«Маму Юлю» знают многие бойцы на передовой. На день рождения она попросила мужа подарить ей автоклав. И стала готовить для фронтовиков тушеную свинину, гороховую кашу с копченостями, различные паштеты.
— Я со многими бойцами переписываюсь, все, кто пробуют мои домашние заготовки, считают своим долгом написать мне, сказать «спасибо», — делится с нами Юля. — Общаемся потом с ребятами с помощью СМС. Я спрашиваю, что им нужно привезти? Как-то по осени парни написали, что их сослуживцу нужны берцы. Им только выдали обувку, берцы были довольно хорошие и прошитые, но там же грязь, распутица. Боец наступил в раскисшую почву, ногу выдернул, и подошва на обуви оторвалась. Ребята написали, что сидят, думают, как ему быть? Я обещала выяснить, когда к ним в ближайшее время поедет машина. Про берцы поговорили, а размер сапог я спросить забыла. Ребята уже отключились. Я никогда им не перезваниваю, они сами по возможности выходят на связь.
Юля с мужем пошли в магазин и купили самые ходовые размеры.
— Взяли пять пар обуви. Две пары 42 размера, и по одной паре 43, 44 и 45 размеров. Подумали, что по такой погоде, берцы лишними не будут. Помимо обуви, положили тушенку, всякие вкусняшки, написали письмо. Посылка была именная, на коробке написали имя бойца. Ближайшая машина пошла в их подразделение буквально через неделю. А через 4 дня раздался звонок. Парень представился: «Я — Саша». Я поняла, что этот тот самый паренек, который был без обуви. Спрашиваю: «Ну что, хоть одни берцы подошли?» Выяснилось, что у него 43 размер. Я предложила ему оставить себе еще одну пару 44 размера, которые можно носить в холодную погоду с шерстяными носками, а остальные отдать ребятам. Саша сказал, что он так и сделал.
Как говорит Юля, с тех пор они с Сашей стали переписываться.
— Я спрашивала у него: «Может быть, тебе сигареты прислать?» Он ответил, что не курит. У них в подразделении многие не курили. Бросили, потому что просто не было сигарет. Когда началась зима, отправила Саше теплое термобелье, связала жилет, снайперские трехпалые перчатки, балаклаву, носки. Отправила еще одну флисовую балаклаву.
Помимо Александра, у Юли еще пятеро подопечных бойцов.
— Да, у меня на фронте — шестеро «сыновей». Это те ребята, которым не приходят посылки из дома или идут очень и очень долго. Они у меня так и записаны в телефоне: Серега и дальше, условно говоря, 46, Юра-44. Я знаю, в каком отделении, в каком взводе, в каком полку они воюют.
Своей машины у Юли с мужем нет. Посылки «сыновьям» она передает через координаторов. Один из связных — Максим Давыдов с позывным «Почтальон». Он занимается бизнесом, у него свой таксопарк. Но с началом спецоперации начал лично доставлять бойцам «за ленточку» письма и посылки.
— Зная, по какому маршруту он едет, я прошу его захватить посылки для своих пацанов. Все посылки всегда доходят до адресатов, ни одна еще не потерялась.
— Какая у бойцов бывает реакция?
— Один из мальчишек вообще не ожидал, что получит посылку. Когда я спросила у координатора, с кем общаюсь, как там мой Юрок? Он сказал: «Узнав о посылке, пошел плакать в лесополосу».
Когда бойцам дают кратковременный отпуск, они стараются заглянуть к «Маме Юли».
— Один приехал ко мне в конце января. Раздался стук в дверь, открываю — стоит двухметровый бородатый дядька, мой Сергей. Второму удалось заскочить только на две минуты. У него родной брат тоже был мобилизован, воюет, мама осталась одна.
— Ваши подопечные все из Ульяновска?
— Все — местные, только один паренек из Перми. Кто ему с далекого Урала какую посылку пошлет на Украину? Да и сколько она будет идти? Этот парень — доброволец, сначала воевал в батальоне «Пятнашка», потом его к нашим, в 31 бригаду определили.
На днях к Юле приехал Саша. Трогательную сцену сняли на камеру журналисты местного телевидения. Видео разлетелось по соцсетям.
— Я никак не ожидала увидеть Сашу. Мой большой друг Максим с позывным «Почтальон» сказал, что зайдет ко мне в пятницу, я обещала быть дома. Позвонил в домофон. Я еще подумала, что это он так долго поднимается? Открываю дверь, Максим спрашивает сходу: «Мама Юля», сына с фронта ждешь?» Смотрю, стоит парень с цветами. В моей балаклаве, а глаза в прорези — Сашины. Узнала его по фотографии, которую он мне раньше присылал. И тут у меня хлынули слезы. Я же знала всю его историю по переписке. Начала снимать с Саши балаклаву, а тут же камера, мне кричат: «Нельзя, нельзя». Мне вообще сначала показалось, что это 40-летний мужик. А парню — 27 лет, из-за того, что балаклава стягивала кожу — вокруг глаз у него были морщинки. Лицо все обветренное.
Юля говорит, что у нее начали брать интервью, а ее переполняли эмоции, слезы все текли и текли.
— Я плакала, не могла остановиться. Саша взял меня за руку, чтобы я успокоилась. Я начала реветь еще больше. У мальчишки руки были все шершавые, в трещинках. Сидела, перебирала его пальцы.
— Как Саша в 15 лет остался сиротой?
— Я не знаю, что у него с родителями произошло, я его не расспрашивала, «не лезла под кожу». Опекунство над ним оформила тетушкой — двоюродная сестра его папы. Сейчас ей 82 года. Тетя Валя — учитель изящной словесности. Это чувствуется по Саше, у мальчишки хорошо поставленная речь, он очень обходительный. Когда мне на ногу упала крышка, пришлось прикусить язык. Сказала Саше: «Я, конечно, в таких случаях, не говорю, ой какая оказия, а могу и выругаться, ты меня прости». Он говорит: «Да, вы что, я в окопах такое слышу…» И дальше ввернул поговорку, настолько редкую, что я ее дословно не запомнила. За этим парнем вообще надо со словарем Даля ходить. Настолько интересные у него обороты речи. Передовая и фронт нисколько его не испортили и не ожесточили.
Саша живет в пригороде Ульяновска. Когда служил в армии, был мотострелком. Потом закончил технический вуз, работал электронщиком. Когда началась спецоперация, его мобилизовали.
Спустя два дня, он пришел к «Маме Юле» на целый день.
— Мы сидели за столом, много общались. Саша нашел общий язык и с моим мужем, и с нашим младшим сыном.
У Юли — трое детей, старшей дочери — 30 лет, средней дочери – 20, она пошла по стопам мамы, хочет быть врачом, после колледжа будет поступать в военно-медицинскую академию. Младшему сыну Юли — семь лет.
— У Саши, кроме тети Вали, никого нет. Я спросила, есть ли у него девушка, он сказал: «Была, но потом наши дорожки разошлись». Мы с ним провели три дня, но было такое ощущение, что знаем друг друга всю жизнь. Сироты часто бывают замкнутыми, «колючими», не тактильными, их лишний раз не обнять. А Саша — нет, он такой, я бы сказала, бабушкин.
И Саше у «Мамы Юли» было очень уютно.
— Я несколько дней назад сильно промерзла, набрала ванну, чтобы прогреться. Как раз пришел Саша. Я ему приготовила чай с плюшками, включила фильм. Сама пошла в ванну. Выхожу — он спит. Поняла, что ему у нас комфортно, парень расслабился. Потом, смущаясь, он говорил, что после горячего чая его разморило с холода.
Юля отмечает жизнелюбие и оптимизм Александра.
— Даже о страшных буднях на передовой он рассказывает с шутками. Я заметила, что армейская форма пошла у него по швам. Сказала, что надо ее обновить. Он стал уверять, что все купит сам. Но я не утерпела. Пошла, купила. Он с благодарностью ее принял. Но сам никогда ничего не просил. Пришел к нам в гости с двумя мешками продуктов. Я, конечно, «встала на дыбы», выдала: «Мы же определились, ты к тете Юле идешь или к «Маме Юле»?»
Утром 26 февраля Юля с семьей будут провожать Александра на передовую.
— Будем, как родного, ждать его и переживать. Мне бы очень хотелось увидеть еще и Юру. Максим обещал привезти его, когда парню дадут отпуск. Я всегда жалела, что у меня только трое детей. Теперь у меня их — девять, шестеро — на фронте.
