В данный момент подобных исходов значительно меньше. Есть те, кто суицидирует после получения справки о смене пола, но скорее всего, это следствие опять же иных психических проблем, которые просто не были выявлены вовремя. Именно поэтому и нужна точная диагностика. Чтобы помочь.
— Ну так чья здесь вина? Если пациент приходит к врачу, и тот, особо не разбираясь в причинах его поведения, тут же выдает ему заключение и продает справку о том, что он может менять пол.
— Во времена отца пол разрешала менять комиссия, в которую входили не менее трех (!) психиатров. Если один из них сомневался или выступал против, то брали до года паузы, наблюдали за пациентом, затем проводили вторую комиссию. Комиссия давала разрешение на начало гормонотерапии, на первый этап проведения хирургической коррекции пола: удалялась грудь либо мужской половой орган. Лишь после этого меняли свидетельство о рождении, паспорт и все до одного юридические документы. А не наоборот, как сейчас. Сначала документы, потом операция, а хотите — обойдемся и без нее. Для женщин, ставших мужчинами, обязательной также являлась дальнейшая постановка на воинский учет. Мальчики, ставшие девочками, с учета в военкомате снимались.
— Говорят, что сейчас многие решают менять пол как раз для того, чтобы не идти в армию.
— Между прочим, в России есть одна особенность в этом вопросе и основное отличие от Запада. У нас гораздо чаще девушки стремятся стать юношами, а не наоборот. Девушек примерно в три раза больше, чем парней. Раньше им советовали выйти замуж, начать половую жизнь, родить — и все пройдет. Но истинный транссексуал никогда не будет рожать добровольно. Хотя физиологически и способен.
Среди пациентов отца я помню женщину, которая была абсолютным мужчиной. Она рассказывала, что сначала ходила к местному гинекологу, спрашивала, что ей делать, раз она чувствует себя мужчиной. Гинеколог посоветовал родить. Она это сделала — через силу. Рожала дважды, ей было очень плохо, у нее не было материнских чувств. К моему отцу она попала после трех попыток суицида. Ей дали разрешение на смену пола: это был ядерный транссексуализм. На Западе, кстати, наоборот: мужчины гораздо чаще желают стать женщинами. Это связано с иным подходом к диагностике, ведь многие мужчины хотят сменить пол не потому, что они транссексуалы, а потому, что у них есть различные сексуальные отклонения, которые могут приниматься за транссексуализм.
— Кстати, сейчас транссексуализм стали называть трансгендерностью. Разве это синонимы?
— Ни в коем случае. За рубежом любят сегодня говорить «половая дисфория»: неприятие, недовольство своим полом. Транссексуализм — название аномалии психики. Трансгендерность — не медицинский термин, это определение, идущее от американской общественной ассоциации помощи трансгендерам, которое подразумевает, что человек не чувствует себя изначально представителем своего биологического пола и хочет стать представителем другого пола. И что это нормально. Транссексуал же — человек страдающий. А страдание не может быть нормой. Травмирующие операции с удалением органов, здоровых органов, — вынужденный шаг медицины от нашего бессилия в данной ситуации. На сегодняшний день невозможно изменить или излечить человека, когда он искренне и с глубокого детства ощущает разницу между тем, что у него в голове, и тем, что у него в биологии. Истинным (ядерным) транссексуалам на сегодняшний день не поможет ничего, кроме операции. Но то огромное количество людей, которым выдается справка о смене пола сейчас, — это ненормально, они начинают гормонотерапию, живут с кем попало, меняют паспорт, но оставляют изначальные половые признаки (органы), это извращение. Трансгендерность — это помойная яма, куда свалили буквально все расстройства. Она примитивизирует представление о транссексуализме. Все ЛГБТ-фонды распространяют свои примитивные, но окупаемые стандарты. С точки зрения тех, кто продвигает данную повестку дня: трансгендерность — не патология, а разнообразие. Но человечество не может существовать без четкого понятия нормы. Иначе начнется хаос. Норма в биологии — два пола, мужской и женский. А если завтра кто-то скажет, что норма — считать человека собачкой, то это точно не норма, это следует лечить. Потому что так можно дойти до абсолютного безумия… Ко мне недавно на консультацию пришли мама с девочкой, которая заявляет о том, что она — мальчик. При этом никаких признаков транссексуализма нет. Мама говорит, что будет поддерживать дочь при любом ее выборе. Все, что она хочет, пусть делает. Я спрашиваю девочку: «Смотри, я 53-летняя женщина, у меня две ноги и две руки, но я себя идентифицирую с одной левой ногой и требую для соблюдения моих прав и интересов ампутировать мне правую конечность». Девочка спрашивает: «А зачем?» Я ей отвечаю: «Мне так комфортно. Мне хочется, чтобы меня поняли и приняли такой, как я себя чувствую». Девочка подумала и говорит: «Если вам так комфортно, то отрезайте». Мама была менее категорична: «Лучше сперва проконсультироваться у врачей, и если они дадут добро, тогда можно, наверное, отрезать».
— Безумие какое-то! А если вы передумаете, обратно уже ногу не пришьешь.
— Я им честно все объяснила. Ответила на все провокационные вопросы, и в конце мама дала понять, что она меня услышала и что она будет думать.
— Конечно, это очень тонкий момент — отличить осознанную свободу выбора от вседозволенности или вообще сумасшествия. Вы говорите о том, что таких детей, как эта девочка, последнее время становится все больше...
— Да, я считаю, что в России (и не только у нас) началась эпидемия трансгендерности. И что мы имеем дело с сектой, которая вербует в свои ряды все новых и новых адептов. Секта разветвленная и хорошо финансируемая. Все эти центры поддержки транссексуализма, френдли-врачи, которые выписывают рецепты на гормоны дистанционно, частные клиники, где справки о смене пола выдаются даже не за несколько месяцев, а за 1–2 посещения. Дети очень подвержены любой пропаганде и манипуляциям. Их легко убедить и заставить поверить во все что угодно.
У нас недавно была пациентка. Девочке — 16 лет. Она на гормонах с 14. Объективных причин этому нет. Сегодня я консультировала еще одного 11-летнего мальчика, восемь месяцев назад он заявил родителям, что он девочка. Он говорит штампами из Интернета. Он сам не понимает, что говорит. Должен ли он решать, что ему можно или нельзя делать, если он не понимает этого? Все это началось в 2016 году.
В том же году мы провели конференцию, посвященную памяти моего отца, Александра Олимпиевича, и 25-летию основанного им центра. И там впервые стали говорить, что вот пошли подобные подростки, большое их количество. Скорее всего, происходящее связано с какими-то внешними факторами.
В 2021 году на XXI съезде психиатров состоялся симпозиум по гендерной дисфории (дистресс, который человек испытывает из-за несовпадения между своей гендерной идентичностью и полом, приписанным при рождении. — Авт.). Произошел, как я сейчас понимаю, конфликт интересов. Я выступила с заявлением, что нельзя такое творить, нельзя заявлять, что все происходящее — норма, читайте классиков, Бухановского и его взгляд на транссексуализм, его труды за тридцать лет. Но и тогда нас никто не услышал. Получается, мы в тот момент проиграли битву. Но еще не проиграли сражение.
— Есть какие-то цифры тех, кто обращается за справками по смене пола?
— Мы смотрели по номерам протоколов комиссии только по одной из московских клиник. У них за прошлый сентябрь было выдано 487 справок. На январь 2023 года — уже 835. В марте — 1316. Напомню, что через отца за 30 лет работы прошло примерно 600 человек. Сейчас это идет потоком. Как только заговорили о запрете смены пола, как в транссообществах стали писать, что нужно срочно получать справки, иначе будет поздно, начался вал обращений.
— Неужели никто из таких «специалистов» не прячется и все происходит настолько открыто? Мало ли, как обернется потом?
— Обычно ведется онлайн-переписка, и потом они дают адрес, куда подъезжать. Никто не стремится вникнуть и разобраться в проблеме каждого конкретного человека. Справки, насколько я знаю, выдают практически всем желающим, направо и налево. Время наблюдения сократилось до нуля. Родители в шоке. Транссообщества разрослись и вербуют все новых членов — бороться с ними нужно так же, как с сектами, с помощью правоохранительных органов. Мне кажется, что Госдума срочно принимает решение о полном запрете транссексуализма от беспомощности. Но это лишь маленький кусочек айсберга.
— Но в том же ультраконсервативном Иране операции по смене пола не запрещены. Неужели Россия решила стать еще более закрепощенной в этом вопросе?
— Да, но в Иране вне закона зато находятся представители секс-меньшинств, и таким способом, как выясняется, они решают проблему со своей гомосексуальностью, которая карается государством. В России все перевернуто с ног на голову. И даже те, кто сейчас разрабатывает этот законопроект, я вижу, как они сами путаются в терминах, они не очень разбираются в теме, в классических трудах отечественных ученых.
— Не кажется ли вам, что сейчас с водой депутаты выплеснут и ребенка? Безусловно, истинных транссексуалов мало, но они есть, и скоро их проблемы и они сами фактически будут поставлены вне закона? Куда им деваться? Не получится, что всех вообще свалят в одну кучу: транссексуалов, гомосексуалистов, шизофреников и просто заблудших подростков, которые не могут разобраться в себе?
— Я думаю, что мы дошли до предела, и поэтому другого варианта, кроме как полностью запретить всем и все, депутаты сегодня не увидели. Разумеется, нельзя оставлять без помощи психически больных людей. Нельзя позволять им деградировать. Разумеется, помощь транссексуалам тоже должна остаться. Но я понимаю, что этот законопроект все равно примут в том категорическом варианте, в котором он рассматривается сейчас. К сожалению, профессиональное общество российских психиатров отмалчивается до сих пор, публично не выразив никакого своего отношения к этой проблеме, к разрабатываемому законопроекту, к МКБ-11 (международная классификация болезней 11-й версии, принятая ВОЗ), где транссексуализм вообще становится нормой, шизофрении в прежнем понимании тоже нет, а Минздрав в это время беспокоится только за себя. Разумеется, надо проводить огромную работу и возвращаться к прежнему пониманию транссексуализма и оказанию помощи тем, кто в этом нуждается. Надо поднять все до единой истории болезни, все справки, которые выдавались частными и государственными клиниками за последние годы, создать комиссию на всю страну и проверить все ошибочные диагнозы.
— Ого! На это ни у кого, боюсь, не хватит ни сил, ни желания.
— Пока этого не будет сделано, я считаю, нужно объявлять мораторий на проведение комиссии по смене пола, на гормонотерапию и на хирургическую коррекцию смены пола. Пока не будут четко разработаны единые правила обследования, диагностики и оказания помощи лицам при спорных состояниях, не будет разработан новый стандарт справки о смене пола. Сейчас эта справка никуда не годится.
Когда я читаю эпикризы из клиник, которые сегодня дают разрешение на смену пола, я понимаю одно: либо врачи, которые выдают подобные разрешения, безграмотные, не умеющие проводить обследование и дифференциальную диагностику, либо они корыстны и выполняют чей-то заказ. Третий вариант — самый худший, когда специалисты и глупы, и безнравственны. Подобные медики, по моему мнению, должны быть лишены лицензии в области психиатрии. Негодяи. Можете так их и назвать. Неграмотные и равнодушные негодяи. Подлые и корыстолюбивые, которые не любят и не знают нашу великую психиатрию прошлого. И пока Российское общество психиатров и Минздрав не займутся этой проблемой, не решат важнейшие диагностические, организационные, законодательные вопросы, не проведут этические комиссии, мы не избавимся от таких негодяев в своих рядах. Параллельно необходимо заблокировать транссообщества, а медицинскому цеху, включая психиатров, гинекологов, урологов, генетиков, эндокринологов, ответить на вопрос: существует ли научное обоснование гендерной теории, многовариабельность полов. Является ли желание сменить пол нормой.
За тридцать лет Александр Олимпиевич Бухановский создал фундаментальный научный труд. Я перечитываю сейчас его работы и не могу понять: как, откуда он знал об этом еще в 1993 году? Когда он защищал докторскую на эту тему, когда говорил о таких вещах — если бы мы их приняли тогда, то не было бы этого кошмара сейчас.
