СПРАВКА "МК": Анатолий Коротков — один из разработчиков Уголовно-процессуального кодекса РФ, заслуженный юрист России. Долгие годы возглавлял подразделения Генеральной прокуратуры Российской Федерации, осуществлявшие организационно-методическую и аналитическую работу в сфере предварительного следствия. Был идеологом создания СКР. До самой своей смерти руководил Главным организационно-инспекторским управлением Следственного комитета Российской Федерации.
Две жизни и одна смерть генерала
Передо мной приятная женщина — дочь генерала Короткова, Анатолия. Она принесла в редакцию фотографии и документы.
— Это мой папа, — с волнением показывает снимки Анатолия Ровинская (фамилию она поменяла после замужества). — Он так любил свою работу! Папа в Генеральной прокуратуре надзирал за следствием. А потом был одним из идеологов создания Следственного комитета. Как я поняла — это именно он обосновал, почему следствию нужно отделиться от прокуратуры. Он ведь еще и ученый. Писал научные статьи, книги (помню, ему даже неплохие гонорары за это выплачивали), участвовал в разработке Уголовно-процессуального кодекса РФ.
Анатолия, по ее словам, была всегда очень близка с отцом, восхищалась, гордилась. По ее словам, когда был создан Следственный комитет, именно «под папу» там образовали Главное организационно-инспекторское управление СКР (он его возглавил). Работал он до самой смерти.
— У него было два места — рабочий кабинет и палата. Заболел онкологией в 2012 году, и сразу в тяжелой форме. Операцию сделали в Первой Градской больнице, все прошло успешно, но из медикаментозного сна не смогли вывести. В итоге было принято решение — вывезти в Германию. Там его реанимировали, он после этого прожил три года. И не просто жил, а работал. А когда стало совсем плохо, мы снова его в Германию повезли в надежде на чудо. Но немцы лечить уже отказались. Три дня папа умирал у меня на руках. Я сама медик по образованию (пошла по стопам бабушки, которая была известным педиатром), всю его болезнь провела с ним рядом. Ему было всего 68 лет…
Следственный комитет генерала не бросил. Организовал доставку тела в Москву и похороны со всеми почестями. Дочь рассказывает, как ей позволили выбрать место под могилу на Троекуровском. «Показали два. Я выбрала то, что прямо под деревьями (папа очень их любил)».
С этого момента «показания» дочери сильно разнятся с тем, что говорит сын Короткова. Да, у генерала была другая семья, в которой родился мальчик. Сейчас ему 20 лет, на момент смерти генерала не было и тринадцати.
28 октября 2020 года Мещанский районный суд Москвы рассмотрел иск вдовы Короткова к Ирине Жуковой. Если коротко — суть: вдова просит сделать ее, а не Жукову, ответственной за могилу. Короткова сообщает, что организацией похорон супруга занималась их дочь Анатолия и сотрудники СК РФ, что за могилой ухаживала она. Но в феврале 2020 года из архивной справки ей стало известно, что лицо, ответственное за захоронение, — Жукова, которая не является родственницей умершего. И потому вдова просит суд перерегистрировать захоронение на свое имя. Представитель Жуковой (сама она не явилась в суд) пояснил: «Коротковы, несмотря на зарегистрированный брак, вместе не проживали, Жукова и ныне покойный более 25 лет жили одной семьей, вели общее хозяйство, у них имеется общий ребенок, Жукова занималась организацией похорон, выполняя волю умершего», и т.д.
История про то, как делили могилу генерала две его любимых женщины, неоднозначная. Но разве это не их личное дело? Наверное, так, если бы сложности в отношениях не легли в основу уголовного дела.
Четыре пистолета и 300 тысяч евро
Дочь Короткова рассказывает, что накануне похорон в их частный дом в одном из поселков Щелковского района Подмосковья пришел мужчина, назвавшийся сотрудником СК.
— Папа никого, кроме близких, в дом не пускал, — рассказывает дочь. — А мужчина уверял потом, что бывал уже там. Но сначала он по ошибке зашел в дом к соседям, а уже те подсказали, где проживает семья Короткова. Я видела его несколько раз в окружении папы в Краснодаре (отец приезжал туда в командировку, причем уже будучи больным). — Но я тогда не поняла, кто это. А у нас дома он предъявил удостоверение (мама видела в развернутом виде, а я только «корочку»). Сказал маме, что готов отвезти ее на кладбище в день похорон и вообще оказывать всяческое содействие. Он спросил, где лежит оружие. Мама показала. Он посмотрел на оружие и уехал.
Всю ночь мама провела в часовенке с телом папы, на самих похоронах она не присутствовала (ей стало плохо). Так что к вечеру она не очень соображала, что к чему. Я была очень уставшей после всего. И тут этот человек снова пришел (замечу — вечером после похорон!). Он попросил подняться на второй этаж, где в папиной комнате стоит оружейный шкаф. Сказал, что будет изымать оружие, иначе у нас возникнут проблемы. Мой муж попросил: «Дайте хотя бы какую-то расписку». Вот, смотрите:
«Я, Нетесов С.П., получил (принял) оружие, которое хранилось в сейфе Короткова А.П. в доме по адресу. 1. ПСМ с магазином. 2. ПМ с магазином. 3. ПЯ. 4. Р88 compact (Walther P-88 — немецкий пистолет, разработанный оружейной компанией Walther как армейское и полицейское оружие. — Прим. авт.), а также патроны 98 пачек для гладкого ствола».
Пистолеты он забрал. И говорит: «А что это у вас там?» Мы сказали, что сейф. «Откройте». Мы открыли, а там деньги лежат. И он заявил: «Я эти деньги заберу». И написал расписку о том, что изъял 300 000 долларов США (есть в распоряжении редакции. — Прим. авт.).
Мы не стали протестовать. Возможно, потому что в принципе были не способны в день похорон критически анализировать ситуацию. А может быть, потому что он припугнул. Сказал, что, мол, за этими деньгами придут люди, если их не отдать. Почему-то заметил, что моя дочь, внучка генерала, — студентка журфака, ездит на учебу на электричке, мало ли что может случиться…
В общем, все вместе это на семью произвело магическое впечатление. Деньги мы отдали. И только потом осознали, что это за деньги. Эта сумма от продажи дома, который принадлежал бабушке и дедушке. Мой дедушка — Илья Харьковский — был народным художником, его картины есть во многих музеях России и Украины. В общем, у него был дом хороший, большой, но после смерти дедушки стало некому за ним присматривать.
Спохватились родственники Короткова не сразу. Главным поводом стал визит участкового, который поинтересовался судьбой оружия.
— Муж позвонил на телефон, который оставил «представитель СК» Нетесов. Тот на него накричал. После этого мы написали заявление в полицию о хищении оружия и денег. Спустя год Нетесов пистолеты сдал (но только вдумайтесь — целый год некий гражданин владел четырьмя чужими боевыми пистолетами!).
Но дело тогда возбуждать отказывались, считая, что нет состава преступления. Нетесов нигде не работает, но полиция верит, что он забрал из сейфа папы именно свои деньги.
— У нас была очная ставка, — продолжает Анатолия. — Он там утверждал, что деньги его, но не смог пояснить, откуда такая сумма. Ни расписок от отца, ничего у него нет. Оказалось, что на него когда-то были зарегистрированы какие-то фирмы, но они c нулевыми балансами. Сам он нигде не работает, доходов не имеет. При этом он заверил следствие, что деньги его. Я не понимаю, как так произошло. Либо это какой-то заговор, либо мистика…
За это время поменялось несколько следователей. Очередной приходил, говорил: «Да это же чистое мошенничество! Мы сейчас его посадим!» А потом один умер, другого поменяли, третий пропал куда-то. Какое-то проклятье прямо с этим деньгами...
А вот версия самого Сергея Нетесова:
— Коротков мой друг, с которым я был знаком много лет. Вся его семья отлично об этом знала, я не раз бывал у него. Деньги в сейфе мои (я занимался строительным и нефтяным бизнесом в Краснодарском крае). Я дал их ему на хранение, а в дальнейшем мы хотели их вложить в совместный проект. Причем там было 800 тысяч. Но когда я пришел забирать деньги, то позволил семье оставить половину в память о Короткове. Пистолеты попросила забрать вдова, она сказал, что зять выпивает, и она боится, что он их достанет и начнет стрелять. Я сам отнес их в полицию, сдал в лицензионно-разрешительное управление.
По словам Нетесова, это зять покойного генерала якобы стал требовать от него деньги на содержание. Он же повлиял на дочь и на вдову, убедив их написать заявление в полицию.
— Они думали прикрыться именем Короткова! — возмущается Нетесов. — Кто не поверит вдове и дочери генерала СК? И все равно следствие восемь раз отказало в возбуждении уголовного дела против меня. У меня были свидетели, в том числе друзья и близкие Короткова.
И вот в редакции я беседую уже с сыном генерала. Павел Коротков сидит на том же стуле, где сидела его старшая сестра. Считает: Нетесов порядочный человек и в этой истории совершенно чист.
— Произошло какое-то недоразумение, — добавляет он.
Как делили деньги
Перед тем как обратиться в полицию, Коротковы подали гражданский иск к Нетесову. Тушинский районный суд Москвы постановил 2 марта 2017 года взыскать с Нетесова в пользу наследников Короткова изъятые из генеральского сейфа 300 тысяч. Нетесов и Ирина Жукова как представитель своего несовершеннолетнего сына Павла Короткова обжаловали это решение суда, однако оно вступило в силу. Это решение Нетесовым не было исполнено.
Уголовное дело СУ МУ МВД «Щелковское» возбуждать отказывалось не раз. Наконец возбудило по статье 159 часть 4 УК «Мошенничество в крупном размере». Произошло это в феврале 2021 года. Нетесову избрали меру пресечения — подписку о невыезде, которую, впрочем, потом отменили. И вскоре дело было переквалифицировано на статью 330 части 1 УК «Самоуправство». В постановлении сказано, что Сергей Нетесов якобы давал генералу Короткову деньги на совместный бизнес. И после его смерти, «не заявляя свои претензии к наследникам в установленном законом порядке, самовольно ими завладел».
Уголовное дело было прекращено 27 декабря 2022 года. Щелковская городская прокуратура с этим не согласилась. Заместитель городского прокурора в своем ответе на запрос сообщает, что это решение отменено как «необоснованное и преждевременное».
16 февраля 2023 года снова было вынесено постановление о прекращении уголовного дела «в связи с истечением сроков давности».
Но это сухие факты, а за ними стоит настоящая борьба. Заинтересованные лица в буквальном смысле обивали пороги СК, прокуратуры, доказывая свою правоту.
— Мы написали главе Следственного комитета, — говорит дочь. — Что это дало? Я могу теперь спокойно заходить в областное управление СК, меня всегда уважительно принимают, выслушивают. Но это какие-то терапевтические беседы. Нам говорят, что у них расследуют особо тяжкие преступления и что наше дело — это прерогатива полиции. Кстати, нам до сих пор не отдали личные вещи (включая фотографии детей и внучки, костюмы, книги) папы, которые были в его рабочем кабинете в СК. Обещали, обещали и… забыли, видимо. Жил генерал — пользовался почетом и уважением, а умер — и словно не было его. Риторический вопрос: если с его семьей так поступили, то что говорить про обычных людей?
Нетесов, со своей стороны, готовит заявление о лжесвидетельствовании.
Эта история, судя по всему, будет иметь еще продолжение. Но она не про то, как «органы» пытаются восстановить справедливость или разоблачить злоумышленника. Она про то, как силовики вынуждены лавировать, как они пытаются в течение многих лет «слить» это дело. О такой ли работе следствия мечтал генерал Коротков? Думал ли он, что его имя будет мешать, а не помогать расследованию? Вряд ли.
