Приговор вынесен 6 июня Колпинским районным судом. Петушкову назначено «наказание в виде исправительных работ сроком на 1,5 года с удержанием 10% из заработной платы в доход государства, — сообщает Объединенная пресс-служба судов Санкт-Петербурга. — Зачтено время содержания под стражей, в связи с чем наказание считается отбытым. Петушков освобожден из-под стражи в зале суда немедленно».
Преступление, уточним, совершено 22 февраля прошлого года. По версии следствия, скрупулезно изложенной той же петербургской судебной пресс-службой год назад, когда решался вопрос об избрании Петушкову меры пресечения, дело было так:
«Петушков... на почве внезапно возникших личных неприязненных отношений, вызванных бытовыми конфликтами и неоднократными супружескими изменами Петушкова, умышленно нанес потерпевшей не менее 1 удара кулаками со значительной силой в область расположения жизненно важных органов К., от которого потерпевшая потеряла равновесие и упала, ударившись затылочной (теменно-затылочной) областью головы о твердую, острую поверхность стены, в результате чего К. скончалась на месте происшествия...
После чего, с целью сокрытия следов преступления, а также желая избежать уголовной ответственности за убийство... перенес труп К. в салон принадлежащего ему ТС «ГАЗ Соболь» и перевез его на участок местности на границе д. Новое Колено и д. Новое Поддубье Гатчинского района ЛО, где расчленил его с использованием топора, отделив руки, ноги и голову от туловища, а затем, предварительно упаковав в имеющиеся у него пакеты, выбросил части тела, личные вещи К. и топор в неустановленные места на территории г. СПб и ЛО».
Однако, когда дело поступило в суд, прокурор изменил квалификацию действий Петушкова с «Убийства» (ч. 1 ст. 105 УК РФ) на «Причинении смерти по неосторожности» (ч.1 ст. 109). Согласно новой редакции обвинительного заключения Петушкову инкриминировалось то, что он, «не предвидя возможности наступления общественно опасных последствий своих действий, со значительной силой толкнул потерпевшую, отчего К. потеряла равновесие и ударилась головой о твердую поверхность стены». Ну, то есть государственный обвинитель полностью согласился с версией самого подсудимого. И суд не нашел, что на это возразить.
По какой причине служители закона преисполнились к словам Петушкова таким доверием, не сообщается. Не иначе решили, что если бы Петушков чувствовал за собой вину, то уничтожил бы тело жены без остатка. Сжег бы, растворил в кислоте, скормил зверям — да мало ли есть способов, к которым могут прибегнуть люди, напрочь утратившие моральный облик, дабы избежать справедливого возмездия? Тогда бы, наверное, и вовсе дела не стали заводить. Нет тела — нет и дела.
Гражданин же Петушков не таков, гражданин Петушков ограничился тем, что отрубил мертвой супруге голову и конечности. Чем, видимо, и покорил сердца прокурора и судьи. Ну а еще, вероятно, тем, что, при всей своей совестливости, достаточно успешно скрыл улики. «Также прокурором было указано, — добавляет судебная пресс-служба, — что согласно ситуационной экспертизе достоверно определить причину смерти К. по имеющимся данным не представилось возможным из-за отсутствия полноценного исследования трупа (были исследованы обнаруженные отдельные части скелетированного трупа)».
Вместе с тем утверждать, что справедливость восторжествовала, было бы большим преувеличением. Ну какая же это, скажите на милость, справедливость по нынешним временам?! Человек-то ведь вполне благонамеренный. Не был, не участвовал, не привлекался.
Ну, в общем, как сказали бы в прежние времена — и лучше, пожалуй, не скажешь, — человек социально близкий. И несмотря на все его несомненные достоинства, человека целый год промурыжили в застенках, как какого-нибудь, прости господи, врага народа. И за что? Не за крамолу, не за лайки, а за дело, по меркам Расчленингр... тьфу, Санкт-Петербурга, достаточно обычное, банальное. Житейское, можно сказать, дело.
Есть, впрочем, основания полагать, что на достигнутом уровне гуманизации на деле Петушкова развитие отечественной юстиции не остановится, не замрет, продолжится. Если же и дальше все пойдет так, как идет, то следующей вехой на пути прогресса явится, как можно предположить, выдача прямых разрешений, или лицензий, на убийство. Не кому попало, понятно, а только социально близким, проверенным, благонамеренным.
Это позволит упразднить массу бюрократических процедур, кажущихся на фоне казуса Петушкова и тенденций в российской юстиции в целом совершенно излишними. Во-первых, избавит тех, кто решит избавиться от опостылевших жен, мужей и вообще неприятных им личностей, от утомительной канители, связанной с сокрытием трупов, с пребыванием в следственных изоляторах, с судебными процессами и т.д. и т.п.
Во-вторых, разгрузит следствие, суды и пенитенциарную систему. Зачем эти пустые хлопоты? Как говорил в известном анекдоте папаша Мюллер, когда его спрашивали, почему он не арестовывает Штирлица: «Бесполезно — все равно отвертится».
