- Невозможно поверить, что Славы больше нет, - вздыхает Никас. – Он – настоящая легенда, признанная во всем мире. В 80-е годы я поехал в Италию, и там все знали Славу. Он был необыкновенным, очень теплым человеком. Мы с ним дружили больше тридцати лет.
- Последняя наша встреча со Славой произошла пару недель назад. Тогда я возмутился, что на 85-летний юбилей к Зайцеву не пригласили его друзей – знаменитостей, которые хотели его поздравить, но просто не знали, где он будет отмечать. Я считаю, что это неправильно. Помощники Зайцева узнали о моем недовольстве и пригласили меня на очередную встречу со Славой.
- Как вас встретил Вячеслав Михайлович?
- Он был в прекрасном расположении духа. У него был ясный ум: он все понимал. Сразу узнал меня: хотел встать, чтобы поприветствовать. Но я не позволил. Сам обнял его. Он распорядился, чтобы помощники подарили мне две его книги. Сам он уже подписать их не мог. Надиктовал шепотом пожелание. Его помощница написала, а он уже после этого сам расписался. Конечно, я понимал, что это одна из последних наших встреч.
- Я знаю, что многие были против того, что его выводили в люди в таком состоянии…
- Да. И сын Егор, насколько я знаю, тоже был против этого. На самом деле ему нравились тусовки. В такие моменты он чувствовал себя востребованным, нужным. Никто насильно его не заставлял выходить в свет. Это было его главное желание – быть нужным. Люди в таком возрасте начинают капризничать: если они чего-то не хотят, их силком не заставишь. А Слава любил быть в центре внимания. Его же все обожали! Во время выходов в свет он заряжался энергией любви от своих многочисленных поклонников. И это продлило ему жизнь!
- Как считаете, после ухода Зайцева его окружение сможет примириться?
- Конечно, хотелось бы. Но я думаю, что станет только хуже. Начнется дележка наследства, выяснение, кто был «ближе к телу». Естественно, за свою жизнь он смог скопить неплохое состояние, которое сейчас начнут делить. На мой взгляд, все должно достаться сыну.
