Каждый профессиональный переводчик знает, что передавать на родной язык надо не дословно, а красиво и выразительно. Об этом много писали и говорили такие мастера слова, как Корней Чуковский и Нора Галь. Я составил небольшой перечень наиболее распространенных ошибок. Речь пойдет не об англицизмах, а именно о словах, бывших уже в русском языке, но употреблявшихся в совсем ином значении или ситуации.
«Митинг» — это публичная акция, собрание, но никак не встреча. Начал с «митинга», поскольку столкнулся с этим еще лет 25 назад, когда звонил в русское представительство «Проктер энд Гэмбл», а нужный мне человек все время оказывался на «митинге». Я недоумевал: какое он имеет отношение к политике? Откуда такая общественная активность? Когда я все-таки до него дозвонился, то он посмеялся и пояснил: «У нас это называется «проктеризация мышления». Я тоже посмеялся, но сегодня думаю, что это называется «колониальное мышление» — стремление папуаса подражать белому господину во всем, начиная с языка. Разумеется, «интервью» берут журналисты, а не работодатели. А «презентация» — это «представление» (проекта, плана).
«Ментальный» значит «духовный». Я чувствую с Европой не ментальную, а духовную близость. «Легитимный» хорошо бы почаще заменять на «законный». Раньше «легитимный» говорили только про наследника короля. «Тест» — словечко сугубо из жаргона психологов: тесты на IQ. Заменять им где ни попадя «проверку», «испытания», тем паче говорить «тестировать» вместо «испытывать» — очень пошло. «Рецепция» уместна только в диссертациях, в обыденной речи это «восприятие». Так же как и «нарратив» — «повествование», «сюжет», «тема» — в том смысле, в каком его использует неграмотная деревенщина. Также сугубо в научных трудах можно заменять «поколение» «генерацией». И не «генерировать», а «производить». Существует традиционно генерация тока на ГЭС или АЭС — и достаточно.
Употребление «деменции» не врачами — первый признак этого самого «старческого слабоумия». Если вы не судмедэксперт, то говорить «суицид» вместо «самоубийства» — яркий признак бескультурья и необразованности. Образованный человек понимает, когда какой термин соответствует ситуации. «Токсичный» вместо «ядовитый», «невыносимый» и т.д. — сразу видна образованщина, «хочут свою образованность показать».
Конечно же, заклинания произносит не «маг», а «волшебник» или «колдун». Лох-несскому чудовищу (Loch Ness Monster) повезло войти в язык в прошлом веке, в нынешнем оно бы стало «монстром». «Миссия» как не место пребывания миссионеров, а как «предназначение» употреблялось в редчайших случаях, в письменной торжественной речи. И к планетам запускают не «миссии», а АМС (автоматические межпланетные станции). У космического корабля не «капсула», а «спускаемый аппарат».
Три сверхпопулярных ныне латинизма — «финальный», «тотальный» и «глобальный» — из английских final, total, global. Первое употреблялось в спорте — «финальный забег/заплыв». Заменять им «окончательный», «последний», «завершающий» нет никакой необходимости. У группы «Европа» была песня «Обратный отсчет» — The Final Countdown, сейчас, конечно, отсчет стал бы «финальным». Появился даже глагол «финализировать». Его употребляющие, наверное, считают себя очень умными людьми, почти американцами с их finalize. «Всеобщий», «всеохватный» и т.п. прилагательные тоже ни в чем не виноваты. И конечно же, хорошо звучит «мировой», «всемирный». По моим наблюдениям, чем ничтожней и пустей человек, тем больше у него финального, тотального и глобального. Скудости мысли соответствует бессмысленное словоупотребление.
Совершенно исказился под влиянием плохих переводов с английского смысл «актуального». «Актуальный» в русском языке — значит «неотложный», «злободневный», вспомним передачу «Актуальный репортаж». Теперь же пытаются, как в английском, обозначать им «текущий», «современный». Еще крайне популярное слово «опция». Оно вытеснило «вариант», «возможность». Вспомним Рейгана c его zero option, он предлагал не «нулевую опцию», а «нулевой вариант» — тогда, в 80-е, еще умели переводить с английского. «Локальный» — еще лет десять назад никто и не знал такого слова, но «местный» вызывает ненависть своей русскостью.
«Кейс» — это по-русски «казус» (в соцсетях после таких замечаний начинаются вопли насчет того, что это «латинизм» и «нерусское слово»), а еще лучше — «случай». «Рукопись» всегда лучше «манускрипта», потому что так нигде, кроме России, не скажут. Не бывает «институций» и «концептов», а есть «институты» и «концепции». «Профайл» — это «профиль», очень даже русское слово, как и «стиль», а не «стайл».
Не выступают на «конвентах» «спикеры». Как-то еще лет десять назад обходились без них. На «съездах», «симпозиумах», «семинарах» я всегда, когда меня пытаются назвать «спикером», заявляю протест и поясняю, что я «выступающий», «докладчик», «оратор», если хотите. «Спикер» заседает в Думе. А «конвенты» были в XVIII веке во Франции и Америке во время революции.
Какое-то сумасшествие наблюдается с «локацией». Такого слова в русском нет вообще. Имеется, в том смысле, в котором его употребляют, «дислокация» — чисто армейский термин. А «локация» выступает лишь как часть сложных слов: «эхолокация», «радиолокация». Если кто-то не умеет перевести location и на весь свет показывает себя дураком, то зачем ему подражать? Такой же идиотизм в связи с СВО наблюдается с «детонацией» — она совершенно забила «взрыв», «подрыв». Почитайте книги про войну 1941–1945 годов, хоть один их герой говорил «детонация»? Постоянно путают «армию» с «сухопутными войсками» — в английском army совсем не то, что в русском «армия». Всю жизнь «позиции» были или на фронте, или как отношение к чему-либо. Сегодня position в смысле «должность», «место» малообразованные переводят как «позиция». Не «я работаю дворником», а «у меня позиция дворника». «Дивизион» имелся в ПВО, теперь в компаниях он уничтожил русские «управления», «подразделения», «отделения».
Еще четыре очень используемых слова-паразита — «коммуникации», «премиальный», «креативный», «лояльный». Там, где говорят сейчас первое, раньше использовались либо «связь» — «начальник управления внешних связей», либо «взаимодействие», «общение» — «у меня с ним выстроена коммуникация». «Коммуницировать» вместо «общаться» — верх нравственного разложения. «Первоклассный» — это и есть «премиальный», он же «премиум», можно «люксовый», если хочется языковой экзотики. Конечно же, «творческий» и «верный», «приверженный», «преданный» — русский язык не совсем убогий, и у него хватает синонимов. «Инклюзивный» — «включающий», «всеохватный», чем плохо? Но говорящему нужно чувствовать себя инклюзивным в английский язык, показать, что он одной ногой на Западе. Наш МИД изнасиловали страшным словом «субстантивный», которое значит «по существу», «существенный». «Активность» бывает только в единственном числе, а занимаются для развлечения чем-то другим, не «активностями».
Ужасная путаница в различении «компетенции» и «компетентности», по всей России растут «центры компетенций». Но то, что называют первым словом, на самом деле второе. «Компетенция» — пределы ответственности, «это вне сферы моей компетенции». «Компетентность» — знания, умения и навыки. Все из-за того, что не знают, как по-русски будет competence. Причем оно и в английском имеет только единственное число, как и у нас до недавнего времени. Но современные грамотеи придумали «компетенции».
«Фермер» окончательно вытеснил «крестьянина». В современном языке появились «неолитические фермеры», «китайские фермеры» и т.д. Хипстерский обыватель не понимает, что «фермер» — это слово, используемое для создания этнического колорита, так называют крестьян Англии и США, как называют крестьян Египта «феллахами», Узбекистана — «дехканами», а Германии — «бауэрами». Точно так же пастухов в Америке называют «ковбоями». Впрочем, думаю, скоро появятся тувинские или бурятские «ковбои» — ведь по-ненашенски же! А «крестьянин» — это так по-русски, следовательно, надо его стыдиться!
Приставка «кросс» уничтожила русскую «меж» — «кросс-платформенный», а «пост» — «после». А «межплатформенный» — это же по-мужицки. Кстати, «приставка» тоже под запретом, как выразился филолог Олег Проскурин, «сейчас так никто не говорит, только «префикс». Даже ветхозаветное «обрезание» стало в модных клиниках «циркумизацией».
Есть и другие приметы американизации речевых оборотов. «Отношения» («я с ней в отношениях») вместо «связь». «Отношения без обязательств» — стало привычно, но на самом деле звучит коряво. Появление украденных в Америке анекдотов про блондинок — почему они должны быть глупыми? Никогда в русском сознании цвет волос женщины не связывался с ее умом. У нас были свои неповторимые персонажи, начиная с Вовочки и Василия Ивановича. Выражение «у него есть яйца» — опять-таки нелепое заимствование из лакейских соображений «говорить как барин». «Правительство» вместо «власть» — не понимают, что их government не совсем наше «правительство». Неправильное использование слова «великий» под влиянием неверно истолкованного great — «100 великих катастроф» вместо «крупнейших».
В английском бесконечные латинизмы норма. Он гибридный язык, с преобладанием заимствованной из французского и латинского лексики. Там total и global ухо не режут. Русский же имеет свою историю и логику, на рубеже XVIII и XIX веков в нем была проведена огромная работа Карамзиным и его соратниками по насыщению языка собственными словами, тогда же и возникли «прилагательные», «уравнения» и «непарнокопытные», в отличие от английского, где подобные понятия брались из латыни.
Сегодня же недоучки начисто уничтожили процесс словотворчества в родном языке и пытаются навязать ему путь исключительно заимствований. Я обеими руками за новые слова, за расширение словаря, за неологизмы. Но хотя бы 5–10% из них, наиболее важные, можно было бы в XXI веке изобретать самим, не подбирать объедки из Америки. Трагедия заключается в том, что филологи, которые первыми должны бить в набат, предали свою профессию и изо всех сил стараются оправдать сдачу позиций. Лекмановых, Кронгаузов, Королевых корежит при упоминании Карамзина и его традиций — лично столкнулся с этим в дискуссиях.
Логика их диктуется политикой, сегодня ты за подбор новых русских слов, как в свое время Карамзин заменял «индустрию» «промышленностью»; а завтра будешь одобрять, например, еврейские погромы. Это смешно, но рассуждают горе-филологи, защитники бесконечных англицизмов, именно так. Им плевать на наследие Чуковского и Галь. В советское время большинство лучших переводчиков были либеральными евреями, но они любили русский язык и защищали его как мало кто из природных русских. Сегодня все не так, и ненависть к исторической России и восстановлению ее наследия затмевает глаза.
