Хотя в случае с пожизненно осужденным это весьма условное понятие. Янина не видела его все эти долгие 34 года. Сейчас тяжелобольная женщина пытается добиться освобождения своего «суженого». Она верит – только это и поднимет ее на ноги.
Почти четверть всех пожизненно осужденных в России отсидели 25-летний срок и по закону имеют право на условно-досрочное освобождение. Однако никого из них по УДО не отпускают, в том числе и потому, что люди эти вряд ли смогут социализироваться. По крайней мере, так считают судьи. История одной семьи, возможно, изменит стереотип.
Обозреватель «МК», член СПЧ побеседовала с женой осуждённого, которая ждет его рекордно долгий срок.
Янине Станиславовне 56 лет. Большую часть из них она в статусе «ждуньи» - так называют тех, кто ждет мужей из мест лишения свободы. Янина немного стесняется и своей истории и своей внешности (после целого курса химиотерапии сильно похудела). Но в надежде на то, что публичность поможет, она начинает свой нехитрый рассказ.
- Мы жили с ним в одном дворе в доме в районе Текстильщики. Я училась в медицинском техникуме, а он работал водителем на овощной базе. Молодые, здоровые, красивые. Столкнулись как-то у подъезда, познакомились, влюбились и через несколько месяцев поженились. А ровно через год у нас дочка родилась.
Янина показывает старые фото, которые бережет много-много лет. На них они с мужем совсем молодые, счастливые, то на фоне подмосковного леса, то в своей квартире. Вот на одном из снимков Юрий – высокий, сильный – держит ее, симпатичную блондинку с короткой стрижкой, на руках, оба улыбаются.
– Он стал пропадать из дома, - рассказывает Янина. – Часто не ночевал. Уезжал в какие-то странные командировки. Я догадывалась, что он занялся чем-то криминальным. Времена такие были… Слухи стали ходить, что муж с бандитами «гастролирует» по стране. В общем, когда уже его задержали в Старом Осколе и доставили в Москву, я узнала, что он был в банде Банзая.
Из досье «МК»: Банду создал кореец Георгий Ким, больше известный как Банзай. В прошлом прапорщик строительных войск, профессиональный каратист и стрелок, он объединил вокруг себя десяток молодых людей. Ким был внешне похож на Брюса Ли. Банда грабила квартиры, кассы, рэкетировала мелких торговцев и таксистов. На счету Банзая и его людей было три убийства.
– Следователь пустил меня к нему в «Бутырку»… И потом я ездила на суды, которые длились почти год (каждый день за исключением выходных и праздников). Муж говорил много раз, что очень жалеет о случившемся. Рассказывал, с чего все началось: на рынке произошла драка, он принял в ней участие, и так познакомился с другими членами банды. Вроде как увлекла его криминальная романтика. По словам Юры, его роль была невелика. Он говорил, что к убийствам непричастен. Но, может, успокаивал меня так…
Я его хорошо, как мне казалось, знала – он мог вспылить, но точно не был жестоким, садистом. Я потом смотрела документальный фильм Леонида Каневского об их банде. Не знаю, чему верить. Но с судом же не поспоришь…
– Помните день приговора, когда мужу назначили высшую меру наказания?
– Конечно. Они (их было шесть человек) были спокойные, потому что готовы были. Я как будто тоже была готова (мне говорили о возможном приговоре адвокат, следователь), но все равно к этому невозможно быть готовым до конца. Надежда оставалась. И тут… Когда объявили приговор, ноги согнулись, тело обмякло.
– Вы думали, что расстреляют?
– Да. Они писали прошения о помиловании. Но шансов было мало. Ведь еще побег они совершили…
Из досье «МК»: 12 июля 1990 года во время конвоирования из Верховного суда в «Бутырку» члены банды разговорились с конвоирами. Они убедили их купить им водки и пива, чтобы вместе выпить. Причины симпатии солдат (в ту пору конвойными были солдаты срочной службы) к членам банды так и не смогли выяснить. «Банзайцы» напали на конвоиров, завладели тремя пистолетами Макарова и сбежали. Поднялся скандал. О ЧП доложили президенту СССР Михаилу Горбачеву. По всем центральным телеканалам показали ориентировки на беглецов, на улицах столицы были развешаны фото, снимки также раздали таксистам. Все они были задержаны в течение года.
Мой муж прятался в Москве. Крестный попросил каких-то знакомых его укрыть. Мужа и еще одного члена банды задержали довольно быстро. А остальных поймали позже в городе Фрунзе (теперь это Бишкек), откуда некоторые переехали в столицу. После их побега изменилась процедура конвоирования, солдат заменили милиционерами.
– Вы родили второго ребенка, уже когда муж был за решеткой?
– Да. Я с ним виделась на свидании в Москве (он сидел в «шестом» коридоре смертников в «Бутырке) и потом забеременела. Родился мальчик, которого он видел только на фото.
- А вы? Вы больше его не видели?
– Нет. Его увезли в колонию «Огненный остров» Вологодской области. Их всех туда этапировали. Я радовалась, что помиловали, что будет жить. Но, конечно, очень переживала за все. Наверное, на этом фоне и заболела туберкулезом. Очень долго лечилась, получила 1-ю группу инвалидности. Работать медсестрой больше не могла, жила на пенсию. Мама помогала. Так и растила детей.
Первые 10 лет отбывания наказания пожизненно осужденным длительные свидания по-прежнему законодательству были запрещены. А потом ездить не было ни сил, и ни средств. Но к нему поехала дочка, когда ей исполнилось 16 лет. Это была незабываемая для обоих встреча. Фото есть, вот посмотрите (показывает снимки).
Мы много переписывались, а потом он стал звонить часто. Сейчас письма уже не пишет, только звонит через день. Так что мы с ним на связи всегда. Я знаю, что он не изменился, что он меня понимает и чувствует, и я его. Мы близки, как 34 года назад. Ничего не изменилось для меня.
– Вы все 34 года его ждали?
– Да. Жены других членов этой банды с ними развелись, а я нет. Всякое было за 34 года, но я ни с кем больше не хотела связывать судьбу. Я считала, что если разведусь, то это его убьет морально. Это как нож в спину.
После туберкулёза я перенесла инсульт. Сейчас у меня онкология. Я в тяжелом состоянии. Очень хочу увидеть мужа.
А он живет надеждой на встречу и на свободу. На УДО подвал много раз, первый, когда отсидел 25-летний срок. Обращался в ЕСПЧ.
Муж тоже перенес инсульт за решеткой, ему даже дали инвалидность, но потом сняли. Работал. Творчеством занимался. Он вместе с сокамерником (сидели вдвоем долго) написал за решеткой сборник стихов и рассказов. Его даже публиковали. Какой-то рассказ включило в книгу американское издательство. Муж много стихов посвятил мне, дочери.
– Если его освободят, то как вы жить будете?
– А так и будем. Квартира у меня двухкомнатная есть, пенсия.
– Вы осознаете, что за 34 года жизнь изменилась до неузнаваемости и для него нынешняя Москва это почти как планета Марс?
– Да, конечно. Он от мира отрезан был столько лет. Как маленького ребенка буду водить, обучать жизни на воле. Какую-то работу поищем ему. Руки-ноги у него целы.
Мне кажется, я бы и выздоровела. А то все лечусь-лечусь, а мало помогает. Одна «химия» за другой. А любовь – она ведь исцеляет. Помогите мне. Поднимите эту проблему - почему не освобождают по УДО тех пожизненников, кого дома ждут. Таких ведь и немного совсем. У людей должен быть шанс.
Интересно, что про Юрия и его сокамерника Александра знают многие прихожане Храма Архангела Михаила, что в Михайловской слободе Раменского городского округа Московской области. Настоятель архимандрит Иринарх (кстати, однофамилец осужденного) поддерживает узников колонии на Огненном острове больше 25 лет.
– Я веду переписку с Денисовым лет пять, - говорит прихожанка Лариса. - С ним и его сокамерником Александром Ишимовым. У Ишимова тяжёлая ситуация с его уголовным делом: он вернулся из командировки раньше срока, застал жену с любовником и убил в состоянии аффекта. Это страшное преступление.
Но одно могу сказать: Юрий и Александр сейчас люди совсем другой духовной природы. То, что происходит с человеком в христианстве после покаяния, обозначается греческим словом "метанойя". Это означает "изменение ума". И Господь преобразил их души своим Фаворским светом.
Александр тяжело болеет, он весит 52 кг. У Юры проблемы со зрением (болят глаза) после инсульта. Они оба столько намучились в физическом плане, держать их в колонии жестоко. Им бы на свободу, чтобы молиться Богу и жить в тишине с близкими людьми. Мы, прихожане, надеемся на вас, на то, что вы сможете донести людям это, и осужденные обретут долгожданную свободу. В глазах Божьих это будет великим благим делом.
Комментарий криминолога Данилы Сергеева:
– Примерно 350-400 пожизненно осужденных сидят больше 25 лет. И все они могут претендовать на УДО. По факту ни одного человека условно-досрочно из колоний для пожизненно осужденных не освободилось.
По закону для того, чтобы пожизненно осужденный освободился, мало просто отбыть 25 лет. Суд должен прийти к выводу, что для достижения цели наказания не требуется полного отбытия и что, находясь на свободе, человек не будет совершать противоправных деяний.
Но это только на бумаге. На практике суды опасаются принимать решения об освобождении. ФСИН не дает положительную характеристику, суд не выносит постановления об УДО. Они боятся ответственности за возможное последующее криминальное поведение данных лиц.
Такой страх также обусловлен тем, что в России в законе не прописан механизм адаптации, социализации этих людей на свободе. Существует правовой вакуум.
Кто будет осуществлять надзор за таким человеком на воле? Как? С какой частотой? Есть высокий риск, что такие люди останутся беспризорными. Обсуждается идея до наступления права на УДО помещать тех, кто мог бы выйти, в условия, где они будут в более свободном режиме (колонии общего режима или даже колонии-поселения).
И уже после того, как их поведение будет оценено, принимать решение. В принципе, у нас есть методика такой оценки и высчитывания рисков противоправного поведения этих лиц. Но она экспериментальная. И пока эта методика не была ни разу применена именно на осужденных к пожизненному сроку.
