Значит ли это, что Единый экзамен реабилитировали? Ведь еще намедни не только депутаты из профильных комитетов Госдумы, но и главный «метроном» образования в России, глава Рособрнадзора Анзор Музаев толковали об электронном «портфолио» школьника. А немногим раньше другие официальные лица рассуждали о том, что теперь мы плавно, в ритме вальса, танцуем в «лучшую советскую школу»...
Но вот — Минпросвет уполномочен заявить... Оказывается, благодаря ЕГЭ «повысилась доступность высшего образования вне зависимости от места проживания абитуриентов». Также экзамен «постоянно совершенствуется». Да и вообще, прежде, чем что-то «в консерватории менять», надо провести «широкое экспертное обсуждение». «Слышать и понимать мнение учащихся и их родителей». Да, даже детей! Что же, все-таки, происходит вокруг единого экзамена — его «плавно заменяют» или он остается в школе?
— Сейчас больше похоже, что ЕГЭ остается, — комментирует эксперт в сфере образования Мария Бушуева. — Конечно, существует вероятность, что последние заявления делаются для отвлечения лишнего внимания. Но возможно также, что это слишком сложно, реформа уже идет в высшем образовании и сейчас не до того.
В среде критиков экзамена бытует мнение, что он пришел к нам «откуда-то оттуда», поэтому нам «классово чужд». Однако ЕГЭ в его нынешнем виде — отечественная разработка. Если суммировать сложности процедур, количество заданий и вообще накал страстей вокруг итогового экзамена, тогда мы ближе всего к Японии. Там тоже очень много контрольных среди года, тонны домашних работ даже не каникулах.
Аналоги нашего ЕГЭ там сдают по 2-3 раза в год, начиная с седьмого года обучения. Зато, допустим, в Финляндии уникальная «бесконтрольная» система образования — там вообще нет итоговых экзаменов в школе и вступительных в вузах. В университеты, представьте себе, берут всех желающих. И отсеивают потом в первый год неуспевающих. При этом финские университеты и школы наверху международных рейтингов образования. И оказывается, что вот эта ненапряжная система работает лучше, чем поднадзорная и палочная. Но, к сожалению, наша система идет по пути усиления контроля и надзора над школами, увеличения нагрузок.
О том, каким видится будущее усовершенствованного ЕГЭ изнутри, рассказывает завуч московской школы Лидия Леонидова.
— Во-первых, школа становится более «электронной», как для ученика, так и для учителя, — говорит Леонидова. — Конструкторы программ, активное использование электронного тестирования предметниками для учеников, всероссийские проверочные работы (ВПР) на компьютерах. Поэтому идея портфолио или чего-то подобного в дополнение к ЕГЭ выглядит логично.
Но учителям не хотелось бы, чтобы итоговой аттестат базировался на ВПР. Они по уровню заданий, адекватности к программе уступают заданиям на ЕГЭ. Которые все же разрабатывали и утверждали эксперты.
Далее — хорошо бы и русский язык разделить на профиль и базу, как сделали с математикой. Подход к некоторым заданиям по гуманитарным предметам сделать более вариативным, направленным на профили обучения: экономический, медицинский, лингвистический и др.
В частности, устный английский на ЕГЭ — больная тема, выпускнику никак не проверить то, как его оценивают. Русистам не нравится стандартизированное сочинение для допуска к ЕГЭ. Оно довольно простое, но подсчет слов и количества предложений «на каждую мысль» не оставляет простора для творчества.
Возможно, стоит часть нагрузки ЕГЭ перераспределять на весь год в 11-м классе или даже 10-м классе что-то делать. Чтобы не было таких объемных заданий, не было такого стресса и ощущения, что «все поставили на карту». Да и время сократится, чтобы дети от страха, духоты, переутомления больше в обморок не падали.
Поможет еще увеличение количества пересдач, наверное. Также, мне кажется, надо уже остановиться в совершенствовании камер, нейросетей и рамок, систем для слежки за детьми. И так достаточно. Зато хорошо бы подумать над тем, как сделать более прозрачной и простой систему апелляций.
