Не успел еще начаться наш разговор, как с первых секунд моего звонка Вячеслав выпалил:
— Ты не представляешь, в каком кошмаре мы здесь живем. Ничего вы там в своей Москве не знаете! Включай диктофон, говорить буду долго. Я сейчас очень страдаю. Переехал сюда в 2015 году к любимой женщине. Женился. Она эстонка. Мы очень счастливо жили. Я давал регулярно концерты в 16 городах. Меня с радостью приглашали в Йыхве, Ахтме, в городские районы Кохтла-Ярве и другие места. Всегда радушно встречали. Я собирал полные залы, куда приходило много эстонцев. Я видел, как они хлопали мне. Подходили после выступления, дарили цветы, говорили, что очень любят русские песни. У меня в репертуаре их сотня. Но все это было ДО февраля прошлого года. Сегодня жизнь изменилась на 180 градусов.
— Ты сейчас уже не выступаешь?
— Концерты даю, но… благотворительные, дохода не приносят. Исключительно потому, что мое творчество поддерживает Центристская партия Эстонии, которая поддерживает русскоязычное население. За нее люди активно голосуют. У меня с этими ребятами-центристами за 8 лет сложились крепкие связи. Благодаря им я продолжаю выходить на сцену в рамках предвыборных кампаний, участвовал в фестивале «Русские звезды Эстонии» в прошедшем ноябре, в рождественских концертах. Но и все это может в одночасье оборваться. Уже год как нет моих афиш «Исполнитель русской песни из Сибири». С началом спецоперации на Украине здесь отключили все российские вещательные каналы.
— Ты в Сибири родился?
— Да, в Североуральске. Моя будущая жена-эстонка сюда ко мне приезжала много раз. Мы же с ней в России и познакомились. Кстати, в Сибири живет много эстонцев. С конца XIX века в эти края прошли пять больших волн миграций прибалтов. Эстонцы ведь и в строительстве БАМа участвовали. В районе 404-го километра Бурятского участка этой магистрали за рекой Кичера в 1970-х годах высадился молодежный десант. Там были русские, белорусы, литовцы, латыши, эстонцы, молдаване. Да что там говорить — несколько десятков национальностей. Если б не они, не появились бы на карте поселок Кичера и одноименная железнодорожная станция. Тогда был единый дух, порывы, мечты: «И мы прошли просторы БАМа, к Амуру кинули мосты, и магистраль, как телеграмма, в грядущие уходит дни. Вы нам письма пишите, пишите нам, на Кичеру, строителям БАМа». И что мы видим сегодня в тех самых «грядущих днях»? С начала СВО Рийгикогу — законодательный орган Эстонии — принял ряд запретов в отношении русских.
— Как ты это ощутил на себе?
— Летом прошлого года я был свидетелем жуткого случая, произошедшего в Нарве. Мужчина привез жену за покупками в магазин «Максима». Пока она ходила, он ее ждал у магазина и слушал музыку Михаила Круга на телефоне. В это время к нему подъехали полицейские, побили, заломали и увезли. В итоге его на полгода посадили в тюрьму только за то, что он слушал русскую музыку. Этот поступок человека сочли российской пропагандой. Кстати, он вот только недавно освободился. У любого, кто симпатизирует России в Эстонии, сейчас возникают проблемы. Эти люди могут очутиться в тюрьме или как минимум оказаться в полицейском участке. Число таких случаев зашкаливает. Российских «агитаторов» из Эстонии выдворяет полиция безопасности. В прошлом году подобные депортации случались десятками. Кстати, у нас в магазинах на кассах сейчас стоит языковая инспекция.
— То есть?..
— Вот, например, я, русский, пришел в магазин, набрал продуктов и подошел к кассе. Там сидит кассир с бейджиком «Яна Михайлова». Я вижу, что она тоже русская, хоть и родилась в Эстонии. В общем, мы с ней прекрасно понимаем, что одной крови. Но если она заговорит со мной по-русски на кассе, например, скажет «возьми сдачу» или что-то еще, то у нее будут проблемы. Здесь же, возле кассы, висят камеры, которые все фиксируют. Поэтому она может общаться со мной только на эстонском, если не хочет быть наказанной. Наблюдение инспекцией за сотрудниками магазинов очень строгое. Не дай бог сорвется русское слово. Я-то сам эстонский хорошо понимаю, но говорю на нем плохо. Для меня эстонский язык — все равно что китайский. Все здесь так резко изменилось с прошлого года, что я до сих пор пребываю в шоке.
— Ты контактируешь с друзьями, знакомыми? Ходишь в гости?
— Да мы практически перестали общаться. Люди боятся. Вот представьте, все эти депутаты с русскими именами и фамилиями — Олег Иванов, Иван Сидоров… — выступают и говорят сегодня страшные вещи с ненавистью к России. Это представители того поколения, которое не застало советский период. Оно ничего не знает и не хочет разобраться в истории наших отношений. У этих людей абсолютно искаженное представление о нашем совместном с прибалтами историческом пути. Что бы они делали без Ленина, который в 1920 году подарил эстонцам исконно русские земли — Изборск и Ивангород! У кого-то, наверное, отшибло память. Эстонцы забыли, сколько в СССР у них было построено заводов, школ, больниц, как развивалась наука, экономика…
Русофобия сегодня здесь пропагандируется специально, чтобы разделить нас с прибалтами окончательно. И такое ярое выпячивание «разности» наших культур — часть государственной политики, пропаганды. Выдавить русскость и все, что о ней напоминает, — похоже, одна из основных задач прибалтийских властей.
Эстонцы, наверное, забыли, какие зверства чинили немецкие нацисты после входа в Прибалтику. Они не помнят, что Гитлер тогда объявил прибалтийские страны государственными образованиями второго сорта, подлежащими ликвидации. А сегодня в центре Таллина ходят толпы молодчиков с нашивками, где изображены свастики. Выкрикивают лозунги, которые произнести вслух жутко. Эти демонстранты орут на немецком языке песни «Дойчен зольдатен унд дер официрен» — те самые, которые горланили фашисты во время Великой Отечественной. А полиция на это все спокойно смотрит. Получается, поощряет. Нам уже становится страшно здесь жить.
— А 8 лет назад, когда ты сюда переехал, как тебе жилось?
— Да все было нормально. Мне очень нравился Таллин. Я оценил местные вкусные продукты. За 3–4 евро, например, здесь можно купить натуральную колбасу, сделанную из настоящего мяса. Разве в Москве сегодня за 300 рублей можно такой качественный продукт купить? Здесь пекут очень вкусный хлеб. В магазинах его несколько десятков видов с разными зерновыми добавками. Но мне больше нравится простой. Его не всегда можно найти. В здешних лесах мы собираем грибы и ягоды. У тех, кто живет в Нарве или рядом, раньше была возможность что-то приобрести подешевле на российской территории. Например, сигареты, которые здесь в 5–6 раз как минимум дороже. Сейчас с пересечением границы большая проблема. Тяжко стало. Хотел бы все продать и уехать, но — не могу. Меня лишили такой возможности, потому что я русский.
— Ты не можешь продать недвижимость?
— Не могу. Если я выставлю на продажу, например, свою квартиру даже по сниженной стоимости, ее никто не будет покупать. Известно ведь, что ее владелец — русский. Это похоже на сговор. Наша квартира стоит сейчас 50 тысяч евро. Из моих окон — шикарный вид на Балтийское море. До него от меня всего 300 метров. Но даже в лучшем случае я смогу получить за нее лишь сущие копейки. По реальной цене никто ее не купит. Зато украинцам в Эстонии благоволят. Им все здесь все кланяются в ноги: и сами эстонцы, и полиция. Да что говорить, я сам недавно в троллейбусе стал свидетелем абсолютно дикой ситуации.
— Какой?
— Я ехал на общественном транспорте по делам. На одной из остановок зашел украинец. Он подошел к сидящим женщине с ребенком и сказал на украинском: «Подвинься!» Женщина ему на русском ответила: «Свободного места нет, на нем ребенок сидит». Как только хохол услышал русскую речь, пришел в ярость! Практически напал на мать и ребенка у всех на глазах. Люди в ужасе оторопели. Все сидят, и… молчат. А водитель троллейбуса сразу же вызвал полицию. И сценарий развернулся такой: прибывшие полицейские хохла пожурили, мол, мы вас, беженцев уважаем, не надо так больше себя вести — нехорошо. А женщину с ребенком… высадили и повели в участок. Уверен, что если бы я оказался участником подобного конфликта, точно сидел бы сейчас в тюрьме. Здесь никто ни за кого не заступится по справедливости. Люди очень напуганы происходящим.
— А на что ты с женой живешь?
— Правильнее спросить, на что мы существуем. Я даже не могу попросить друзей, родственников из России помочь нам деньгами. Любые переводы, посылки из России запрещены. В начале января мой счет в банке, где у меня хранилось 400 евро, заморозили. Никакие операции я совершать не могу. Это филиал литовского банка. Вот мы с женой и живем сейчас на два наших пособия по инвалидности — это по 288 евро в месяц на каждого. Одно уходит на оплату квартиры, на второе — как-то существуем. А инвалидность я получил несколько лет назад. У меня ампутирована часть стопы. Я получил производственную травму, когда трудился 2 года назад на таллинском заводе разнорабочим.
— Почему вы с женой отсюда не уезжаете?
— А что делать с недвижимостью? Есть только вариант, что жена останется, а я уеду один. Но знаю, что назад вернуться уже не смогу. Не пустят. Это будет билет в один конец. Сейчас у меня пока нет средств, чтобы отсюда выбраться. Во-первых, нужно доехать до Нарвы, а это больше 200 км отсюда. Во-вторых, те, кто пытался выехать, рассказывают душераздирающие истории. На пункте пересечения границы россиян так мучают досмотрами, проверками, что многие не выдерживают, расстаются с вещами и переходят на российскую сторону «пустые» — в той одежде, которую надели на себя с утра.
— Почему так?
— На пограничном пункте, я думаю, специально создают трудности и препятствия, чтобы «насолить» как следует уезжающим россиянам. Наверное, чтобы запомнили и не вздумали возвращаться. Если на конкретные предметы нет чеков, нужно как-то подтвердить, что это точно твои вещи. Это касается и мобильных телефонов. Ты либо представляешь документы о покупке, либо на пограничном пункте придется ждать, пока твои предметы без документов будут пробивать по полицейской базе на предмет кражи. Время ожидания абсолютно не определено. Бывает, процесс затягивается на сутки, неделю и больше. Люди не выдерживают, оставляют вещи, телефоны, лишь бы побыстрее вырваться.
Я не преувеличиваю проблему. Я говорю о том, что рассказывали мне друзья и знакомые, прошедшие эту экзекуцию.
Кстати, провезти с собой можно лишь 10 тысяч евро. В эту же сумму входят оцененные вещи, которые ты провозишь через границу. Если лимит превышен, нужна куча сопроводительных документов, деклараций. А их нужно добывать месяцами. Здесь сегодня очень распространена дикая эстонская бюрократия по отношению к гражданам РФ. На этом пограничном КПП можно «жить» месяцами и ждать, когда придут нужные ответы и бумаги.
— Тебя что-то здесь держит?
— Думаю, что ничего не держит. Хотя здесь, в квартире, у меня — домашняя студия, где я творю. Создаю космическую музыку по новым технологиям, пишу вокал. Когда я ухожу из реальности в творчество, тогда только и живу по-настоящему. Я вырываюсь в другой мир чувств и звуков, создаю и летаю. Только в эти часы мрачная действительность для меня исчезает. Со мной всегда рядом супруга и мой лучший друг — пес Вагран. На днях я выступал «вживую» на концерте в рамках предвыборной кампании Центристской партии. Она старается русских поддерживать. За выступление я не получил денег. Даже наоборот: потратил 8 евро на транспортные расходы, чтобы добраться до центрального Дворца культуры. Но я буду петь, иначе совсем закисну, выпаду из активной жизни. Концерт, пусть и благотворительный, — это хоть какая-то возможность поделиться своим творчеством с людьми, побыть возле них. И, конечно, посмотреть на себя со стороны. Ведь это мероприятие обязательно транслируют по телевизору. Я буду видеть себя на экране и понимать, что я пока есть… существую. О выступлении сообщат в СМИ. А я после концерта сяду в автобус, выйду на остановке у хлебной лавки и буду высматривать на полках просроченный хлеб со скидкой 50%, надевая большие очки. Я буду наклоняться, изучая ценники, и очень надеяться, что никто не узнает во мне того элегантного артиста в костюме, только что успешно выступившего на большой сцене и сорвавшего море искренних аплодисментов. Никому ведь невдомек, что никаких гонораров у меня сегодня нет: ни больших, ни маленьких. У нас с женой сейчас осталось всего 19 евро — нужно как-то дотянуть до конца месяца.
Давно ловлю себя на мысли: уже хочется, чтобы меня отсюда депортировали, что ли. Сил нет терпеть.
— Как думаешь, сегодняшняя проблема пребывания русских в Эстонии когда-то может разрешиться?
— Я знаю, многие здесь мечтают об этом, но вслух не произносят. За это вполне можно загреметь в тюрьму.
