Недавно я разговаривала с несколькими родственниками тех, кто по 7-8 лет содержится за решеткой и ждет суда в том же донецком СИЗО. Их обвиняют в разных преступлениях: экономических, против личности, собственности и т.д. По нашим данным, в следственном изоляторе Донецка содержатся порядка тысячи человек.
Но такое впечатление, что о некоторых заключенных попросту забыли. В какой-то момент показалось, что родственники в целом смирились с участью близких. «А что делать? Такие законы», – пожав плечами, отвечали мне.
А почему такие законы? Разве на территории, которую Россия считает своей, продолжает действовать реликтовый УПК?
– Вот мы ругаем наши российские законы, хотя чисто с процессуальной точки зрения они полностью соответствуют всем современным нормам, а в том же Донецке жили по УПК едва ли сталинских времен. Как такое могло быть? Вступили ли российские кодексы здесь в действие автоматически прошлой осенью? – спрашиваю у юриста Олега Муравьева. (В 2017-2018 годах именно с ним мы работали по бывшим ополченцам, которых в соответствии с международным законодательством через Интерпол требовала выдать Украина. Хотя их судьбы тогда мало волновали наших чиновников, многих из этих людей, кстати, тогда удалось отстоять. – Авт.)
– Дело в том, – отвечает мой собеседник, – что в соответствии со ст. 4 Федерального конституционного закона от 04.10.2022 N 5-ФКЗ «О принятии в Российскую Федерацию Донецкой народной республики и образовании в составе Российской Федерации нового субъекта – Донецкой народной республики», нормативные правовые акты ДНР действуют на ее территории до окончания переходного периода или до принятия соответствующих нормативного правового акта Российской Федерации и (или) нормативного правового акта Донецкой Народной Республики.
В первом чтении рассмотрен законопроект № 246425-8 «О применении положений Уголовного кодекса РФ и УПК РФ на территориях Донецкой народной республики, Луганской народной республики, Запорожской области, Херсонской области», внесенный в Государственную думу депутатами от ЛДПР.
– Но с тех пор прошло почти полгода – где второе и третье чтение?
– Пока не прошли. Понимаете, тут еще нужно разделять законодательство Донецкой и Луганской республик. В отличие от УПК ЛНР, который уже являлся практически точной копией российского, УПК ДНР не всегда соответствовал Конституции РФ – это был памятник советского законодательства, во многом он дублировал УПК РСФСР 1960 года, причем без учета прогрессивных изменений, внесенных в 80-е годы и направленных на защиту прав личности от необоснованного уголовного преследования.
– Подождите, но ведь было специально упомянуто, что нормативные правовые акты ДНР, противоречащие Конституции Российской Федерации, применяться не будут?
– Да, так провозглашено, но соблюдается далеко не всегда.
Начнем по порядку. К примеру, в УПК ДНР отсутствовал такой основной институт и принцип уголовного судопроизводства, как презумпция невиновности обвиняемого, хотя в Конституции ДНР есть отдельные упоминания о ней.
Суд по УПК ДНР являлся не органом правосудия, а органом уголовного преследования и был наделен полномочиями по возбуждению уголовных дел. В УПК ДНР отсутствовали такие понятия, характерные для российского уголовного процесса, как алиби обвиняемого, реабилитация лица, привлеченного к уголовной ответственности, не были прописаны четкие критерии невиновности.
То есть даже если в отношении какого-то человека было вынесено постановление о прекращении уголовного преследования, он не имел права на возмещение издержек со стороны государства. Задержание любого подозреваемого лица допускалось на срок до 72 часов. В России – 48 часов.
Мера пресечения избиралась прокурором, а не судом, как в РФ. И, хотя избрание меры пресечения допускалось по категории уголовных дел, где предусмотрено наказание в виде лишение свободы на срок свыше трех лет, однако, фактически оно было возможно за любое преступление, в том числе и небольшой тяжести.
– В России действуют такие понятия, как подписка о невыезде, домашний арест, запрет на совершение определённых действий - например, общаться с определенными людьми, выходить из дома в определённое время, пользоваться средствами связи, телефоном и интернетом.
– В УПК ДНР, увы, альтернативные меры пресечения отсутствовали, в том числе и по чисто техническим причинам.
– Как долго человек мог содержаться под стражей?
– Четких критериев продления сроков нет, учитывалась только тяжесть обвинения, от чего в России давно отказались. Также отсутствовали такие критерии оценки, как сложность, многоэпизодность и некоторые другие, применяемые в российских судах. Продление меры пресечения осуществлялось прокурорами на срок до 4 месяцев, заместителями Генерального прокурора – до 12 месяцев, Генеральным прокурором – до 18 месяцев на основании лишь постановления следователя, в России это может сделать только суд.
– Я разговаривала с родственниками людей, которые сидят в следственных изоляторах в ожидании суда уже много лет!
– Дело в том, что время ознакомления обвиняемого и его защитника с материалами уголовного дела при исчислении срока содержания под стражей в качестве меры пресечения не учитывалось и начиналось исчисляться заново в случае отзыва прокурором дела из суда (бывает и такое), при этом основания отзыва дела из суда прокурором не были прописаны. Таким образом, сроки стражи и следствия могли продлеваться снова и снова.
– Но человека же не могли совсем без суда и следствия отправить за решетку?
– Проблема в том, что даже формального контроля за тем, как велось следствие, могло не быть: к примеру, не было надзора за производством обысков в жилищах, прослушиванием переговоров и почтовых отправлений.
УПК ДНР допускал передачу в суд уголовных дел, по которым не установлено место совершения преступления, являющееся основой обвинения в Российском УПК и предметом доказывания в силу ст.73 УПК РФ. Подобная практика просто лишала возможности обвиняемого заявить о своем алиби, то есть об отсутствии его в момент совершения преступления в месте совершения преступления.
В судах ДНР могли не рассматривать дела по месту совершения преступления, если место совершения установить невозможно, их передавали в суды по месту производства предварительного следствия, допускалась возможность передачи в любой суд с целью «наилучшего обеспечения воспитательной роли судебного разбирательства», допустим, в суд по месту жительства или работы обвиняемого.
Требования к постановлению о привлечении лица в качестве обвиняемого не содержали обязательных требований об описании действий лица с установлением места, времени, способа совершения преступления и излагались в том объеме, в котором они известны следователю.
– Но хотя бы адвокаты в ДНР были? Есть они сейчас?
– На данный момент в республике все еще отсутствует адвокатская монополия на ведение уголовных дел. Для осуществления защиты по уголовному делу, во всяком случае, до недавнего времени, допускаются любые специалисты в области права, которые предоставляют соглашение на оказание юридической помощи.
УПК ДНР признавал обязательным участие защитника только по определенной категории уголовных дел – по которым могла быть назначена смертная казнь, на которую в республике нет моратория, или пожизненное лишение свободы, а также если привлечены несовершеннолетние. Во всех остальных категориях уголовных дел адвокатов могло и не быть.
– Какие были права у адвокатов в ДНР все эти годы?
– Они достаточно ограничены. Скажем, копии с материалов уголовного дела защитник имел право снимать только с разрешения следователя или суда, в производстве которых находилось уголовное дело, в остальных случаях он мог только делать выписки. Защитник также мог взять самоотвод, причем по совершенно фантастической с точки зрения любого законодательства причине: заявить, что он некомпетентен. Свидания обвиняемого с адвокатом проводились только с фактического разрешения следователя, а тот мог его не дать.
– Ага. Скажем, если подозреваемый отказывался признавать свою вину, то пусть сидит без защитника? Я слышала, что в самом Донецке местных адвокатов до сих пор мало, приезжают российские из Ростова – хватаются за голову: они не понимают, как и что делать в таких условиях...
– При этом закон исключает возможность быть защитником для лица, в отношении которого возбуждено уголовное дело, а также лицо, которое, злоупотребляя своими правами, препятствует установлению истины по делу, затягивает расследование или судебное разбирательство дела; лица, которое нарушает порядок в судебном заседании или не выполняет распоряжений председательствующего во время судебного рассмотрения дела. В общем, любая активная позиция адвоката могла стать основанием для того, чтобы против него самого возбудили уголовное дело, и он отказался от защиты.
– А какие права были у государственного обвинения?
– При судебном разбирательстве прокурор имел право корректировать обвинение как в сторону уменьшения его объема, так и увеличения. А согласно УПК РФ прокурор имеет право изменить объем предъявленного обвинения, только если этим не ухудшается положение подсудимого. Это если совсем коротко.
– Так хотя бы суд присяжных при таком положении вещей уже начал работать?
– Нет. Суд присяжных на данный момент отсутствует. Он будет с 2027 года.
– Насколько я понимаю, если преступление было совершено после 16 октября 2022 года, то, вероятнее всего, по отношению к подозреваемому все-таки будут применяться УПК и УК РФ. Хотя полностью переходный период планируют завершить только к 2026 году. Но как быть с теми, кто уже находится в СИЗО длительный срок в ожидании суда? Для них что-то изменится?
– Да, в течение переходного периода Генпрокуратура Российской Федерации создает на территории Донецкой народной республики органы прокуратуры ДНР, имеющие статус прокуратуры субъекта Российской Федерации, и другие территориальные органы прокуратуры в соответствии с законодательством РФ о прокуратуре.
При этом, в соответствии с ч.7 ст.10 ФКЗ О принятии ДНР в состав РФ, уголовные дела подлежат рассмотрению при условии, если предъявленное обвинение поддержано прокурором соответствующего территориального органа прокуратуры РФ от имени Российской Федерации.
То есть, расследуя большинство дел, донецкие следователи все же будут, надеюсь, исходить из законов Российской Федерации, иначе обвинительное заключение ни один грамотный российский прокурор не подпишет, А вот что касается обвиняемых, уже содержащиеся под стражей несколько лет, то с ними вопрос пока еще остаётся открытым. По-хорошему, нужна срочная ревизия уголовных дел всех, кто сидит в донецком СИЗО.
...Что можно сказать по этому поводу? Государственная дума принимает огромное количество законов. Нередко очень важных и безусловно нужных. Случается и так, что некоторые принимаются сразу в трех чтениях за несколько дней. Так зачем откладывать в долгий ящик?
Переходный период – переходным периодом, но ведь за ним – жизни и свобода сотен граждан, которых Россия считает своими.
