Я ем сладкое. И, как нетрудно догадаться, смотрю сериалы. Так что у меня есть основания не очень себя уважать. И некоторым знакомым я стараюсь в этих своих слабостях не признаваться. Впрочем, пищевые пристрастия сегодня обсуждать не будем. Лучше задумаемся: что заставляет нас смотреть сериалы, которые порой дискредитируют человека даже в собственных глазах? Попробую перечислить причины.
Причина первая — привычка. Казалось бы, сериальная зависимость — дело новое. Общим местом стало утверждение, будто советские люди увидели первый в своей жизни сериал, «Рабыня Изаура», в конце 1988 — начале 1989 года. В некотором смысле это, безусловно, так. Перестройка подарила нам множество свежих впечатлений, в числе которых была встреча с так называемой мыльной оперой.
Однако не стоит забывать, что советскому человеку был прекрасно знаком жанр многосерийного телевизионного фильма. В моей, например, детской жизни важную роль сыграла британская 26-серийная «Сага о Форсайтах». Ее показывали по телевизору в 1971 году, и я, шестилетняя, люто ненавидела этот телепроект, потому что взрослые члены семьи каждый вечер как завороженные прилипали к экрану, вместо того чтобы играть со мной и читать мне сказки. Удивительно ли, что стойкая неприязнь к «Саге о Форсайтах» сохранялась у меня многие годы и распространилась на роман Голсуорси, который я никак не могла заставить себя прочесть.
А всего через два года пришел и мой черед опрометью бежать к телевизору, чтобы не опоздать к началу серии, — мы всей страной смотрели «Семнадцать мгновений весны». Будучи второклассницей, я не очень хорошо понимала то, что происходило на экране, но никогда не забуду, как у меня холодели руки и ноги от страха за радистку Кэт, скрывавшуюся с двумя младенцами на лестнице канализационного люка.
Потом был мини-сериал (то есть пока, конечно, просто четырехсерийный фильм) «На всю оставшуюся жизнь», песня из которого — говоря по-нынешнему, саундтрек — неотвязно звучала в голове и заставляла втайне всхлипывать и меня, десятилетнюю, и мою бабушку, уже отметившую 65-летие.
В старших же классах я неотрывно смотрела и пять серий поистине гениального фильма «Место встречи изменить нельзя», и одиннадцать столь же блистательного «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона», и семь более скромного, но трогательного «Долгая дорога в дюнах». И когда если не вся страна, то уж точно значительная часть женщин со слезами на глазах следила за судьбой латышской красавицы Марты, приключений бразильской красавицы Изауры нам оставалось ждать чуть более пяти лет.
Так что привычка к сериалам у нас, несомненно, была, несмотря на их скромное количество и благодаря отменному качеству.
Причина вторая — погружение. Именно это обстоятельство объясняет, как мне кажется, «эффект «Санта-Барбары», когда зритель, прекрасно зная цену низкосортному сериалу, продолжает его смотреть. Просто после какой-то по счету серии (а счет ведь может идти на сотни!) даже самые дурацкие сюжетные ходы перестают раздражать, потому что к персонажам привыкаешь как к родным. Вроде бы и происходит на экране сущая нелепость, но как не заглянуть хотя бы одним глазком в мир, где давно все свои! Причем эта парадоксальная привязанность дает еще один интересный эффект — чувство единения со всеми, кто «в курсе», кто помнит по именам многочисленных жен и (высший пилотаж!) детей главного героя и вместе с тобой радуется, когда кто-то из «хороших», впавший в кому серий 30 назад, наконец из нее выходит.
Причина третья — замедленный темп. Казалось бы, это должно отвращать. Ведь в целом современная реальность отличается как раз высокими скоростями. Мы быстро перемещаемся в пространстве, быстро связываемся по телефону или электронной почте, быстро находим какую угодно информацию в Интернете. У нас мало возможностей притормозить. И ежевечерний просмотр многосерийного фильма — наш бесценный шанс.
А к замедленности тесно примыкает понятность. Далеко не все сериалы просты по содержанию. Среди них попадаются и довольно замысловатая фантастика с каким-нибудь затейливым перемещением во времени, и хитроумные детективы, и семейные саги с огромным числом сложно взаимодействующих персонажей. Но во всех этих случаях многосерийность позволяет даже не самому быстрому умом зрителю постепенно разобраться в происходящем. Вникнуть в то, что ему точно не удалось бы одолеть за полтора–два часа обычного фильма.
Вообще сериал, особенно не самого высокого качества, способен доставить аудитории специфическое удовольствие: его можно долго и со вкусом ругать, над ним так легко посмеяться! Заметьте: с выходом каждого следующего многосерийного фильма на историческую тему обитатели социальных сетей пускаются в злорадное обсуждение ошибок, допущенных сценаристом, костюмером и реквизитором. Причем ошибки эти нам фактически гарантированы, ведь сериал, события в котором развиваются медленно, снимается как раз быстро. Затраченные деньги надо отбить — тут уж не до дотошной проверки каждой детали. Вот нам и обеспечена возможность почувствовать себя на фоне сериала умными и образованными — как местная красавица рядом с непривлекательной подружкой. Понятно, что ни Бергман, ни Тарковский нам таких возможностей не дают, скорее наоборот. Вот мы и «заедаем» непонимание киношедевров просмотром понятных и легко поддающихся высмеиванию сериалов.
Причина четвертая — дивный мир. Нет, обстоятельства, в которых живут сериальные персонажи, вовсе не идеальны. Скорее даже наоборот, особенно в дешевых драмах для домохозяек. Там на одну героиню сыплется буквально все: измены, похищения, тяжелые болезни и прочее, и прочее. Тем не менее зритель, возможно сам того не замечая, постоянно завидует ей в мелочах. Например, если она или ее возлюбленный подъезжают к дому (офису, вокзалу, ресторану) на автомобиле, место для парковки всегда свободно. Я понимаю, конечно, что никому не было бы интересно наблюдать в течение 15–20 минут, как герои нарезают круги по микрорайону в поисках хоть какой-нибудь щели для парковки. Но все равно смешно.
И еще одно свойство дивного сериального мира — здесь у всех бездна свободного времени. Люди не обременены уборкой, стиркой, закупкой продуктов, коммунальными платежами, встречей родственников в аэропорту. Они, условно говоря, «думают одну мысль», занимаются каким-то конкретным вопросом, не отвлекаясь на множество других. Может быть, поэтому так приятно, задремывая, следить за их монотонной и несуетной жизнью?
Разумеется, качество сериалов как варьировалось, так и варьируется — от условного «Места встречи» до условной «Санта-Барбары». Недавно мне пришло в голову, что этой телепродукции можно было бы присваивать звезды, как это делается в гостиничном бизнесе. Пять звезд (безупречный комфорт, не хочется уезжать): увлекательный и при этом неглупый сюжет, прекрасная режиссерская и операторская работа, убедительная актерская игра, живые, остроумные диалоги, натурные съемки, продуманные детали. Потом четыре, три и, наконец, две звезды (удобства в конце коридора, злая тетка на ресепшене): пошлый, предсказуемый сюжет, обмен бесцветными репликами, ни тени улыбки, откровенно павильонные съемки со скрипучими декорациями, обязательный набор штампов — от подмененных в роддоме детей до победы над говорливым злодеем, который, прежде чем уничтожить положительных героев, подробно объясняет им все свои замыслы.
И еще один занятный признак низкопробного сериала — из рук вон плохая игра актеров, исполняющих второстепенные роли. На них финансирование, видимо, заканчивается, набирают их по остаточному принципу, так что стараться им толку нет. Если на главные роли даже в телеисториях для домохозяек приглашают порой известных артистов, исполняющих свои функции хотя бы профессионально, то всяких соседей, прохожих, больничных медсестер, продавцов и таксистов изображают какие-то совсем уж случайные личности, как будто только что перебежавшие из студии, где выступали в роли массовки ток-шоу на тему «кто чей внебрачный сын». Их кривляние бывает до того удручающим, что способно оттолкнуть даже невзыскательного зрителя. Или нет? Не исключено, что он заранее сам с собой договорился о снисходительном отношении к подобным псевдоактерским упражнениям.
Почему же все-таки мы так привязаны к сериальному формату? Не потому ли, что реальная человеческая жизнь — это и есть очень-очень длинный сериал, не лишенный затянутости, повторов, штампов, скучных диалогов и нелепых ситуаций? Да, конечно, попадающиеся нам на жизненном пути злодеи чаще всего не ходят с перекошенными лицами и дурные поступки совершают без длительных предисловий. Да, возле дома опять негде парковаться, а в квартире течет кран, и надо не тосковать по уехавшему возлюбленному, а срочно вызывать сантехника и до его прихода собирать воду тряпкой. Да, мне почему-то ни разу не удалось проснуться с прекрасным макияжем и безупречной прической, как это регулярно бывает с телегероинями. Но в целом все равно достоверно. Все вроде бы происходит очень-очень медленно, а потом вдруг наступает время последней серии. Жаль только, что в жизни не приходится рассчитывать на второй сезон.
