Швыдкой умудрился не потерять лицо. Да, как и все, он играет роль (конечно, жизнь — театр, а люди в нем актеры), но это роль большого артиста.
Его тяга к телевидению известна всем. Понятно, это хобби, отдушина, свет в окошке. Тут нет чиновников, перед которыми нужно делать вид, дружески кивать, изображая радость, проходить между струйками. Но есть ответственность и даже миссия. Тут надо вкладывать душу. Нести культуру в массы, если по совести, ох как непросто. Но ему нравится. Да и кто, как не он?
Нет, он еще и поет («Жизнь прекрасна», был такой замечательный ТВ-проект), и балагурит («Приют комедиантов»). Вопреки всей закрытости отлично представляешь его в теплой такой компании, где он тамада и обращается ко всем «ребята» или «братцы». Хотя «ребятами» и «братцами» могут быть народные артисты СССР или, наоборот, «товарищи ученые».
Он один из авторов-исполнителей канала «Культура», а это звучит гордо. Его «Культурную революцию» ждали, помню как сейчас. Она почти всегда была разыграна словно по нотам, с кульминацией и развязкой, прологом и эпилогом, когда в самом конце он резюмировал, ставил точку, говорил как выводил прописи, и каждый его финал-апофеоз, послесловие можно было выбить в граните.
Но сейчас «Агора», крайняя его программа. Аналогичные проекты уже сходили с канала «Культура» в небытие, исчезали, оказались на кладбище идей, и только Швыдкой вечен и бесконечен. Возможно, у него право первой ночи, как у отца-основателя, или же ему дан на откуп бессмертный принцип Тараса Бульбы: я тебя породил, я тебя и убью. То есть когда захочет, тогда и закроет передачу, «всё в твоих руках, и даже я…».
Суббота, вечер, как будто культурные итоги за неделю. Интерактив. Шесть спикеров, говорящих голов, и час бесценного времени на «а поговорить», обсудить. Поначалу казалось статично, громоздко, неуклюже даже. Каждый должен что-то сказать, как «плюнуть в вечность». Не у всех получается, не воссоздается атмосфера дискуссии, творчества прежде всего. В споре рождается истина? Ну, не знаю, если люди говорят для галочки, чтобы отметиться, раз уже сюда пришли… Всё это выглядело зачастую довольно искусственно, вымороченно. Удачи, когда «ах!» и дух захватывает от существа разговора, случались редко. В этом смысле гораздо более камерный «Наблюдатель» всегда выигрывал у «Агоры» в одни ворота. Вот там этот «ах!» присутствовал, и красота беседы, интеллекта, который не пропьешь.
Ну, есть «Агора» и хорошо, и пусть будет, ведь ниже определенной планки, черты, тонкой красной линии Швыдкой все равно не опустится.
Но в последнее время суть передачи изменилась, сбросила старую кожу. Умный, чуткий Швыдкой понял, что сейчас с людьми надо говорить на другом языке. Да, и на эзоповом (а куда на Руси без него?), но не только. Уровень глубины, обобщения, осмысления теперь по большей части на «Агоре» запредельный. А от общего к частному, от философии к быту, и всё это на нерве, на эмоции, как в последний раз.
«Какая кухня, такие песни». Швыдкой проводит многие выпуски просто на одном дыхании, а приглашенные люди понимают: в такое время фальшивить нельзя ни при каких обстоятельствах, сейчас или никогда.
Так в основном и происходит. Мир нуждается, чтобы смотреть на него с широко открытыми глазами. Да, через культуру, науку, на не всегда понятном языке, но на «Агоре» нам втолковывают, что происходит вокруг. Ведь жизнь состоит не из одной политики, совсем не из политики, которая, к сожалению, так на нас влияет. Жизнь сложна, многогранна, тем более в пиковом ее проявлении. И здесь правильный человек Швыдкой (без ехидства, в самом правильном смысле) со товарищи как нельзя кстати. И объяснит, и направит, и обещает быть неравнодушным. Надо только это понять, настроиться на единственно верную волну… Нужно смотреть. Чтобы не было никаких иллюзий. И чтобы мир не казался чистым листом. Потому что все уже было. Надо только это знать.
СВОБОДНЫЙ ЧЕЛОВЕК
90-летие Любшина. Конечно, «Щит и меч». Ну, это святое, любимый фильм сами знаете кого. Но все-таки не мой, хотя Басова, который здесь режиссер, очень люблю. А молодой Янковский!
А потом было «Пять вечеров». Вот это мое. Сначала по «Культуре» и дальше сразу по ОТР. Который в сущности та же «Культура».
И я пошел за ним, за Любшиным: «Пять вечеров» один раз, тут же второй. Или десятый, двадцатый… Сбился со счета.
Володин это написал, а Михалков снял в перерыве своего «Обломова». Просто только чтобы не распустить съемочную группу. Какой шедевр получился! Там все самые лучшие, прекраснейшие их роли, большие и маленькие. Да, Михалков может (или мог) создать на площадке такую атмосферу, что каждый раскроется необыкновенно.
Вот и Любшин. Тут он мой кумир, нет слов. Какой свободный, независимый, легкий человек с судьбой. Да, отчислили из института, потому что он, и никто другой, «смог сказать подлецу, что он подлец». Теперь он дальнобойщик, его ждут за тысячи километров. И он к ним доедет, обязательно.
Человек с судьбой — это мягко сказано. Его Ильин прошел всю войну, потом сидел, и вовсе не потому, что он уголовник. Сидел по политической статье. Но каким был, таким остался. Ничто его не сломило, не сломало.
«У меня в 17 лет было все впереди, и сейчас у меня все впереди» — вот он какой. «Я свободный, веселый и счастливый человек. И буду еще счастлив разнообразно и по разным поводам». Вот это Ильин, мой идеал по жизни, духовный отец. Так сыграно Любшиным.
А какая у него любовь там с Гурченко! Как она на него смотрит, а он на нее. Я спросил Людмилу Марковну когда-то: «Действительно такая любовь?» — «Да вы что! — сказала она. — У Славы нет чувства юмора».
А у него есть чувство юмора. Я смотрел «2 Верник 2». И вот он сидит, Станислав Андреевич, 90 лет от роду, седые длинные волосы… и как говорит! что говорит! Да там иронии бездна. Просто надо почувствовать, понять. Другой тип юмора.
Эх, артисты, чудо что за народ! Так любить друг друга в кадре, а потом: «Стоп! Снято!» — и нет никакой любви, сразу врозь. Но так сыграть!
Это как у Высоцкого с Конкиным в «Месте встречи…», которое изменить нельзя. Владимир Семенович там смотрит на Шарапова такими влюбленными глазами… А в жизни, а на съемках? Если послушать Конкина, то Высоцкий его просто ненавидел, считал комсомольским любимчиком, навязанным сверху, устраивал скандалы, кричал… Конкин аж собрал чемодан и хотел сбежать оттуда, от Говорухина. Не верю! И навсегда останется эта любовь, эта преданность в глазах.
У Станислава Любшина много прекрасных ролей. И в «Кин-дза-дза» чудо как хорош, и в «Не стреляйте в белых лебедей». Да и шукшинский он артист с ног до головы. Но в «Пяти вечерах» Любшин просто гениален. Вот достал из себя человек такую свободу, непосредственность, чистое отношение к жизни. Значит, все это есть в нем, ну а как же. И еще: какое счастье видеть его в реале, слушать его. Какое счастье!
