— Юля, скажу честно, довольно непривычно видеть вас в качестве манекенщицы. Признайтесь, тренировать модельный шаг приходилось?
— Вы знаете, не приходилось, но, поскольку у меня есть танцевальное прошлое, я примерно понимаю, как надо двигаться. Я хорошо владею своим телом, поэтому мне это дается достаточно легко. Раньше еще занималась йогой.
— А сейчас какие-либо виды спорта поддерживают идеальную фигуру звезды кино?
— Самолеты, поезда, бег в аэропортах в основном помогает (смеется). Просто, если честно, вообще нет времени ни на что. Ухаживать за собой, элементарно сделать маску на лицо, смыть ее и нанести крем — нет времени. Поэтому я использую готовые тканевые маски: пока ты едешь в машине на съемку, у тебя есть возможность их наложить и хоть как-то сделать вид, что ты за собой ухаживаешь. Пойти к косметологу тоже редко получается.
— А так и не скажешь. Глядя на вас, можно подумать, что вы не брезгуете филерами и золотыми нитями...
— Ну, это будет круто, если кто-то подумает, что у меня филеры. Значит — действительно хорошо выгляжу. На самом деле единственное, что я делаю у косметолога, — это биоревитализацию (увлажнение). И то раз в год, потому что после нее, как мне сказали, нужно 2–3 дня не накладывать макияж. А я пока позволить себе этого не могу. У меня фактически ежедневные съемки или перелеты. Иногда сама наношу скраб или гримеры могут мне нанести перед использованием грима какую-то сыворотку с лифтинг-эффектом.
— Ну а влюбленность? Говорят, это прекрасное средство для поддержания женской красоты...
— Это вообще играет главную роль во внешности! (Улыбается.) Сразу хочется красиво одеваться, выглядеть. Я тут поймала себя на мысли, что я реально, кроме спортивных костюмов, ничего не ношу в жизни. Только на сцене или съемочной площадке. А вот если бы я была влюблена, наверное, это были бы платья и туфли.
— То есть делаю вывод, что вы свободны и у мужчин есть шанс?
— Шанс есть всегда (смеется).
— Раз уж мы про сильный пол заговорили, вы бы каких мужчин в своей жизни хотели видеть? Ваши взгляды на этот вопрос изменились за последние годы?
— Ну конечно! Мне вообще кажется, что женщины за сорок уже совсем другие, чем двадцатилетние девушки. Если раньше это были какие-то эмоции и необдуманные решения, то сейчас, прежде чем принять какое-то решение, ты сто раз подумаешь, миллион раз подумаешь… Можно поругаться, разойтись на время, но порвать окончательно уже сложнее. К тому же, когда начинаешь отношения в зрелом возрасте, ты уже понимаешь, с кем точно не сможешь построить их. Ты уже не витаешь в облаках, прекрасно знаешь, что тебя ждет дальше. Да и сама уверенно стоишь на ногах, сама от себя зависишь.
— Считается, что после тридцати лет женщины начинают видеть сразу все недостатки в мужчинах. Для вас это не стало проблемой при построении отношений?
— Наверное, действительно видишь недостатки, но когда ты влюбляешься, эти недостатки нивелируются. И порой осознанно закрываешь на них глаза, хотя в 20 лет для тебя они, возможно, могли бы стать точкой невозврата.
— Признайтесь, а на безумства сильный пол пускается ради вас? Что нынче делают мужчины?
— Ничего. Так грустно даже. Так и напишите: заплакала в этот момент (смеется). Рыцарей-то нет. У меня к тому же еще очень много работы, дети — подростки, два мальчика. Когда я не на работе, то посвящаю время им. Возможно, когда дети выпорхнут из родительского гнезда, придет время задуматься о себе и личной жизни. Причем не я одна с такой проблемой сталкиваюсь. Я вижу очень много актрис в моем окружении, которые так же, как и я, состоялись в профессии, они востребованные, есть дети и бэкграунд предыдущих отношений, но им очень сложно выстроить отношения с новыми мужчинами. Просто настолько уже комфортно быть с самой собой, настолько боишься разрушить этот мир, которая ты сама создала. Но в любом случае любовь — это состояние, которое не спрашивает, когда к тебе нагрянуть и как надо при этом себя вести. Я желаю всем любви.
— А как поживают ваши чудесные сыновья? Мы не успели заметить, как они уже выросли...
— Да, им уже 15 и 13 лет, это такой непростой возраст. Честно признаюсь, я — мама-наседка, а с мальчиками мне надо себя перебарывать, потому что я контролирую все. Даже когда я на гастролях, это делаю. Звоню: «Ты это принес? Ты туда сходил? У тебя урок через 15 минут — пришли домашнее задание…» А ведь им надо давать больше самостоятельности. Но в принципе процесс борьбы с собой уже довольно успешен. Например, они сами встают и готовят себе завтрак, а затем сами идут в школу. У меня душа не на месте, когда они что-то делают, а я лежу в кровати. Я ненавижу себя в эти моменты, но понимаю, что я должна лежать, а им необходимо самим все завершить.
— Ну, завтрак — это уже немало! А чем еще увлекается ваша молодежь?
— Старший, Иван, решил стать артистом. Он очень хочет поступить в театральный вуз, два года ходит в театральный кружок. Недавно у него была премьера спектакля «Стиляги», где он играет главную роль. Мы с Гришей (Антипенко. — Авт.) были там, естественно, и так волновались, как не волновались за свои премьеры. У нас разбор полетов по этому поводу до сих пор происходит.
— И что же говорит мама восходящей звезде театрального искусства?
— В основном сам Ваня подходит и говорит: «Посмотри на пятой минуте моего спектакля — что я не так сделал?» Или подходит к Грише: «Пап, я тут нахмурил брови — мне кажется, это не нужно». И Гриша соглашается: да, перестань хмурить брови. А вообще я Ване пытаюсь показать обе стороны медали этой профессии, чтобы ребенок видел не только внешнюю канву, как мы с папой снимаемся и играем в спектаклях, ходим по красным дорожкам, но и изнанку — что эта профессия не так легка. Если ты проявишь себя как слабый и неуверенный человек, тебя в ней просто сметут. Артист не имеет права сказать, что он устал, поддаться влиянию эмоций и личных переживаний. В стенах театра и на съемочной площадке никакие обстоятельства не должны помешать тебе быть профессионалом.
— То есть вы не станете противиться его актерскому будущему?
— Нет, конечно. Если он окончательно решит в 11-м классе поступать, я буду всеми руками и ногами «за», буду ему помогать. Но стоит отметить, что это такая профессия, где ты должен свой путь проделывать сам. Здесь нет блата: если ты плохой актер, какие бы ни были у тебя родители, не пробьешься. Я сейчас ему помогаю как могу: мы репетируем, проговариваем текст, я даю ему советы…
— А младший вслед за старшим строит похожие планы?
— Нет, Федор у нас еще не определившийся. Он такой агностик во всем. Вчера он был великим волейболистом, сегодня — великий гитарист. Он уже мне показывает примеры, что музыкой тоже можно зарабатывать на жизнь. Рассказал мне случай, который произошел с Джоном Ленноном, который подарил своей тете квартиру. Когда он только начал заниматься музыкой, она ему сказала: «Джон, ты никогда в жизни не заработаешь, а будешь все время у меня на шее». И когда он стал известным и богатым, первое, что сделал, — купил ей огромный дом со своих гонораров. В общем, ребенок готовит меня к тому, что когда он станет музыкантом, он всего добьется. У меня хотя бы будет большой дом. Я не возражаю (смеется). Главное, чтобы дети были увлечены, потому что сейчас насущная проблема подростков — в том, что им ничего не нужно. Я смотрю на его друзей или даже самого Федора, который приходит домой и не хочет делать уроки. Это ужасно. Когда у ребенка горят глаза, это круто. Чем бы он там ни занимался.
— Но тема приобретения дома — это неплохо, согласитесь. Вы вот несколько лет назад рассказывали о планах построить жилье, какие успехи в этом направлении?
— Да, я строю дом уже пять лет. Просто началась пандемия, потом подорожание материалов в связи с санкциями, и все это откладывалось. Ну, надеюсь, что дом когда-нибудь закончим — есть такая мечта.
— Вы уже, наверное, мысленно все везде расставили? Что интересного планируется?
— Там по плану будут стоять огромный диван и телевизор, и мне кажется, это будет мое самое любимое место (смеется). Баню пока не строим, потому что в самом доме нам посоветовали не делать: это чревато плесенью. А строить здание рядом нам пока не потянуть — дай бог, чтобы сам дом достроили. И еще у меня будет лежачая ванная на ножках с полочкой для бокала вина, как в фильмах, рядом с окном.
— Судя по вашим рассказам, я вижу, что вы не препятствуете общению детей с их отцом — Григорием Антипенко, а даже совсем наоборот?
— Разумеется. Это необходимо, особенно мальчикам. Они так тянутся к нему — я иногда даже поражаюсь. Вот выскажу, например, какое-то мнение, а Гриша — противоположное, так Ваня или Федя принимают его сторону. Ну, это понятно: потому что он папа, который ближе к ним по менталитету. Я же с точки зрения женщины им советую. Так что папа — это мегаважно в жизни детей.
— Вы часто проводите время все вместе?
— Фактически еженедельно. Сейчас такой период, когда в общении с мальчиками нужно быть все время начеку. Конечно, мы с их папой даем им полную свободу в выборе, в прогулках, в общении, но в любом случае я тайно контролирую какие-то переписки и так далее. Учителя со мной тоже на связи, если какой-то друг нехороший завелся. Слушаю краем уха разговоры детей: агентура расставлена (улыбается).
— С таким графиком жизни необходимо отдыхать хоть иногда. Вы как это предпочитаете делать?
— Раньше единственным способом восстановить силы было уехать куда-нибудь в дикие места, чтобы не было никого, кроме нас с детьми. Мы в этом плане очень любили Черногорию. Но сейчас никуда особо не выехать, поэтому отдых — это, как правило, наши совместные походы в кино, прочтение книг, или можем посмотреть легкую комедию и провести втроем время. С детьми сейчас так стало интересно! Раньше тоже были свои прелести в совсем детском возрасте, но сейчас они уже взрослые, и мы общаемся на такие темы! Ваня увлекся бардами, прочел всего Шекспира и Достоевского, даже Софокла. Я поинтересовалась, как ему, он ответил, что это круто: проглотил взахлеб. А я не смогла его прочитать. Начала даже читать Джека Лондона, которого мой сын также всего прочитал, а я еще нет. Хочу, чтобы нам с Ваней можно было общаться и на тему книг. Да и вообще есть много произведений, которые я даже не читала, и мне так стыдно. Я рада, что у нас складываются уважительные и доверительные взаимоотношения с детьми, и очень надеюсь, что так будет всегда.
