О том, какие протезы существуют и предлагаются нашей медициной, рассказала врач-ортопед, механист-реабилитолог Нино Капанадзе.
- Очень многие черпают свои представления о современном ортопротезировании либо из старого кино про войну, либо наоборот, из выдуманной фантастики, – говорит Нино. – Часто сталкиваюсь с тем, что люди, осознав случившееся, впадают в отчаяние не столько по факту утраты рук или ног. А, как я называю, боязни «костяной ноги». Я вижу эти симптомы сразу, работаю 18 лет.
Другая крайность – люди слышали или читали что-то о бионике, управляемой силой мысли, и требуют вживить в мозг электроды.
Наше сегодня – биомеханика. Это, в зависимости от модели и назначения, сложные металло-пластиково-латексные или пластиково-латескные протезы кисти, руки от локтя или стопы, ноги от колена.
Полностью руки и ноги тоже есть, но это более сложная история. Еще есть простые тяговые протезы и более простые механические. Бионики в ее прямом понимании по программам ИПРИ (индивидуальная программа реабилитации инвалида – Авт.) не предоставляют, есть биомеханика или обычная механика. Хотя с биомеханикой тоже не все просто из-за санкций и ухода компаний. Зато каждому по ИПРИ положено несколько протезов: основной, эстетический, накладки на основной... Многие еще докупают функциональные насадки.
В общем, с протезом руки или ноги люди ведут активную жизнь, занимаются бытом и хобби, ходят на работу. Но пока еще протезы полностью заменить утраченную конечность не могут, все равно есть ограничения.
Своими историями с «МК» поделились пациенты центра реабилитации и протезирования.
- Я потеряла руку до локтя из-за автомобильной аварии, – рассказывает 32-летняя Елена из Москвы. – Ехала с таксистом и мы попали в аварию, меня зажало. Рука правая. Я была в ужасе, в депрессии. Я правша, работаю за компьютером.
Но очень поддерживал муж и вся моя семья. Специалисты четко обрисовали все перспективы – что я и работать дальше смогу, и по дому, и практически все смогу делать, что и раньше... ЛФК по подготовке к протезу, например, я начала делать еще лежа, как только меня сюда направили (оперировали в другой больнице). Терпела, занималась даже больше, чем врач мне назначала – и сидя потом, и стоя. Но все равно, полная реабилитация и привыкание, освоение протеза заняли у меня полгода.
Сейчас, когда прошло еще два года, жизнь полностью налажена. Мой немецкий протез кисти позволяет печатать на ПК, делать захват для удерживания любого предмета или чистить овощи, например. Только вдеть нитку в иголку не могу. На машинке строчить могла бы, наверное, но не люблю. Большинство операций, необходимых в жизни - пожалуйста.
Крашусь по утрам, готовлю, рисую, в бассейне даже плаваю, протез непромокаемый. На работе некоторые и не знают, что у меня руки нет, я не афиширую. Рукава длинные ношу, да и материал у эйлайнера сверху хороший, похож на кожу. А муж теперь с юмором зовет меня «Капитан Крюк». Для различных дел продаются насадки на руку, чтобы механику зря не гонять. У меня есть крюк, например. Для уборки есть насадка такая с отверстием, куда швабру или трубу от пылесоса можно поместить, есть захват для совка есть, на даче с ним копаюсь. А у знакомого, у него обеих стоп нет – насадки-ласты.
Вообще, конечно, человеку с таким увечьем непросто жить, все равно находятся вещи, о которых здоровый и не задумается. Моя кисть не во всякий рукав влезть может, например, и в узкой одежде застревает, потому что латекс не скользит по ткани. А что-то мне проще сделать другой рукой, чем протезом, все же. Почесаться, допустим, у протеза кисть так не крутится как у настоящей руки. По себе узнала, что каждый при тренировке может стать амбидекстером (человек, который одинаково хорошо владеет правой и левой рукой – Авт.)
Марина, жена еще одного пациента, согласилась рассказать, как семья пережила потерю мужем ноги от закупорки сосудов и последующего некроза конечности.
- Игорь не любит это рассказывать, да и занят сейчас, – говорит жена, по ее словам, «прожившая» эту историю вместе с ним. – У нас потеря ноги случилась из-за атеросклероза сосудов, который привел к ишемии и некрозу. В общем, пришлось ампутировать ногу до колена, потом еще выше. Мужу было 38 лет.
Для всех это, конечно, стало потрясением, нога болела, он хромал, но к врачу долго не шел. Лег в больницу, но уже поздно было. Я в то время не работала, сидела во втором декрете. Но Игорь сразу сказал – я встану.
Не скрою, больших нервов и усилий нам стоило «пробить» для него «электронное колено» на микропроцессорах. Говорят, сейчас это еще сложнее стало, мы делали в 2021-ом. Но без этого невозможно поставить современный коленный модуль. Который, в свою очередь, позволяет полностью управлять ступней. Чтобы пальцы двигались, носок-пятка имитировали движения при ходьбе. Мы в итоге платили за процессор сами, туда ушли почти все наши накопления. А вот за сам биомеханический протез, который через модуль колена «общается» с уцелевшими на бедре мышцами, мы почти не платили. Он американский, мы только эстетику докупали сами.
Могу сказать, что у мужа весь процесс занял около года. Культя заживала долго, сосуды в порядок приводили. Но ради того, чтобы ему этот протез поставили, муж похудел на 21 килограмм. Он высокий и был полным. Вот после истории с ногой за себя взялся. Занимается спортивной ходьбой, силовыми упражнениями, может и в футбол погонять. Но более тяжелые для суставов нагрузки ему не показаны – «железо» в спортзале тягать, например, и даже бег. Контролирует нагрузки, следит за давлением, за холестерином. У него крутой «киборг-протез», в итоге, там есть функции, как на фитнес-браслете: шагомер, давление, еще какие-то штучки. Первое время муж этим очень развлекался, синхронизировал с телефоном и компьютером, через приложения следил, тогда это было в диковинку…
В общем, могу сказать – муж ведет тот же образ жизни, что и до ампутации. Так же работает. Кое в чем даже более здоровый образ жизни у него. Из минусов, кроме дороговизны, отметила бы маленькую емкость аккумулятора. С его протезом еще в воду нельзя, а плавать он очень любил. Ну, и некоторую неловкость, хотя она и раньше у него была, трудно изящно двигаться с его ростом. Сам иногда смеется, что четыре раза учился ходить: в детстве, потом с образцом протеза, потом с тренировочным, затем уже со своим. А толком так и не научился: то заденет что, то лбом о проем приложится.
И еще мы, конечно, боимся того времени, когда надо будет менять протез на новый. «Ноги» быстрее снашиваются, чем «руки». Ситуация такая, что на рынке уже мало что есть и цены растут. Уже договорились, что коленный модуль пока трогать не будем, а «низ» можно попробовать и отечественный.
Кстати, соседи по палате и этажу нашего желания поставить именно биомеханику не разделяли. Мужчины более возрастные охотно брали и простую механику, и даже модульные протезы – имитация ноги и стопа на шарнире. А мы, конечно, понимали, что управляемая нейронами головного мозга бионика и сенсорная стопа нам не светит. Но все-таки хотелось сделать для мужа максимум возможного. И он сам говорит: «Новая нога – на две трети как настоящая».
