— Владимир Геннадиевич, 3 мая у журналистов профессиональный праздник — День свободы печати. Как вы считаете, сохранилась ли еще где-то в мире реальная свобода печати?
— 3 мая каждый год организация «Репортеры без границ» определяет рейтинг свободы прессы. Но к этому рейтингу, как и к самой организации, надо относиться очень осторожно. Не надо на них вообще обращать внимания. Это всего лишь несколько самозванцев в Париже, которые формируют рейтинг на основе сомнительных данных.
В отношении России они получают сведения от самых яростных русофобов, поэтому наша страна и оказывается внизу списка, даже ниже Украины. «Репортеров без границ» не уважают нигде. Даже в Международной федерации журналистов к ним относятся с иронией. В целом же за прошедшие почти 30 лет столько всего произошло... Мир изменился значительно. Он стал опаснее, жестче и сложнее. Появилось много военных конфликтов, растет международная напряженность.
Справка «МК»: Всемирный индекс свободы прессы, или «Рейтинг свободы прессы», — список из 180 стран мира, ежегодно составляемый международной неправительственной организацией «Репортеры без границ». Место в рейтинге определяется на основе оценок по 100-балльной шкале свободы прессы, где высший балл — «хорошая ситуация», низший — «очень сложная ситуация». В 2022 году в пятерку стран — лидеров рейтинга вошли Норвегия, Дания, Швеция, Эстония и Финляндия. Россия оказалась на 155-м месте. Украина — на 106-м. США заняли 42-ю строчку рейтинга, Китай — 175-ю.
— Как изменилась журналистика за эти три десятилетия? Стал ли сам журналист свободнее?
— Появились новые способы передачи информации. Журналист стал многофункциональным. Часто один журналист работает за всю редакцию. Находясь, как говорится, в полях, он и пишет, и снимает фото и видео, и выходит в прямой эфир, и подключается к радио.
Изменились форматы и обстоятельства. Но наши постулаты остаются неизменными. Мы обязаны по десять раз перепроверять информацию, прежде, чем публиковать ее. Этим профессиональный журналист отличается от всевозможных блогеров, которых в последнее время появилось великое множество и которые сейчас составляют нам серьезную конкуренцию.
— Выступая на заседании Совета законодателей в Санкт-Петербурге, спикер Госдумы Вячеслав Володин заявил, что Россия сегодня осталась единственным островом свободы для СМИ. Вы с этим утверждением согласны?
— Когда-то мы на факультете журналистики считали образцами профессионализма CNN, BBC и другие крупнейшие западные медиакорпорации. К нам приезжал владелец CNN Тед Тернер и рассказывал, что во всех кабинетах в Госдепартаменте США, Белом Доме и штаб-квартире ООН висят телевизоры с включенным CNN. Он говорил: «Эти парни думают, что если начнется война, мы им об этом скажем».
Но сейчас мы видим, что происходящее на Западе в плане свободы СМИ очень похоже на последние годы существования СССР, когда правду можно было говорить только шепотом жене на кухне.
— В конце апреля США не дали визы журналистам пула Сергея Лаврова для визита в штаб-квартиру ООН в Нью-Йорке. Координатор по стратегическим коммуникациям Белого дома Джон Кирби в эфире, кстати, CNN, заявил, что это было необходимо «для защиты свободы прессы», так как «российские СМИ превратились в инструмент пропаганды». Что это за новая трактовка понятия «свобода» у американцев?
— На Западе давно всё решает «общий обком». Как должна выстраиваться идеологическая структура, что можно говорить, а что нет, — всё решается централизованно. Ни о какой свободе речи нет. Например, бывший ведущий телеканала Fox News Такер Карлсон сказал, что в США свободу СМИ душат всеми силами. Так что Вячеслав Володин во многом прав, когда говорит о России как о последнем острове свободы для прессы.
— Но у нас ведь тоже нет абсолютной свободы?
— В отношении России сейчас развернута небывалая информационная война. В таких условиях главное ограничение свободы слова — это принцип «не навреди». Журналисты должны им руководствоваться, как врачи. К сожалению, с последствием несоблюдения этого важного правила уже столкнулись некоторые наши военкоры. Даже появился такой жанр: «Я на войне». Они у себя в соцсетях и в telegram-каналах публиковали видео и фото себя в зоне СВО, а потом в эти места прилетали снаряды врага, гибли наши солдаты. Конечно, когда специальная военная операция закончится, мы будем настаивать, чтобы все ограничения были сняты.
— Тем не менее, мы даже в сегодняшних условиях можем при желании читать западные источники информации.
— Мы можем видеть всё. Не только западные источники информации, но и украинские, и российские, которые откровенно перешли на сторону врага и работают против нашей страны. Мы можем видеть все это и на Youtube, и в Telegram. На Западе же увидеть точку зрения России нельзя в принципе.
— Сейчас многие журналисты начали задумываться уже не о своей профессиональной свободе, а о личной безопасности. Можно ли утверждать, что на фоне информационной войны с Западом наша профессия действительно стала опаснее?
— Это началось еще с Югославии. Тогда в адрес работников государственных СМИ шли постоянные угрозы. Угрожали им лично, их семьям, детям. Угрозы писали у них на дверях квартир, журналистов избивали. Это была попытка подорвать работу СМИ.
Сейчас происходит то же самое. Тем, кто часто бывает на экране или на первой полосе, сегодня работать очень непросто. Дарья Дугина и Владлен Татарский уже стали жертвами информационной войны. Наших известных коллег охраняют. Всем журналистам сейчас необходимо проявлять бдительность и осторожность. К сожалению, первая полоса становится не менее опасной, чем передовая на фронте.
